Александра Хоукинз - В объятиях порочного герцога
— Что ты предлагаешь?
Норгрейв был на дюйм выше друга и воспользовался этим преимуществом, чтобы, приблизившись на шаг, посмотреть на него сверху вниз.
— Пари!
Тристан не хотел соглашаться. Ему надоели все эти игры со ставками и живыми выигрышами, однако он был готов уступить и на сей раз, лишь бы удержать маркиза подальше от леди Имоджен.
— Будем играть по старым правилам или ты придумал новые?
Пребывая в полнейшей уверенности, что в итоге добьется своего, Норгрейв сказал:
— Не станем усложнять. Никаких ограничений! В таком случае ты не сможешь сказать, что игра скучная.
— Так не пойдет. Нужны хоть какие-то правила, — возразил Тристан. — Иначе я уложу в постель первую встречную и объявлю себя победителем!
— Хорошо, если ты настаиваешь… — Маркиз ненадолго задумался, изобретая правила, которые его друг найдет приемлемыми. — Как только игра начнется, мы будем проводить с нашей леди одинаковое количество времени. Согласен?
— А если ты ей не понравишься?
Норгрейв цинично улыбнулся, продемонстрировав красивые ровные зубы.
— Так не бывает, мой друг. И я настаиваю на честной игре. К примеру, запрещается говорить нашей даме, что я, к несчастью, страдаю «французской болезнью»[9]. Такие приемы недопустимы и будут считаться нарушением правил, которых и так не много.
Нельзя сказать, чтобы Тристан этим гордился, но тактика оказалась весьма действенной.
— Я только один раз обмолвился леди о том, что ты сифилитик. А той брюнетке с неровными зубами я сообщил, что ты по ошибке отстрелил себе «мужское достоинство», когда чистил дуэльный пистолет.
Норгрейв уставился на свои башмаки, и невозможно было понять, злится он или сдерживает смех. Когда же он снова посмотрел на Тристана светло-голубыми глазами, их взгляд был ясным и спокойным.
— То-то я недоумевал, что же такое ты мог ей сказать! Эта дурында до сих пор таращится на мои штаны, стоит ей увидеть меня! — Он кивнул, словно бы одобряя дерзкую придумку Тристана. — Сообразительность не поможет тебе выиграть это пари. Если ты скажешь леди что-нибудь, что отвратит ее от меня, соревнованию конец и победителем стану я!
— Справедливо! И какой будет ставка? Деньги? Недвижимость? Мой новый жеребец, которого ты так хотел купить?
— Я придумал нечто более оригинальное. Мы же не хотим, чтобы ты заскучал, правда, Блекберн? Пускай это будет нечто настолько редкое и ценное для владельца, что отдать его можно только раз в жизни! — Понимая, как не терпится Тристану получить объяснения, Норгрейв сделал паузу с намерением усилить эффект. — Пусть это будет… целомудрие особы, на которую спорим!
— Тот, кто оберегает это целомудрие, может предпринять ответные меры, и весьма жестокие, — с улыбкой отозвался Тристан, хотя на самом деле ему было невесело.
Женщины, за которыми они с Норгрейвом волочились и которых оспаривали друг у друга, не были девственницами. Замужние леди, вдовы, знаменитые куртизанки, актрисы и певички — все они лишились невинности задолго до встречи со своими азартными соблазнителями. Связь с такой особой обычно длилась недолго, и никто не страдал после разрыва.
— И еще — леди, о которой идет речь, не должна знать о нашем споре. Родители выставили ее на рынке невест, и никто не удивится, если у нее появится еще два поклонника.
И все-таки Норгрейв — беспринципный мерзавец…
— Ты имеешь в виду леди Имоджен Сантер, я правильно понял? — резко спросил Тристан.
— Заманчивая и труднодостижимая цель, не так ли?
— Ты шутишь! Как я уже говорил, ее отец оскопит любого, кто посмеет хоть пальцем до нее дотронуться!
— Это придаст охоте остроты!
Тристан сомневался. Он презирал себя за то, что в глубине души жаждал принять участие в этой «охоте». Заключи они с Норгрейвом пари, он пустил бы в ход все свои ухищрения, чтобы уложить юную особу в постель. С самого начала его чувства по отношению к леди Имоджен не были возвышенными. Наверное, друг знал об этой его потаенной порочности, поэтому избрал невинность леди в качестве награды, которую Тристан не захочет упустить.
Он предпринял последнюю попытку:
— Это неправильно. Выберем другую женщину. Другой заклад.
Норгрейв схватил его за подбородок. Тристан противился, потому что ему не нравилось, когда кто-то пытался им управлять, и в особенности его друг. И это была не та битва, которую нужно выиграть любой ценой. Взгляд его снова остановился на леди Имоджен.
— Посмотри, мужчины вьются вокруг нее, как трутни вокруг пчелиной королевы, — прошептал маркиз ему на ухо. — Думаешь, кто-то из них отказался бы попробовать ее на вкус, если бы представилась возможность?
Среди джентльменов, оспаривавших друг у друга внимание герцогской дочери, было много знакомых. Внезапно возникшее желание присоединиться к их числу удивило Тристана. Он подумал, что тому виной Норгрейв. Все эти разговоры о пари и девственности в качестве ставки пробудили в нем инстинкты защитника по отношению к созданию куда более уязвимому, чем оно само осознавало.
— У них благородные намерения. Никто из этих господ не планирует обесчестить леди Сантер. И я скажу, что это слишком омерзительно даже для тебя, Норгрейв.
Маркиз картинно развел руками.
— Раз так, пари выиграл я!
Тристан сжал кулаки. Он чересчур привык соревноваться с Норгрейвом по поводу и без, чтобы сдаться без боя. Сквозь зубы герцог пробормотал:
— Согласен, если тебе от этого легче!
— Твоя щепетильность делает тебе честь, дружище! Но ты прав. Победа, полученная без усилий, не так сладка. — Норгрейв встал перед Тристаном, заслоняя собой леди Имоджен Сантер. — У меня появилась блестящая мысль! Что, если все же выполнить условия пари, прежде чем объявить себя победителем?
— И что ты намереваешься делать?
— Без твоего вмешательства соблазнить леди Имоджен окажется до неприличия просто. Она лишится девственности, и условия нашего незаключенного пари будут выполнены. О даме можешь не беспокоиться. Когда я заманю ее к себе в постель, она уже будет молить меня о ласке…
— Ты хитрый дьявол, Норгрейв!
Тристан заскрипел зубами от злости. Согласится он спорить или нет, леди Имоджен утратит целомудрие. Этот изворотливый мерзавец Норгрейв загнал его в угол. Теперь ему остается либо отойти в сторону и смотреть, как друг совращает леди Имоджен, либо сражаться за право соблазнить ее самому.
«Я захотел ее соблазнить еще до того, как Норгрейв бросил мне вызов, объявив эту девушку наградой. Так почему бы не сделать это теперь?»
На самом же деле выбора у него не было.
