Барбара Картленд - Дар богов
Алиса удивленно взглянула на сестру:
— Ты хочешь сказать… что надо еще раз… приехать к миссис Лалуорт… с нашими кремами?
— Разумеется! — воскликнула Пенелопа. — Если, как ты говоришь, все столичные красотки вслед за мадам Вестри начнут их покупать, то чем скорее мы возьмемся за работу, тем лучше!
Алиса хотела крикнуть, что ноги ее больше не будет у миссис Лалуорт и в любом другом месте, где можно встретить графа Кесвика, но не успела.
— Как это замечательно, правда, дорогая? — с энтузиазмом заговорила Пенелопа. — Мы закажем платья, а потом напишем маркизе. Ни капельки не сомневаюсь, что у нас все получится еще лучше, чем у Марии и Элизабет Ганнинг.
Алиса вспомнила, что Мария вышла замуж за графа, и тут же с горечью подумала, что у графа Кесвика и в мыслях не было предлагать ей руку и сердце.
«Я должна его забыть!» — приказала себе Алиса и постаралась сосредоточиться на том, что говорит Пенелопа. А та заливалась соловьем:
— Я думаю, мы с уверенностью можем рассчитывать, что миссис Лалуорт предоставит нам платья в кредит. Расплатимся за них постепенно. Кстати, сколько дал тебе граф?
— Наверное, фунта три.
— Где они? — спросила Пенелопа, видимо, желая убедиться, что сестра их не потеряла.
— Граф выписал чек, — сказала Алиса. — Он в шелковой сумочке, там, где был крем. Она в прихожей.
— Пойду принесу.
Пенелопа вышла и скоро вернулась с сумкой в руках.
— Завтра с утра примемся за работу, — заявила она. — Я видела на грядке три уже созревших огурца. А за водяным крессом, что растет у мельницы, отправлю деревенских мальчишек.
Говоря это, она вытащила из сумки конверт и, открыв его, пронзительно вскрикнула.
— Что случилось, Пенелопа? — встревожилась Алиса. Пенелопа смотрела на чек так, словно не верила своим глазам. — Что-то не так?
— Нет-нет, все так, — внезапно охрипшим голосом ответила Пенелопа. — Только знаешь, какая здесь стоит сумма?
— Я же говорю, фунта три.
— Не три, а пятьдесят!
— Да ты что? Этого не может быть!
Алиса подбежала к сестре и вырвала у нее из рук чек.
Все верно. На чеке, выписанном на имя мисс Алисы Уайнтер, стояла сумма — пятьдесят фунтов.
— Здесь какая-то… ошибка, — прошептала Алиса, успев, однако, отметить, что почерк у графа прямой и уверенный. — Его нужно порвать.
Пенелопа мигом выхватила у Алисы чек.
— И не вздумай!
— Но не можем же мы им воспользоваться?
— Почему?
— Потому что это похоже на воровство.
— Он сам тебе его дал.
Несколько мгновений Алиса раздумывала над словами сестры, а потом, запинаясь, сказала:
— Наверное… он выписал мне… столько денег, потому что думал… что я соглашусь… на его предложение.
— Ну а ты не согласилась, чем, безусловно, сильно расстроила графа. Что касается меня, то я ему очень признательна.
— Но нельзя же нам… брать эти деньги!
— Не вижу причин, почему.
— Потому что… ни одна порядочная девушка… так бы не поступила.
— Он дал тебе эти деньги не за то, чтобы ты была порядочной девушкой, а оттого что ты ему понравилась. И ты, между прочим, действительно не уродка.
— Но я не желаю… вести себя так… словно у меня нет совести, — гордо заявила Алиса.
— А вот меня совесть не гложет, — ответила Пенелопа. — Подумай, Алиса. Господь внял нашим молитвам. Теперь у нас есть возможность купить платья, какие нам нужно, и к ним еще шляпки; а если денег не хватит, без труда возьмем кредит. Уверена, миссис Лалуорт нам не откажет.
— Я не позволю тебе… получить деньги по этому чеку! — воскликнула Алиса.
— В таком случае изволь написать графу, объяснить ему, кто ты на самом деле, и потребуй, чтобы он перед тобой извинился.
— Ты же знаешь… я не могу…
— Тогда к чему поднимать шум из-за такой ерунды? — пренебрежительно бросила Пенелопа, но, взглянув сестре в глаза, увидела, что она расстрой ена искренне, и сказала уже совершенно иным тоном: — Прошу тебя, Алиса, дорогая, будь умницей, хотя бы ради меня. Этот чек — дар богов, и то, что мы получили его именно сейчас, когда он нам особенно нужен, прямое свидетельство того, что судьба к нам благосклонна. Нельзя же быть неблагодарной по отношению к ней.
— Речь идет не о… благодарности, — сказала Алиса, — а… о совести.
Пенелопа помолчала немного и вновь принялась за уговоры, стараясь придать голосу побольше твердости:
— Ведь ты ездила в Лондон ради меня, Алиса — как же теперь ты можешь быть так жестока? Если я поеду к тетке Генриетте в этих лохмотьях, на меня никто и смотреть не станет! Разве что случайно повезет, и какой-нибудь граф решит меня осчастливить.
Алиса в крайнем изумлении уставилась на нее:
— Как тебе только… в голову может такое прийти!
— Тебе повезло — а чем я хуже? Уж я бы, поверь мне, на твоем месте не растерялась! — От этих слов Алиса пришла в ужас, а Пенелопа продолжала как ни в чем не бывало: — Граф на скачках проигрывает куда больше чем пятьдесят фунтов, и что он при этом делает? Пожимает плечами, говорит, что не повезло, и больше об этом не вспоминает.
Алиса встала и подошла к окну. Но внутренним взором она по-прежнему видела перед собой сестру. Крушение надежд — это ужасно. Пенелопа этого не перенесет. День ото дня она будет мрачнеть, раздражаться и в конце концов обязательно выкинет что-нибудь из ряда вон выходящее. Хотя что именно, Алиса предположить не могла.
А еще ей припомнился граф. Какие у него сильные руки, какие нежные губы!
Пенелопа, видя, что Алиса вот-вот готова ей уступить, подошла к ней и обняла за талию.
— Ну пожалуйста, Алиса, — взмолилась она. — Прошу тебя, не упрямься! Вот увидишь, мы купим платья, станем бывать на балах, и не пройдет и месяца, как наша жизнь совершенно изменится.
— Даже не знаю… что тебе сказать, — несчастным голосом проговорила Алиса.
— Положись на меня, — не отставала Пенелопа. — А если тебе не дает покоя щедрый подарок графа, сделай ему ответный.
— Как это? — удивилась Алиса.
— Ну подари ему что-нибудь. У нас в доме наверняка найдется что-то такое, что ему понравится. А ты перестанешь корить себя за то, что взяла у него деньги.
Алисе припомнились картины на лестнице, книги, серебряная утварь и золотое ведерко для шампанского.
Даже подумать смешно, что в доме сэра Уинтона может отыскаться что-то способное хотя бы в малейшей степени заинтересовать графа.
И вдруг она вспомнила о картине, которая висела в спальне отца. Она написала ее после того, как он назвал их с Пенелопой «фиалкой и розой».
Это было весной, и, выйдя в сад, Алиса набрала букетик первых фиалок, выглядывающих из-под листочков. Ей пришлось изрядно потрудиться, выписывая каждый лепесток, но, когда картина была закончена, все в один голос сказали, что это ее лучшая работа, даже маменька, которая тогда была жива.
