Пенелопа Нери - Украденный миг
— И знаешь, мама, ее предсказания сбылись. Я уже рассказала тебе о братьях-англичанах, один из которых угодил в трещину и сломал ногу. Так вот, мистер Бейнбридж ужасно беспокоился за своего брата Чарльза и хотел доставить его к доктору Джадсону в Хило кратчайшим путем. Проводник заупрямился, он уверял, что эта дорога слишком опасна. Тогда мистер Бейнбридж послал его ко всем чертям и пошел дальше без проводника. И что же? Не пройдя и мили, братья погибли, провалившись в какую-то глубокую трещину!
— О Боже! Прими, Господи, их несчастные души!
Задумавшись, Эмма не заметила отца, поджидавшего ее у калитки.
Девушка очнулась, когда Джек ухватился за уздечку.
Как он здесь оказался, ведь она только что видела его спящим?!
— Подай-ка назад! — прикрикнул Джек на кобылу, испуганно шарахнувшуюся от него.
— Отпусти лошадь, Джек! — Эмма резко натянула поводья.
Она не могла без отвращения смотреть на пьяного отца, на его грязную, ветхую шляпу из листьев пандануса, украшенную когда-то золотистыми, а теперь обломанными и вытертыми фазаньими перьями. Джек никогда не расставался с ней, считая ее по-прежнему нарядной (а ведь ее носил еще дедушка Эммы — и носил до самой смерти).
— Тсс!.. Так не годится, Эмма! Чуть больше уважения к папочке, детка! — Он обдал ее запахом перегара. — Слушай, маленькая мисс, такая важная, такая сердитая! Я тебя не одобряю, понимаешь? Набралась в монастыре всяких дурацких манер, но я-то знаю… я знаю, чего ты добиваешься, девчонка! Я все про тебя знаю.
Эмма побледнела. Неужели он выследил их с Гидеоном?
— Ну? Я попал в точку. — Отец погрозил ей грязным пальцем. — Ты обыкновенная сучка, такая же, как твоя мать! Куда ты спешишь? Кто тебя поджидает на бережку, словно портовую шлюху? Какой-нибудь Дик? Или Гарри? А может быть — Кейн? Да, дочка, папочка должен заботиться о тебе, присматривать за тобой, я совсем распустил тебя по своей доброте, — лицемерно гнусавил мерзавец.
Вдруг он схватил ее за косу и потащил с лошади.
Падая, Эмма почувствовала его запах — запах грязного, потного тела, омерзительно-кислый запах виски и скверной еды. Девушка чуть не задохнулась от отвращения, когда отец, не давая ей подняться с земли, приблизил к ней свое багровое от возбуждения лицо.
— А ты хорошенькая, гусенок! Видать, у тебя с этим Кейном неплохо получается? Ну ничего, с папочкой получится еще лучше! Пойдем, моя девочка, попробуем, какова ты на вкус да на ощупь.
— Не-е-т!..
Она с силой толкнула его. Застигнутый врасплох, Джек стал падать на спину, увлекая девушку за собой.
Через долю секунды они уже катались по траве. Пышные юбки обматывались вокруг ног, Эмма пыталась встать, но отец начинал бить ее, не давая подняться. Едва она смогла вырваться и вскочить на ноги, как он тоже вскочил и, хватая ее за талию, вновь приблизил к ней свое лицо.
— Ну хватит уже, идем…
— Оставь ее!
Не выпуская Эмму из цепких рук, Джек оглянулся. Властный голос принадлежал низкорослому, щуплому гавайцу в набедренной повязке. Джек фыркнул:
— Это еще что за чучело туземное? Брысь отсюда, черномазый!
— Оставь ее, Джек Джордан!
— Кто смеет мешать отцу воспитывать дочь родную, если она пошла по плохой дорожке? Уж не ты ли, мозгляк?
— Я знаю твое подлое сердце, Джек Джордан, знаю, что ты лжешь, и знаю наперед, что ты задумал! Оставь ее! Говорю тебе это в последний раз.
Джек, словно зачарованный, смотрел в глаза маленького смуглого человека с длинными, до плеч, белыми волосами.
Странная сила была в этих прозрачных, янтарно-желтых глазах, белки которых налились кровью. Такие глаза бывают лишь у жрецов, владеющих тайной заклятия, Джек знал это.
— О'кей, дедуля, не стоит распускать перья! — Джек облизнул пересохшие губы. В конце концов черт с ней, с девчонкой. Он еще успеет с ней разобраться как следует.
— Катись, дуреха! — Джек отпустил Эмму. — У нас еще будет возможность увидеться, до-чень-ка!
Эмму не надо было упрашивать. Подобрав измятые юбки, она бросилась к лошади и, вскочив на нее, галопом пустила Макани в сторону побережья.
Джек проводил ее злобным взглядом, затем повернулся к туземцу.
Но тот словно испарился, и следа не оставив на припорошенной пылью траве.
Спина Джека покрылась мурашками.
Он протер глаза рукавом.
Видать, почудился ему спьяну этот желтоглазый колдун. Надо бы пропустить еще стаканчик, а то свихнуться недолго.
И Джек, спотыкаясь, побрел седлать жеребца, чтобы смотаться в лавочку за следующей бутылкой. Монеты позвякивали у него в кармане, монеты, полученные от Малии на дорогу (дал он ей честное слово, что уедет сегодня же: да, как же, нашли дурака!).
По дороге он вспоминал, как зовут владельца винной лавчонки в Кавайихе… Кажется, А Вонг. Или А Во?..
Гидеон уже поджидал Эмму на берегу бухты.
Едва взмыленная Макани поравнялась с ним, обессиленная Эмма упала с лошади в его объятия. Она почти теряла сознание.
— Что случилось? Твоей матери стало хуже? Скажи мне, скажи же, что случилось? Твои родители рассердились за то, что ты вчера вернулась так поздно?
Он осыпал ее бледное лицо поцелуями. Она долго смотрела в его любящие, полные тревоги глаза.
— Нет, нет, не беспокойся, все хорошо! Идем купаться, Гидеон! Я целый день мечтала окунуться!
Ей хотелось поскорее смыть с себя прикосновение грязных лап Джека Джордана.
Эмма сбросила свое пышное платье — и Гидеон застыл на месте с раскрытым от удивления ртом.
— Святой Моисей! Да ты…
— Голая, ты хочешь сказать? Какой ты наблюдательный, мистер Кейн!
И, разбежавшись, она нырнула в бирюзовую волну, накрывшую ее с головой. Гидеон поспешно разделся и последовал за ней. Никогда она еще не чувствовала себя такой свободной.
Едва он подплыл к ней, как Эмма, взяв его руку, приложила к своей груди. Ее пылкий взгляд, требовавший любви и ласки, обжигал Гидеона.
Она желала и звала его — и он принял ее вызов.
Они торопливо вышли из воды и, молча, не разнимая рук, направились в свой тайник, крохотное убежище для двоих, — под свод виноградных лоз.
Песок под ними был горячим, как и их разгоряченные страстью тела…
* * *Приподнявшись на локте, Эмма умоляюще взглянула в лицо Гидеона.
Ее глаза показались ему черными сияющими звездами.
— Знаешь, о чем я хочу просить тебя? — прошептала девушка, беря его лицо в свои полудетские руки.
— Нет, любовь моя…
— Гидеон, люби меня — вот о чем я тебя прошу.
— Эмма, ты даже не понимаешь, о чем говоришь!
— Если ты вправду любишь меня — делай со мной любовь…
