Джейн Фэйзер - Случайная невеста
Как всегда, сердце у нее екнуло, когда она увидела Кейто. Он был с непокрытой головой, в черной одежде, только на шее что-то белое, вроде галстука. Как же ему идет этот шейный платок! Как оттеняет смуглые правильные черты лица, гордую осанку воина, темно-карие, почти черные глаза!
Фиби невольно замедлила шаг. Как он красив все-таки! Разве пристало мужчине быть таким красивым? Ведь это слово, это определение скорее всего относится к женщине. К ее сестре Диане, например. Бедная сестра, умерла такой молодой, и никто так и не знает, что же свело ее в могилу. Она так долго болела…
Фиби не хотела приближаться к толпе, окружившей Кейто, однако ноги сами несли ее туда. Нет, она не подойдет. Зачем? Лучше поторопиться домой, сесть за обеденный стол раньше, чем Кейто. Но она была уже совсем близко от галдящих людей, и он, заметив ее, направил к ней коня.
Она остановилась в растерянности, не зная, чего от него и ждать.
— Добрый день, милорд, — сказала она.
Он нахмурился:
— Что ты делаешь здесь, Фиби? Почему у тебя так спутаны волосы и грязь на лице? Что случилось?
— Просто я копала капусту.
— Капусту? Я не ослышался?
Фиби потупилась.
— Нет, сэр. От заморозков она была прикрыта соломой, а старой Спруил трудно выкапывать. Вот я ей и помогла.
Кейто продолжал с подозрением смотреть на свою жену. Что она несет? Что происходит в ее странной, набитой строчками и рифмами голове?
Он наклонился и сурово приказал:
— Дай руку и поставь ногу на мой сапог.
Фиби подняла на него большие ясные глаза, голубые, как венчики вероники. Эта яркая голубизна поразила Кейто. Он словно впервые их увидел, однако ничуть не смягчился.
— Прошу прощения, милорд, — после минутного колебания сказала Фиби, — но я не люблю лошадей. Я их боюсь. У них такие огромные зубы, и они никогда меня не слушают и увозят бог знает куда. Совсем в другую
сторону.
— Этот конь не увезет тебя в другую сторону, — заверил ее Кейто с легкой улыбкой. — Садись же скорее! Леди Гренвилл нельзя бояться ездить верхом. Это абсурд!
Он взмахнул рукой в перчатке.
Фиби подчинилась. Она приняла его руку и попыталась поднять ногу, но сапог был так высоко, а ноги у нее столь коротки… «Не то что у Дианы, — мелькнуло опять в голове Фиби. — У сестры ноги росли чуть ли не из-под мышек».
После упорных стараний Фиби удалось наконец наступить на кончик сапога всадника, и Кейто, подхватив ее за талию, поднял и посадил прямо перед собой. — Ну вот. Не так страшно, верно?
Фиби закусила губу и коротко кивнула в ответ. Она не знала, чего боится больше, — сидеть высоко над землей на лошади или ощущать у себя за спиной горячее тело мужчины, который до сих пор не стал ей по-настоящему близок, так, как хотелось бы.
— Теперь можно поговорить и о капусте, — сказал Кейто у нее над ухом, придерживая ее за плечо, когда конь перешагивал через очередную канаву.
— В деревне почти не осталось мужчин, — заговорила Фиби. — Они на войне или уже убиты. Кто-то ведь должен помочь старым женщинам. Ну, вот я и…
— Ты совершенно права, дорогая, — перебил ее Кейто. — Лекарство, пища… Всем этим мы помогаем и будем помогать нуждающимся. Но маркиза Гренвилл не должна, как батрачка, выкапывать капусту и делать другую черную работу.
— А кто же сделает?
Он не ответил на ее простой вопрос. В молчании они преодолели остаток пути, и уже во дворе конюшни, когда он снял Фиби с коня, она услышала:
— Моей жене не пристало целыми днями торчать на чужом огороде как пугало.
С этими словами он большим пальцем отер грязь у нее со щеки.
— А как же быть, милорд, — с воинственным блеском в глазах спросила Фиби, — коль ваши арендаторы нуждаются в помощи? Если вы найдете им помощников, я готова всю жизнь сидеть дома за ажурной вышивкой.
— Этот тон не к лицу тебе, Фиби, — сурово сказал Кейто.
— Прошу прощения, милорд, за свой тон, но вам не к лицу так мало беспокоиться о нуждах беспомощных людей. Среди них не только миссис Спруил.
Она поклонилась ему и поспешила в дом.
Какая дерзкая девчонка! Кейто в гневе, но не без удивления смотрел вслед ее удаляющейся фигуре — в длинном платье, подолом подметающем грязь и остатки соломы.
— Простите, милорд, — раздался голос, по-йоркширски растягивающий гласные звуки. — Вы чем-то озабочены?
К маркизу подошел его помощник Джайлс Кремптон. Кейто резко повернулся.
— Что делается в деревне? — спросил он.
— А что делается? — в некотором замешательстве переспросил Джайлс. — Все как обычно, я полагаю.
— Ну а все-таки? — нетерпеливо произнес Кейто. — Какие-нибудь происшествия? Трудности?
— А, трудности… Как без них? Особенно в такое время. Но женщины как-то справляются. Хуже тем, у кого малые дети, да и старикам тоже нелегко.
Кейто смотрел не на помощника, а через его голову — благо тот был намного ниже, чем он сам, — куда-то вдаль, в поля. Потому не заметил удивления у того на лице.
Наклонив голову, маркиз взглянул Джайлсу в глаза.
— А вы разве хотели знать про эти дела, сэр? — спросил тот.
— Теперь хочу. Пошлите туда нескольких солдат из нашего отряда, пускай спросят, кому нужна помощь в поле или на огороде, и помогут как следует.
— Будет сделано, сэр. — Джайлс отсалютовал ему, поднеся руку к шапке, и двинулся было с места, но потом остановился и спросил: — Мы ведь скоро выступаем на осаду Бейсинг-Хауса, верно, сэр?
Кейто уловил суть вопроса. И Джайлс, и воины, которыми они оба командовали, рвались в бой. Им уже надоело торчать здесь, в Гренвилле.
— Через день выступаем в поход, — отозвался он. — Передайте людям, и пусть до этого времени они помогут старикам и женщинам в деревне.
— Так точно, сэр.
— …Разделять и властвовать!
Все взоры обратились на сэра Джекоба Эстли, который стоял у окна, откуда открывался вид на здание колледжа Церкви Христовой. (Один из колледжей, входящих в состав университета в Оксфорде.) Сэр Джекоб нервно постукивал пальцами по подоконнику, рубиновый перстень на одном из них ритмично ударялся о камень.
— Не совсем понимаю, что ты хочешь сказать, Эстли.
Король Карл смотрел на помощника исподлобья. Его лицо с красивыми правильными чертами выглядело утомленным в свете масляной лампы, густые вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Он прибыл с войском в Оксфорд вчера в полдень, вынужденный отступить под натиском одной из кавалерийских бригад Кромвеля. Королю с трудом удалось избежать пленения, и он еще не совсем пришел в себя. Быть преследуемым своими же подданными, едва не попасть в плен — это кошмарно, это приводит к мысли о том, что уже все кончено, а если он и остается королем Англии, то лишь номинально, на словах.
