Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3
— За это тебя поджарят в Гадесе! — взвизгнул Сервилий, обращаясь к Петронию. — Предатель, убийца, грязная свинья!
Петроний встал, спокойно подошел к Сервилию и посмотрел ему в глаза.
— Я оставляю твои слова без последствий, Сервилий… Будем считать их случайной оговоркой. Успокойся… Иначе я буду вынужден приговорить тебя к тридцати ударам плетью.
— Нет! — Сервилий задыхался в бессильной ненависти. — Ты больше не…
Он намеревался сказать: «Больше не начальник гвардии», но вовремя одумался, осознав наконец, что остался в меньшинстве. Несколько десятков преторианцев враждебно уставились на него, ожидая приказа Петрония.
— Люций Сервилий, выслушай меня внимательно, — сурово сказал Петроний, приподняв кулаком подбородок центуриона. — Предупреждаю тебя последний раз. Ты должен молчать. Твои слова — это речь изменника. Не твое дело определять, кто эти люди, убийцы или нет. Приговор на сей счет вынесет Император Нерва.
— Император кто?
И тут Сервилий наконец-то понял весь ужас и все величие содеянного. Если Нерва уже занял место на троне, значит, в заговоре участвовал весь Сенат. Петроний мог повести за собой гвардию, но он не располагал влиянием в высших сферах аристократии. Стало быть, ему принадлежала роль исполнителя и не более того. Да и сенатор Нерва не мог привести весь этот сложный и громоздкий механизм заговора. Он был человеком совершенно иного склада. За ним никогда не замечалось особого честолюбия. Кто же является автором этого великого преступления?
Сервилий убедился, что все прошло как в отлично отрепетированной пьесе. Все актеры прекрасно знали свои роли. Некоторого беспорядка, разумеется не удалось избежать. Слуги и придворные, охваченные паникой, бегали по коридорам, издавая душераздирающие вопли, а среди преторианцев случались ожесточенные препирательства и ссоры, но в целом заговорщики были хозяевами положения.
Кто бы ни организовал этот переворот, он знал свое дело в совершенстве и привлек к участию в нем только тех людей, без кого нельзя было обойтись. Все было расписано как по нотам. Главное — удалось избежать гражданской войны. Верные Домициану легионеры были моментально окружены и обезврежены ценой всего лишь одной смерти. Последний Император династии Флавиев был устранен от власти очень хитрым и ловким способом, который трудно было назвать преступлением.
Глава 62
Весть о гибели Домициана облетела весь город. Чернь высыпала на улицы низших кварталов и неистово вопила: «Смерть тирану! Да здравствует свобода!» Толпы, сгрудившиеся вокруг здания Сената, получали сведения из первых рук и знали поэтому истинную картину событий. Люди поднимали вверх факелы, словно праздновали какую-то военную победу и провозглашали здравицы Императору Нерве. Вино лилось рекой, дома украшались гирляндами, блестели потные от жары и разгоряченные вином лица. Совершенно незнакомые люди обнимались и целовались. К храмам Юноны Фортуны спешили процессии римлян, тащивших с собой кто овцу, кто козу, чтобы этими жертвами возблагодарить богинь за избавление города от кровожадного правителя. Перед храмом Минервы как из-под земли вдруг возникла целая группа музыкантов и стала играть на своих инструментах. Скачущий ритм их барабанов можно было слышать даже за рекой — это был упрямый, своевольный голос анархии, заражавший всех своим свободным ритмом.
Тем временем во дворце Петроний полностью овладел положением и приказал всем удалиться из спальни, сделав исключение лишь для бывшей няньки Домициана, выносившей его в младенчестве на руках. Эта пожилая греческая рабыня по имени Филия оказалась единственной из всех близких покойному Императору людей, кто изъявил желание приготовить тело к погребению.
В Сенат уже был направлен гонец с известием о смерти Императора, а следом Петроний отрядил еще одного, чтобы уведомить сенаторов о настроениях в гвардии. В свою очередь специальный курьер Сената доставил Петронию тревожные вести: Нерва пропал, так и не явившись на заседание курии.
Петроний понимал, что преторианцы не должны были знать об этом. Чтобы не допустить разброда в умах своих подчиненных, он уже заставил их принести клятву верности Императору Нерве.
«Пусть будет проклят этот день! — со злостью подумал он. — Нерву необходимо отыскать как можно скорее, иначе весь город и гвардия будут похожи на разлитое масло, к которому достаточно поднести огонь, чтобы вызвать огромный пожар. Им был нужен вождь. Неужели Нерва струсил в последний момент и сбежал?»
Петроний еще раз выступил перед солдатами с краткой речью, заверив их, что Нерву видели, когда он направлялся в курию. Затем быстро последовал в подземную тюрьму. Ему пришло в голову, что Марк Аррий Юлиан лучше других сообразит, что могло случиться с исчезнувшим новым Императором.
Начальник гвардии обнаружил Марка Юлиана висящим в цепях в камере для допросов. Одним из первых приказов Петрония был приказ об освобождении этого человека, но в суматохе его забыли выполнить. Увидев Марка Юлиана, Петроний с трудом удержался от возгласа отчаяния. У него мелькнула мысль, что теперь ни один врач не в силах будет помочь ему.
Петроний все же влил в рот Марка Юлиана немного вина, от которого в глазах того появилась искра сознания.
— Тиран испустил дух, — сказал с радостью Петроний. — Вслед за богами мы должны возносить хвалу тебе за это.
Начальника гвардии не удивила слабая реакция на это известие со стороны Юлиана. Что можно ожидать от человека, который одной ногой уже в могиле? Но первый же связный вопрос застал его врасплох. Главный вдохновитель и организатор заговора хотел всего лишь знать, востребовал ли кто-нибудь тело мертвой женщины по имени Ауриния.
— Что? Кто? — воскликнул ошеломленный Петроний. — Откуда мне знать? Ты говоришь о варварке? Но ведь она жива. Говорят, что она не получила даже серьезных ранений.
Глаза у Марка Юлиана оставались по-прежнему пустыми и безучастными.
— Ну хорошо, давай вместе убедимся в этом, — произнес тогда Петроний, во что бы то ни стало желавший уверить Марка Юлиана в том, что с Аурианой ничего не случилось, потому что видел, насколько глубоко тот был затронут вестью о смерти этой женщины.
С помощью двух тюремщиков Петроний осторожно помог Марку Юлиану встать на ноги, а затем они поднялись в помещение тюремной стражи, находившееся этажом выше. Петроний попросил Марка посмотреть в окно по направлению Авентинского холма.
В ослепительном потоке солнечного света Марк Юлиан сначала не увидел ничего, кроме скопища крыш из красной черепицы, а в промежутках между ними какие-то зеленые и шафрановые пятна. Кое-где видны были дымки от кухонных печей, столбиками поднимавшиеся к небу. На дворцовой кухне готовили завтрак. За крышей служебных построек дворца в направлении Цирка его взгляд с трудом различил белую, стену храма Геркулеса. На ней уже в течение двух лет поклонники Аристоса постоянно писали одни и те же слова: «Аристос — король». Но теперь там было написано что-то другое. Напрягая зрение, Марк Юлиан прочитал надпись, сделанную красивыми красными буквами: «Ауриния — королева».
