Элизабет Чедвик - Лорды Белого замка
Мод сдержанно улыбнулась: вот ведь льстец какой.
– И что же в таком случае тобой движет?
– Наверное, любопытство. Хотя… – Он покачал головой. – Нет, не только. Хочется разделаться с прошлым. Пообщаться с Уной на равных. Прежде ведь я был зеленым юнцом, и она смотрела на меня свысока.
– Боюсь, возраст для нее особой роли не играет. Видел бы ты, как эта женщина вела себя с Тео…
– Пусть так, – пожал плечами Фульк, – но если я сейчас не попробую бросить ей вызов, то потом до конца дней своих буду мучиться оттого, что испугался и спасовал.
Мод вздохнула. Стремление преодолевать трудности было одной из самых сильных черт натуры Фулька, но не всегда шло ему на пользу.
– Только, пожалуйста, будь там осторожнее, – сказала она.
– В этом Богом забытом месте хоть когда-нибудь прекращается дождь? – проворчал Жан де Рампень, натягивая на глаза капюшон и хмуро косясь на низкое серое небо. После смерти Хьюберта Уолтера он покинул Кентербери и стал одним из рыцарей Фицуорина.
– От дождя трава зеленеет, – ответил Фульк. – И Богом забытым это место никак не назовешь – посмотри, сколько здесь монастырей выросло.
– Под нашим нормандским влиянием.
Жан пустил лошадь вкруговую, объезжая глубокую рытвину на грязной дороге, и поинтересовался:
– И что мы будем делать, когда приедем? Беседовать о погоде?
– Сомневаюсь, – фыркнул Фульк. – Леди Уна недавно вновь овдовела – на этот раз волею судьбы, а не злым умыслом. Как сосед, я должен знать о ее намерениях: выяснить, собирается ли она снова замуж, и если да, то не склонен ли ее новый муж затевать войны с соседями.
– Тогда лучше прикройся щитом, пока будешь расспрашивать, – посоветовал Жан. – Если она де Шомону смогла устроить «несчастный случай на охоте», то не преминет разобраться с любым другим, кто станет у нее на пути.
– А я не премину разобраться с ней. – Фульк глянул через плечо на немалый отряд, который ехал сзади, блестя серебристой от дождя кольчугой.
Хотя в голосе у него прозвучала уверенность, внутри все сводило от напряжения. Уна О’Доннел была женщиной непредсказуемой и безжалостной.
Они пересекли границу между Докьонеллом и Гленкаверном, которую обозначал только пограничный камень, весь поросший лишайником и покрытый, словно паутиной, тонкими выдолбленными спиралевидными канавками. Много подобных камней украшало первозданную зелень Лимерика. Некоторые стояли кругами, как собравшиеся поболтать старушки, другие напоминали одиноких стражей, словно бы склонившихся под порывами ветра.
Когда отряд Фулька подъехал поближе к Докьонеллу, на сочный аромат зелени и тихого дождя наложился довольно резкий запах горящего дерева. Они заметили клубящееся облако, которое странно выделялось на серой завесе неба. Фульк и Жан переглянулись.
– Кажется, мы не первыми явились выразить соболезнования. – Фульк перекинул на левую руку щит, который висел на длинном дорожном ремне, и взялся за короткие ремешки.
– Может, просто амбар горит, – неуверенно предположил Жан, словно сам себе не веря.
– Все может быть…
Ирландцы, подобно валлийцам, вечно вели жестокие клановые войны, и дым, поднимающийся то над одним, то над другим селением, был почти таким же характерным признаком местности, как и нескончаемый дождь. После того как умирал лорд, частенько начинались кровопролитные войны, обычно инициируемые родственниками покойного, каждый из которых жаждал урвать свою долю наследства.
Фицуорин и его отряд осторожно приближались к жилью. Воинов у них было вполне достаточно, чтобы постоять за себя, но рисковать понапрасну Фульк не хотел.
И вот какая картина предстала их взорам. Ворота в частоколе и караульни по обе стороны от них пылали. Нападающие, кем бы они ни оказались, уже вот-вот должны были прорваться внутрь. Босые, с копьями наперевес, воины ловко швыряли метательные снаряды. Осажденные отчаянно пытались потушить огонь, заливая его водой из ведер и котлов.
Фульк остановился на гребне холма и, задумчиво грызя большой палец, стал наблюдать за борьбой: перевес был явно на стороне нападавших.
– Ну что, – пробормотал он, – нам надо либо уйти, либо ввязаться в драку. – И повернулся к Жану. – Монетка есть?
– Когда направляешься с визитом к даме, как-то негалантно развернуться и уйти, не засвидетельствовав ей свое почтение, – сказал тот, и Фицуорин покосился на друга. – Я целых двадцать лет мечтал снова увидеть Уну О’Доннел, – прибавил Жан.
Фульк не понял, шутит он или нет. Лицо менестреля могло принимать любое выражение по желанию хозяина, однако его темно-карие глаза оставались при этом непроницаемыми.
– Ладно, – кивнул Фульк, – в таком случае давай присоединимся к групповому поединку. – И с этими словами он припустил вниз по склону.
Их движение быстро заметили и подняли тревогу. Когда Фульк и его отряд подъехали к месту сражения, выставив щиты и построив лошадей стремя к стремени, им навстречу прискакал герольд с пикой в руке. Ярдах в десяти от их строя он дернул поводья, резко остановив коня.
– Приветствую вас от имени Падрайга О’Доннела, законного лорда Докьонелла, – объявил он на вполне сносном нормандском французском. – Что привело вас сюда?
Нижняя котта у парламентера была из ирландской клетчатой ткани, но при этом на нем красовались хороший норма ндский шлем и короткая кольчужная рубаха.
– А я приветствую вас от имени Уильяма Маршала, сюзерена Гленкаверна, – ответил Фульк. – И позвольте поинтересоваться: что привело сюда вас? И почему вы пришли в это место с огнем и мечом? Где леди Уна О’Доннел и ее сыновья?
Всадник метнул взгляд на конный строй, облизнул губы и упрямо повторил:
– Эта земля принадлежит лорду Падрайгу.
– А он может доказать свои права на нее? Он приносил за нее вассальную клятву?
– Это вас не касается! Предлагаю вам удалиться подобру-поздорову, пока у вас еще есть такая возможность.
Фицуорин холодно улыбнулся:
– Нет, пожалуй, я останусь. Видите ли, какое дело… – Он пробежал рукой по поясу, справа налево, вытащил меч и внимательно изучил клинок. – Что-то давненько я своим мечом не пользовался. Обидно будет, если такое доб рое оружие заржавеет в ножнах. Так и передайте лорду Падрайгу.
Парламентер снова облизнул губы, развернул своего пони и шлепнул поводьями по буйной гриве. Он подскакал к одетому в кольчугу рыцарю, который булавой что-то указывал атакующим, и принялся докладывать, время от времени делая какие-то знаки в сторону Фулька и его отряда.
– Ну все, теперь обратной дороги нет, – пробормотал Жан, вынимая меч.
Фульк прищурился, чтобы лучше разглядеть, что происходит. У левого плеча ирландского рыцаря стоял мужчина, облаченный в кольчугу и сюрко наемника, профессионального воина. Его голова и плечи возвышались над всеми остальными. На подбородке топорщилась густая черная борода; на плече небрежно лежала смертоносная датская секира. Фульку доводилось видеть, какую погибель может нести такое оружие. Один удар секиры был в состоянии отсечь человеку руку или разрубить его от головы до груди, как откормленную свинью.
