Адель Эшуорт - Герцог-грешник
– Я хочу, чтобы вы хорошенько проверили его. – Уилл посмотрел из окна на песчаный берег. – Вы можете немедленно заняться этим?
Гастингс тоже поднялся с кресла.
– Я начну сегодня же днем, ваша светлость. Если не возражаете, мы встретимся через два дня в это же время.
Уилл медленно повернулся к гостю.
– Даже раньше, если узнаете что-нибудь ценное.
– Разумеется, сэр. Что-нибудь еще?
– Нет, на сегодня все.
Взяв шляпу, Гастингс бросил быстрый взгляд в сторону герцога.
– Всего хорошего, ваша светлость.
– Жду новостей, Гастингс.
Глава 6
Темнота постепенно окутывала трактир. Обычно в это время здесь находились в основном завсегдатаи, но иногда в трактир «Веселые рыцари» забредали случайные клиенты, чтобы хоть на часок избавиться от ворчливой жены или гнетущей летней жары.
Гилберт пришел сюда, чтобы позабыть о театре, безмозглых актерах с их жалким самомнением и смехотворными проблемами, и уже два часа сидел на неудобном стуле, слишком маленьком для его крупного тела, раздумывая, не пригласить ли миниатюрную блондинку в отвратительную постель наверху, чтобы как следует развеять скуку. Он называл это роскошью – если в данном случае можно было применить такое слово – и приходил сюда вечером почти каждую пятницу все последние два месяца. Скоро ему не надо будет выступать на лондонских подмостках – ведь он станет богат.
Гилберт рассмеялся. Безупречный, блестящий план.
– Благодарю вас, Вивьен Раэль-Ламонт, – громко произнес он иронический тост и поднес стакан к губам. Удивительно достойный эль. Гилберт был уже достаточно пьян, но чувствовал себя настолько превосходно, что хотел забыться окончательно. К тому же его не ждали в театре в ближайшие два дня, а значит, кому какое дело, черт побери, даже если он заснет на скамейке?
Однако только актер опустил почти пустой стакан на столик, настроение у него тут же упало, так как опасность смотрела ему прямо в лицо. В небрежной позе она стояла в двух футах от него, со всепрощающей улыбкой в голубых очаровательных глазах.
Монтегю чуть не поперхнулся.
– Неужели это Гилберт Монтегю? – промурлыкала дама.
– Черт побери, Элинор! – Он откашлялся. – Что ты тут делаешь? И как ты нашла меня?
Элинор вскинула брови:
– Как я нашла тебя? Но разве трудно найти трактир? И поверь, я не так беспомощна и хрупка, как кажется. – Ее губы сложились в саркастическую улыбку.
– Кто-нибудь может увидеть тебя здесь, идиотка! – выпалил актер и, нервно оглянувшись, схватил ее за руку. – Сядь немедленно!
С нарочитой медлительностью Элинор отодвинула стул напротив него и после продолжительных манипуляций со своим широким шелковым платьем грациозно уселась на жесткое деревянное сиденье.
– Расслабься, – преувеличенно громко произнесла она. – Я с ног до головы одета в ужасающее тряпье, как ты прекрасно можешь видеть сам, и к тому же никто, кроме Уэйна, не знает, что я здесь.
Тряпье? Возможно, для королевы. Гилберт сделал большой глоток эля, отметив, что его визави выглядела совсем как дочь благородных родителей, особенно в подобном заведении. Если она останется здесь дольше, ее заметят, а это в сложившихся обстоятельствах невыгодно для них обоих.
– Где он остановился? – хмуро спросил Гилберт.
– Откуда я знаю? – Элинор огляделась. – Ты не закажешь мне шерри?
– Не глупи, в подобных местах не подают шерри.
– А ты перестань нервничать. Я не знала, где еще тебя искать.
– Как где? В театре.
Элинор усмехнулась:
– Это было бы неуместно. – Чтобы заняться чем-то, она начала поправлять рукава платья. – Кроме того, ты же знаешь, я не отважусь путешествовать так далеко на юг.
Гилберт взглянул на нее из-под насупленных бровей. Нет уж, он не позволит Элинор разрушить все его блестящие планы.
– Чего, черт побери, ты хочешь?
Она улыбнулась и наклонилась чуть вперед.
– Побольше денег!
Ему следовало бы догадаться. Именно этого Элинор всегда хотела от него.
– Сколько?
– Сколько ты, жалкий актеришка, можешь дать без того, чтобы не попасть в долговую яму?
– А сколько понадобится тебе, чтобы тебя не выгнали на улицу, дорогая Элинор?
Ее глаза сделались жесткими, но она не стала отвечать колкостью на колкость.
– Две тысячи меня бы, пожалуй, устроили...
– Иди к черту! – буркнул Гилберт, допивая остатки эля.
Элинор взглянула на него с кривой улыбкой и подняла руку, так что ее мизинец оказался в дюйме от его носа.
– Знаешь, на чем я могу тебя поймать? – она ледяным тоном.
Гилберту очень хотелось перегнуться через стол и свернуть ее тонкую шейку, но вместо этого он любезно улыбнулся:
– Тебе известно, что Стивен возвращается домой?
Все поведение Элинор тут же изменилось, когда до нее дошел смысл сказанного; казалось, на нее обрушился ледяной душ. С трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться, Гилберт терпеливо ждал, пока она осмыслит услышанную новость до конца.
– Когда? – прошептала Элинор, и в ее глазах отразилась тревога, которую он различил даже в темном углу таверны.
Актер торжествовал.
– Скоро, – спокойно произнес он. – Судя потому, что я слышал, твой брат очень скучает по тебе.
Неожиданно атмосфера вокруг них изменилась – Элинор успокоилась, выпрямилась, вызывающе вздернула подбородок, а щеки ее вспыхнули от негодования.
– В этом нет ничего хорошего. Какие еще планы изобретают великий Гилберт Монтегю и злобный Стивен Честер?
Гилберт снова чуть не рассмеялся.
– Элинор, дорогая, как насчет пятисот фунтов сейчас, – он наклонился к ней и понизил голос до шепота, – и двух тысяч, когда я получу остальное; итого – двух с половиной тысяч?
Мгновение она подозрительно смотрела на него, пытаясь понять, не скрывает ли он чего. Гилберт спокойно выдержал ее взгляд в надежде, что на этот раз она не бросит ему вызов.
Элинор колебалась; с ее языка уже готово было сорваться едкое возражение, но она справилась с собой и, небрежно откинувшись на стуле, сложила руки на коленях.
– Когда ты собираешься получить остальное?
Актер пожал плечами, глядя в сторону кокетливой блондинки, которая засмеялась, когда полный мужчина с огромными ручищами сжал ее в объятиях.
– Не знаю. Я дал ей неделю-другую.
– Неделю? – Элинор вскочила, и ее стул опрокинулся с таким грохотом, что несколько подвыпивших гостей повернули головы в их сторону.
– Сядь! – прошипел Гилберт сквозь зубы. Глаза Элинор сверлили его, словно хотели продырявить насквозь.
– Ты же сказал, это произойдет очень скоро! Рукопись опять окажется у меня в руках, а тот проклятый сукин сын...
