Лора Бекитт - Цветок на камне
Это прозвучало жестоко, но Асмик хотелось высказаться.
— Теперь уже поздно что-то менять. И я не считаю свое решение ошибкой, — ответила Сусанна и отвернулась. Девушке почудилось, что во взоре матери промелькнула досада.
Это придало Асмик смелости, и она добавила:
— Ты потеряла последнее, что могла бы сохранить, завлекла нас в глушь, и все из-за глупой гордости!
Сусанна развернулась и ударила дочь по лицу. Звук пощечины прозвучал как удар грома.
— Гордость не может быть глупой, она — главное, что стоит сберечь, особенно в такие времена, — твердо произнесла женщина. — Ты хочешь знать, почему я не уехала в Константинополь вместе с Григором? Потому что все оставшиеся в живых представители нашей семьи бросились бежать с насиженного места как последние трусы. Никто из них не взялся за оружие, не попытался отомстить! Когда-то арабы выгнали нас из родной страны, а теперь прогоняют из Персии, где мы прожили много лет! Я была совсем мала, когда мы приехали в Исфахан, и я полюбила этот город как никакой другой на земле!
Асмик замерла, приложив ладонь к щеке. Она смотрела на мать во все глаза. Ее никогда никто не бил, никто не повышал на нее голос, ее всегда любили и баловали. По лицу девушки потекли неудержимые слезы. Она тоже любила Исфахан, она родилась в нем уже при арабах, и смешение обычаев и религий, царившие в городе, казалось ей не более чем полным особого смысла и чарующей красоты переплетением узоров в драгоценном персидском ковре.
Асмик развернулась и вышла в другую комнату. Сусанна не последовала за ней. Впервые между матерью и дочерью выросла стена непонимания. Каждая осталась наедине со своей душевной болью.
Когда мусульмане покинули селение, Вардан поборол гордость и решил встретиться с Асмик. Он нашел девушку на ее излюбленной тропинке, и ему показалось, что она рада его видеть. Ее глаза больше не выглядели печальными и испуганными; вместо этого в них появились затаенная мечтательность и трогательная нежность. Она была так красива, что у него защемило сердце.
Юноша сообщил девушке о том, что арабы ушли, не причинив никому вреда. Они только переписали взрослое население Луйса, сказав, что отныне налог платит не сельская община, а каждый житель мужского пола, начиная с тринадцати лет.
— Они приходили к нам, — сказала Асмик, — вернее, один человек, тот, кто был у них главным.
— Знаю, — сдержанно произнес Вардан. — Он останавливался в нашем доме.
Девушка вскинула удивленный взор.
— Правда? И каким он тебе показался?
Юноша пожал плечами.
— Таким, как и все они. Непонятным, чужим.
— Но не жестоким?
— Наверное, не каждый из них способен на бессмысленную жестокость! Мы дали ему постель, кормили и поили, зачем ему нас обижать? — ответил Вардан и спросил: — Вы сильно испугались?
— Не очень, — уклончиво произнесла девушка.
— Наверное, я должен был сразу пойти к вам, попытаться защитить вас, сделать так, чтобы этот человек не смог приблизиться к вашему дому.
— С нами не случилось ничего плохого, — сказала Асмик и добавила: — Я знаю, как ты относишься к нам, Вардан, и я благодарна за все, что ты сделал для нас.
Решив, что настал подходящий момент, юноша осторожно произнес:
— Вы слышали, как я говорил с вашей матерью, когда просил вашей руки?
— Да.
— Она сочла, что я недостоин вашей любви, но разве сердце каждого из нас не создал один и тот же Бог? Разве знатные и незнатные люди отличаются способностью чувствовать? Не кажется ли вам, что можно придумать какой-то выход, убедить вашу матушку передумать? — пылко произнес юноша.
Вардан понял, что ответит девушка, еще до того, как она заговорила. Прозрение обрушилось на него подобно удару, когда он увидел, что на лице Асмик не дрогнула ни одна черточка.
— Едва ли я когда-нибудь выйду замуж, — медленно произнесла девушка. — Ты достойный человек, Вардан, но судьба складывается так, что я должна остаться с матерью. Она была неправа, когда говорила с тобой свысока, но я и сама не хочу выходить замуж. Ни за тебя, ни за кого-то другого. Давай останемся просто друзьями.
— Друзьями? — глухо повторил юноша и добавил с горькой иронией: — Что ж… Если вам так угодно… я вынужден подчиниться.
Вардану казалось, что он никогда не сможет простить девушке ее равнодушия, ее слепоты. Асмик не желала понимать, что ему не нужна другая, она отвергла его с холодным сердцем, как отложила бы в сторону негодную вещь. Она не знала, как сильно может ранить его душу такая «дружба», отношения без надежды на истинное сближение, на совместную жизнь!
Коротко попрощавшись, Вардан повернулся и пошел прочь. Сначала он не понимал, почему не видит дороги, и только потом заметил, что глаза застилают слезы. Юноше чудилось, будто там, где всего лишь минуту назад билось горячее сердце, образовалась щемящая пустота.
Дома Вардан был молчалив и несобран; глядя на сына, Каринэ чувствовала, как душу наполняет боль.
— Ты слышал о смерти Манушак? — улучив момент, спросила мать, желая отвлечь юношу от горьких мыслей. Она поставила перед ним стакан с виноградным вином и тарелку с мясом, приправленным душистыми и острыми травами.
— Нет, — равнодушно произнес сын, глядя прямо перед собой и не притрагиваясь к еде.
— Это случилось несколько дней назад. Гаянэ осталась совсем одна.
Вардан взял стакан и залпом выпил вино, хотя прежде всегда вкушал благородный напиток медленно, наслаждаясь его терпким ароматом и солнечным вкусом.
— Что она будет делать?
Каринэ пожала плечами.
— То же, что и раньше: наймется в батрачки. Она неплохая девушка, только уж очень бедная.
Вардан усмехнулся. Он — неровня Асмик, а Гаянэ — неровня ему. Почему жизнь так сложна и нелепа?
Незаметно пришла поздняя осень. Обнаженные горы тонули в нежной опаловой дымке. Ослепительно-белые и пронзительно-черные птицы кружили в прозрачной вышине неба.
Незаметно для себя Сусанна и Асмик стали меньше разговаривать. Женщина по-прежнему жила воспоминаниями, а ее дочь пребывала наедине со своими мечтами. Вспоминая разговор с Камраном, Асмик думала о том, что иные слова похожи на теплый дождь, пробуждающий застывшую землю, и удивлялась, как иногда мало надо человеку для того, чтобы познать истину своего собственного сердца и какой жестокой может оказаться эта истина.
Прошло больше месяца. Асмик медленно шла по любимой тропинке, любуясь пейзажем. Было очень тихо, и потому девушка невольно замерла, услышав, как кто-то зовет ее по имени. Вардан? Нет, это был не он. Юноша давно перестал искать встреч с той, что отвергла его любовь.
