Кэрил Уилсон - Сегодня и всегда
Первый помощник прибавил света в лампе, и комната ярко осветилась. Шон шагнул через порог каюты, и Шейла отвернулась в смущении. Осмотрев ее, он покачал головой.
– Принеси свежей воды, чистую тряпку, аптечку, – приказал он. – Боюсь, ей крепко досталось.
Тэтчер принес все, что требовалось, и Шон отпустил его. «Беспомощный жалкий ребенок, – думал Шон, глядя на нее, – вряд ли даже ее можно назвать взрослой женщиной, рыбка, которую надо вернуть обратно в воду».
– Ну вот, девочка. Очень скоро ты поправишься, а я присмотрю за тобой.
Было совершенно очевидно, что эти слова ее не успокоили. Она оставалась скованной и напряженной, а когда Шон запер дверь каюты, в ее глазах появился страх.
– Не бойся, тебе ничто не угрожает.
Он хотел дотронуться до нее, но она метнулась в угол каюты и прижалась спиной к стене.
– Ну, успокойся. Я только хочу осмотреть твои раны. Мне нужно поднести поближе к тебе лампу, но обещаю, что не прикоснусь к тебе без предупреждения.
Он заметил, что каждый раз при его приближении у нее от волнения перехватывает дыхание.
Шон собрал все необходимое и сложил на столе.
– Я должен до тебя дотронуться. Иначе я не смогу заняться твоими ранами. Ты позволишь? – спокойно спросил он.
Последовал слабый кивок. Шейла казалась уже менее напряженной и даже позволила ему повернуть к свету ее голову. Взгляд ее единственного здорового глаза метался из стороны в сторону, как светлячок, пока, наконец, не сосредоточился на его лице.
Шейла слегка приоткрыла рот, как будто собралась что-то сказать. Он даже услыхал слабый звук, похожий на вздох.
– Ну что? Ты хочешь что-то сказать?
– Ваши глаза… Я никогда не видела таких глаз. Они у вас как у пантеры. То ли серебро, то ли золото, – она посмотрела на него. – А может быть, это золото, обрамленное серебром?
– Глаза дьявола, – усмехнулся он.
Шейла отпрянула назад. На мгновение их глаза встретились. Шон поманил ее пальцем и был удивлен, когда она, правда, неохотно, но повиновалась. Он раздвинул меховую оторочку ее пальто у шеи, пальто, которым она прикрывалась, упало к ее ногам, и она, густо покраснев, подхватила его снова и прикрылась.
Шон рассматривал ее со всей доступной ему бесстрастностью. Он еле сдерживал охватившую его ярость. Неужели она все еще не понимает, что у него нет дурных намерений, и весь его гнев направлен против мерзавца, который осмелился причинить ей столько вреда?
– Ты прошла сквозь ад, не так ли? – мягко спросил он.
Потускневшие волосы растрепались. Корсет был порван, один рукав свисал с плеча, держась на нескольких нитках. Царапины на шее сочились кровью. На щеке алел кровоподтек. Она с трудом могла повернуть голову.
Шон попытался успокоить ее так, как успокаивал бы раненую лошадь – спокойным уверенным голосом. Шейла пережила шок. Он болтал без умолку, чтобы отвлечь ее и рассеять ее страх. Она почти не отвечала ему, но он отметил, что ее напряжение мало-помалу слабеет.
Шон налил коньяку из обмотанной кожей бутылки в оловянную кружку и протянул ей:
– Выпей это.
Когда кружка коснулась ее распухших губ, Шейла вздрогнула от боли. Откинувшись назад, он внимательно смотрел на нее.
– Невежливо так бесцеремонно разглядывать человека, – с упреком сказала она.
«Боже, она поистине удивительна, – подумал он. – Вся израненная, а все еще сохраняет присутствие духа. Она не кисейная барышня, эта мисс».
– Прости меня. Я стараюсь сохранять хорошие манеры, особенно в присутствии такой очаровательной молодой женщины.
– Не надо комплиментов, капитан. Я отлично понимаю, как я выгляжу в ваших глазах. – Глотнув коньяку, она поперхнулась. – Что это?
– Коньяк полагается пить маленькими глотками, – назидательно заметил он. Она бросила на него сердитый взгляд. Он рассмеялся и смочил коньяком чистый платок. – Не пересядешь ли сюда? – Он похлопал по койке рядом с собой. – Я должен подлечить твою шею.
Девушка устало подчинилась и присела на самый краешек койки, как птичка, готовая вот-вот взлететь, если это потребуется.
Шон скрутил из носового платка жгут и связал им волосы Шейлы на макушке, чтобы открыть шею.
– Возможно, будет немножко больно, – предупредил он, осторожно прикасаясь к порезу. Шейла почти не шевельнулась, давая ему возможность тщательно обработать рану. Напоследок он посыпал рану порошком из корня журавельника, останавливающим кровотечение.
– Надо снять рубашку. – Он потянулся было к бретелькам, но Шейла схватила его за руки.
Его обуревали смешанные чувства. Сердце билось так, что его стук отдавался в ушах. Он безуспешно пытался вспомнить, было ли что-нибудь подобное в его прежних отношениях с женщинами. Его изумляло, что истерзанная воровка способна возбудить в нем такие чувства.
– Это необходимо сделать. Мне надо знать, глубоки ли раны на твоей спине. Даже если их не надо зашивать, – то необходимо промыть.
Девушка не пошевелилась. Боже, это самая упрямая девчонка, какую он когда-либо видел.
– Твоя спина чем-то порезана, возможно, морской раковиной. Если ты не позволишь мне промыть раны, это может привести… Я отвернусь. – За своей спиной он услышал какое-то движение, а когда повернулся, она была раздета догола и стояла к нему спиной.
Это была прекрасная спина. Мягкая, как шелк, цвета слоновой кости, кожа контрастировала с черными, как смоль, волосами. У нее была тонкая талия совершенной формы, а тело не было изуродовано ношением корсета.
– Так я и думал, – сказал Шон, – вытащив из ножен у пояса нож и обмакнув его в кружку с коньяком. – Царапина длинная, но уже начала затягиваться. Я должен вскрыть рану опять. Ты понимаешь, о чем я говорю? – Он ожидал возражений, но она, к его удивлению, молчала.
Шон сделал неглубокий надрез и полил его коньяком. Она хранила молчание.
– Течет кровь, но это скоро пройдет. – Он посыпал рану порошком, а затем осторожно повернул ее к себе лицом, бледным и блестящим от пота. Ни одной жалобы, ни одного стона. – Надо бы приложить лед тебе к глазам, но у нас его нет. Поэтому мы воспользуемся каменным корнем. Он поможет. – Шон наложил мазь на синяки. – Следи за тем, чтобы не попало в глаза.
Несмотря на синяки и порезы, Шейла была обворожительна. Она поежилась под пристальным взглядом Шона.
– Ты – очень странная воровка.
– А вы – очень странный контрабандист, – парировала она, глядя ему в глаза, будто пыталась прочесть его мысли.
Шон сделал вид, что копается в аптечке. Неожиданная резкость Шейлы раздосадовала его.
– Контрабандист?
– А что еще могли вы делать на пустынном берегу в такое время? Собирать ракушки?
