Джейн Фэйзер - Случайная невеста
Кейто не обратил на него внимания.
— Все скоро кончится, — пробормотал он, словно лекарь, утешающий больного. — Я не хочу причинять тебе боль, но в первый раз непременно будет больно. Лежи спокойно и постарайся расслабиться.
Он не желал ее прикосновений. И сам не хотел дотрагиваться до нее, не считая того места, где это необходимо. Но разве так должно быть? Конечно, нет! Волна негодования и протеста всколыхнулась в душе Фиби, хотя, подчиняясь его руке, она безропотно раздвинула ноги.
Внезапная острая боль заставила ее громко вскрикнуть. А он уже что-то шептал ей на ухо, успокаивая, уверяя, что еще минута, и все пройдет. Еще только минута… Вот что-то шевельнулось у нее внутри, затем он отпрянул со вздохом облегчения, повернулся на спину и затих.
Значит, вот оно как бывает! Фиби была потрясена и возмущена до глубины души. Все, о чем она мечтала, думала, слышала… Только туда, обратно — и все?! Нет, быть такого не может! Всеми фибрами души она чувствует, что так быть не должно. Наверно, это потому, что она ему так неприятна, даже противна — после Дианы, после всех тех женщин, которых он знал. Оттого и не мог, не захотел провести с ней больше минуты… больше нескольких секунд. А когда она забеременеет, он и вообще не приблизится к ней…
Фиби лежала, крепко зажмурив глаза, ощущая, что все ее надежды, даже самые робкие, рухнули. Конечно, она не Диана, но у нее есть свои достоинства, она способна дать мужу то, чего ее сестра не хотела да и не умела дать никому! А Кейто… он просто слепец, если не видит этого, не в состоянии проникнуть в душу человека!
Кейто неподвижно лежал рядом, чувствуя себя негодяем. Грубым животным. В ее молчании он различил обиду и уязвленное самолюбие. Половой акт, видимо, ошеломил ее, нанес оскорбление. Неужели никто и ничего не объяснил ей? Хороши же эти женщины! Его не покидало ощущение, что он совершил насилие, надругался над своей женой.
Он упрямо сжал рот. И тем не менее начало положено. И даст Бог, союз, малоприятный для них обоих, принесет ему долгожданного сына… А когда это случится, он оставит жену в покое. Да, так он и сделает.
«Кажется, она уснула», — подумал он. Прошло уже два года с той поры, как он делил постель с Дианой. Последние несколько месяцев перед смертью она болела, теряла силы, и никто из врачей не мог уверенно определить характер и причины болезни. И сейчас ему было приятно ощутить рядом с собой теплое женское тело.
Он повернулся на бок, чтобы поскорее уснуть: снизу все еще доносились звуки веселого застолья.
Когда Фиби проснулась, было раннее утро. Она лежала одна в огромной постели. Не увидела она Кейто, и спустившись вниз. В притихшем доме ничто не говорило о том, что вчера она вышла замуж, стала женой, женщиной.
Ее отец уехал, даже не попрощавшись с ней. Уехал на свою войну, не вспомнив о дочери, навеки отданной другому человеку, с приятной для него мыслью о том, что теперь все расходы по ее содержанию лягут на этого другого.
Глава 4
— Вот! Уже последний, бабушка!
Фиби кинула еще один кочан капусты с грядки в корзину и выпрямила натруженную спину. Опершись на лопату, она откинула волосы с лица. День выдался солнечным, но холодным, однако Фиби вся вспотела, выкапывая для бабушки Спруил зимнюю капусту с засыпанных соломой грядок.
— Доброе у тебя сердце, милочка, вот что я скажу, — проговорила старая женщина. — Нынче, когда мужчины на войне, и помочь-то старому человеку некому.
— А что слышно про ваших внуков? — Фиби подхватила корзину и зашагала с огорода в сторону кухонной двери.
— Да ничего с самого Рождества, — отвечала старуха, следуя за Фиби. — Поставь их в кладовку, ладно? А про внуков…
Один парень тут проходил, говорит, видел моего Джереми где-то аж в Корнуолле. Жуть, говорит, что делается. Везде воюют. Но Джереми живой был, когда он его видел.
— Ходят слухи, — продолжила разговор Фиби, выйдя из кладовки, — что дела у короля в Корнуолле совсем плохи. Никто его не поддерживает. Уверена, скоро война кончится, и внуки вернутся домой живые и здоровые.
— Э, посмотрим, милочка. Нам остается только молиться да надеяться, чего еще? Отведай-ка кусок моего фруктового пирога и кружечку сидра.
Уже в кухне бабушка Спруил достала из шкафчика глиняный сосуд, вынула оттуда завернутый в чистую тряпицу пирог и отрезала от него здоровенный кусок.
— Наливай себе сидра, милочка, и кушай на здоровье.
Фиби не стала отказываться, и уходить она не торопилась, поскольку само ее присутствие и участие в беседе для этой старой и одинокой деревенской женщины значит даже больше, чем помощь по дому или в огороде. У женщин, которые помоложе, достаточно своих хлопот — хозяйство, дети, им просто не хватает ни времени, ни сил на разговоры со стариками.
Звон церковных часов заставил Фиби вскочить со стула.
— Ой, неужели уже половина двенадцатого?
— Так и есть, милочка. Старые часы никогда не ошибаются, — с гордостью сказала бабушка Спруил. — А мы-то все здесь думали, — добавила она, — что после замужества ваша светлость уже не будет навещать нас, старых людей. Такая важная леди, куда там! Но вы опять с нами.
Последние слова она произнесла, уже проводив Фиби до калитки и отворяя ее.
— Ничего не изменилось, бабушка, — заверила Фиби. — Я такая же, как и раньше.
В этом утверждении невольно прозвучала горечь, но старушка ее не приметила. Напротив, она рассмеялась, и лицо ее стало точь-в-точь как печеное яблоко.
— Э, милочка, это мы еще поглядим! — Взгляд ее недвусмысленно остановился на животе Фиби.
Все еще посмеиваясь, она повернулась и пошла к дому. Фиби почти бежала по деревенской улице, подхватив юбки, чтобы не испачкать в дорожной пыли, хотя подол шерстяного платья и еще недавно белоснежная нижняя юбка были густо заляпаны грязью с грядок бабушки Спруил.
Фиби торопилась потому, что Кейто, как правило, начинал второй завтрак ровно в полдень и очень не любил, когда кто-то опаздывал. А если она даже прибежит вовремя, то переодеться уже никак не успеет. Впрочем, разве такое с ней впервые? Наверное, она чаще опаздывала, чем приходила в назначенное время, и к этому надо бы уже всем привыкнуть. Приблизившись к деревенскому лугу, она заметила там, возле места, где совершаются наказания, небольшую толпу, окружившую какого-то всадника. Без сомнения, это был Кейто Гренвилл на своем гнедом жеребце! Кейто выполнял в округе обязанности мирового судьи, и ему было о чем поговорить с народом. Тем более что сейчас должен был понести наказание проштрафившийся чем-то бродяга.
Как всегда, сердце у нее екнуло, когда она увидела Кейто. Он был с непокрытой головой, в черной одежде, только на шее что-то белое, вроде галстука. Как же ему идет этот шейный платок! Как оттеняет смуглые правильные черты лица, гордую осанку воина, темно-карие, почти черные глаза!
