Бронвин Скотт - Леди рискует всем
– Оно еще прохладное.
Она с удовольствием почувствовала, как легкий изысканный фруктовый вкус приятным холодком обжег пересохшее горло. В тот миг Мерседес не могла себе представить ничего более вкусного. Гриир налил себе и жестом предложил ей сесть. И только тогда она обратила внимание на то, что они совершенно одни. Слуги отошли довольно далеко, отец странным образом исчез.
– Где отец?
– Он решил поехать вперед верхом. Судя по всему, в соседнем городке проходит весенняя ярмарка. До него около часа езды.
Гриир принялся накладывать на тарелку хлеб, холодное мясо и сыр.
– Он хочет удостовериться, что нам предоставят комнаты в гостинице.
Похоже, он хотел не только этого, а еще разузнать, как дела с бильярдом. Что за люди приехали в город? В какой гостинице есть бильярдный стол? Кто хорошо умеет играть? К тому моменту, когда они подъедут, он уже оглядится вокруг и обзаведется очередным «лучшим другом». Мерседес подняла голову к небу. Стоял полдень. Они доберутся до городка самое позднее к двум часам. Останется еще уйма времени, чтобы погулять по ярмарке и получить удовольствие от общения. Они смогут провести это время вдвоем. Один час не будет стоить отцу ровным счетом ничего. Он намеренно уехал один. И не без причины. Мерседес следовало проявить осторожность и не показывать, что она его знает, пока он сам не захочет этого. Возможно, он хотел, чтобы все выглядело так, будто они незнакомы. В прежние времена они с Кенделом не раз проделывали подобные штуки.
– Мерседес, ваша тарелка.
Она невольно подумала, что бы он сказал по поводу разных игр на доверии, в которые так любил играть ее отец? Игр, где границы честности размыты?
– Спасибо. – Она поставила тарелку себе на колени и стала смотреть, как он наполняет тарелку для себя. Длинные, сужающиеся к кончикам пальцы аккуратно выбирали куски мяса и сыра.
– Я подумал, не захотите ли вы прокатиться верхом сегодня вечером, если погода будет хорошей? Я заметил, что вы с отцом взяли с собой верховых лошадей.
Прекрасно. Вечер обещал быть слишком хорошим, чтобы провести его в карете. Кроме того, это давало идеальную возможность для беседы.
Ланч они провели за разговорами о лошадях, о которых Мерседес не знала и половины того, что знала о бильярде. Ей нравилось слушать, как Гриир рассказывает про своего жеребца Руфуса и других своих лошадей. При этом его лицо оживлялось, манеры становились непринужденными, что особенно ярко проявлялось сейчас. Она и раньше замечала это, когда они играли в бильярд и сегодня утром в карете. Но тогда Гриира постоянно сдерживала та часть его натуры, которая никогда не забывала, что он офицер и сын виконта. Сидя под дубом, он просто был собой.И она тоже. Не дочерью Аллена Локхарта, рассчитывающей каждый последующий шаг. Она действительнозабыла об этом до тех пор, пока вдали не показались ярмарочные флажки и не настало время вспомнить, зачем они здесь.
– Мы должны найти вашего отца? – спросил Гриир, высматривая место, где можно оставить лошадей, пока не подъедет карета со слугами, которые займутся ими.
Мерседес с улыбкой спешилась.
– Думаю, пусть сам ищет нас. А мы тем временем с удовольствием погуляем по ярмарке.
Глава 6
«Это чистейшее безрассудство», – подумала она, когда они привязали лошадей на подъезде к ярмарочной площади. Пребывание с капитаном наедине грозило всевозможными проблемами. Но не обычными проблемами. Она достаточно взрослая, чтобы обойтись без присмотра. И не похоже, что капитан собирался воспользоваться ее женской слабостью. Опасность в том, чтобы смешать приятное с полезным. Она отправилась путешествовать, чтобы подготовить его, ввести в мир профессионального бильярда, а не для того, чтобы устраивать пикники под деревьями, гулять по ярмарочным площадям или играть с ним в карете в салонные игры. Все это могло завести на опасный путь, где чувства вторгались на территорию бизнеса. Но сейчас она не хотела противиться. Это произойдет очень скоро. У отца наверняка есть план. Но не сейчас. День принадлежал ей. Они обошли все прилавки, вдыхая ароматы французского мыла и смеясь над маленькими кексами, напоминавшими толстых старых дам. Они восхищались рулонами тканей в лавке, торговавшей одеждой, где продавец, пытавшийся убедить Мерседес купить у него обивочную ткань, принял ее за жену Гриира. Мерседес сердито вспыхнула в ответ на его ошибку, но не нашлась как его поправить. Гриир воспринял ошибку спокойно, постарался увести ее в соседнюю лавку. Там продавались клинки, и вскоре он уже беседовал с хозяином об особенностях разных клинков и рукоятей. Мерседес прошла дальше, туда, где продавали ленты. Она обсуждала с продавщицей, женщиной средних лет, какая лента лучше, зеленая или синяя, когда рядом возник Гриир:
– Она берет обе, – и засмеялся, отдав продавщице несколько шиллингов. – Они слишком хороши, чтобы ограничиться одной.
– У вас добрый муж, мэм. – Женщина улыбнулась и, подмигнув в сторону Гриира, положила монеты в карман. – Знает, как правильно задобрить жену. Вы, должно быть, уже давно женаты.
– Вы не должны были этого делать, – прошипела Мерседес, как только они отошли от прилавка.
– Почему? – поддразнил Гриир. – Вам не нравится, что люди принимают нас за пару? Вы считаете, что я слишком безобразен?
Она со смехом покачала головой. На него невозможно сердиться.
– Вы же знаете, что это не так. Та женщина даже немного расстроилась из-за того, как вы нежны со своей «женой».
– Возможно, она надеялась, что позже вечером я могу быть нежен с ней. Но, увы, на мое сердце есть другие претендентки.
– Прекратите, – настаивала Мерседес, впрочем, без особого энтузиазма. – Вы просто смешны. – Она и сама смеялась.
Они дошли до границы рыночной площади. Их лошади стояли не очень далеко. Толпа поредела, и они остались одни. Гриир достал из кармана мундира синюю ленту.
– Вы позволите?
Не дожидаясь ответа, он зашел сзади, но вместо того, чтобы подвязать ее волосы, пропустил ленту вокруг ее шеи. Когда она опустила глаза, то заметила маленький серебряный амулет в форме звезды, висевший на ленте. Мерседес сразу узнала его. Она долго разглядывала этот амулет в ювелирной лавке. Работа отличалась редким изяществом, и Гриир заметил это. Амулет стоил недешево.
– Вы не должны… – тихо запротестовала Мерседес, поправляя волосы.
– Что не должен? Не должен ничего делать, что бы этот замечательный день запомнился? – так же тихо возразил Гриир и повернул ее лицом к себе. – У меня уже давно не было такого чудесного дня. Вы же понимаете, в армии нет ни пикников, ни ярмарок. И впервые мне не о чем беспокоиться. В меня никто не стреляет, в моей еде нет червей. С тех пор как я встретил вас, жизнь определенно стала налаживаться. Мерседес почувствовала себе виноватой. Захотелось сказать, что она этого не стоит и поехала с ними, чтобы приручать его. Сделать из него нечто такое, на чем ее отец сможет заработать. Но потом решила, что не может все ему испортить. Бэррингтон солдат, видел смерть, нес ее другим. Он беспокоился о своей семье, об их финансах. И вот, наконец, настал тот день, когда над головой ясное небо, в кармане деньги, которые он никому не должен отдавать, а рядом красивая женщина. Невозможно лишить его всего этого. Отбирая, она обеднит и себя. И она перестала бороться с собой.
