Юлия Леонова - Я вам любви не обещаю (СИ)
- Господи, да кому же Катюша могла насолить? – поднялась с дивана княгиня и неосознанным жестом схватилась за руку Бахметьева. Наблюдая, как переплелись пальцы графа и madame Одинцовой, Залесский с трудом сглотнул ком в горле.
- Убийцей оказался ваш бывший лакей, некто Григорий. Он также признался, что добавил яд в вино вашему супругу по наущению племянника князя Одинцова господина Караулова. Вера Николавна, я приношу вам свои извинения, - отвёл взгляд Сергей Андреевич.
- Полагаете, ваших извинений будет довольно? – вздёрнул бровь Бахметьев.
- Жорж, прошу тебя, - тихо одёрнула его Верочка. – Не надобно… Я принимаю ваши извинения, Сергей Андреевич, - повернулась она к Залескому. Но всё же надеюсь, что никогда более вас не увижу.
Залесский кивнул, признавая правоту её слов.
- Этот ваш Григорий истинный душегуб, - посмотрел он прямо в глаза Бахметьева. – Представляете, он и тюремного надзирателя порешил с целью наживы!
Уголки губ Георгия дрогнули в неком подобии улыбки:
- Что ж я рад, что вам удалось раскрыть дело, - многозначительно заметил он.
- За сим, позвольте откланяться, - наклонил голову Залесский.
- Сергей Андреевич, - остановила его Вера, - означает ли то, что все обвинения с меня сняты, и я могу покинуть Петербург?
- Безусловно, сударыня, с приставом по следственным делам я сам всё улажу, - откланялся жандарм.
Оставшись наедине с Георгием, Вера приникла к нему в поисках утешения. Радость от известия, что она отныне вне подозрений, затмила весть о смерти Катерины. И даже то, что истинный виновник гибели Одинцова установлен и вряд ли теперь избежит заслуженного наказания, нисколько не утешало.
- Ну, будет, будет, душа моя, - склонился к ней Георгий. – От судьбы не уйдёшь.
- Не надобно было отпускать её, - всхлипнула Верочка. – Глупенькая, куда же её за поручиком понесло? Жорж, я хочу уехать, - подняла она на него заплаканные глаза.
- Далеко? – нахмурился Бахметьев.
- В Покровское, думаю там Катю схоронить.
Георгий выпустил её из объятий и прошёлся по гостиной, запустив пальцы в густые кудри.
- Я не могу сейчас службу оставить, - повернулся он к ней.
- А я и не прошу тебя оставить службу, - поджала губы Вера, - но то, что я живу здесь с тобой в высшей степени скандально, тем более что срок траура ещё не истёк.
- Неужели тебя заботят такие мелочи?! – едва не взорвался Бахметьев.
- Это не мелочи, Жорж. Увы, с мнением общества приходится считаться.
- Ежели таково твоё желание, поезжай, - раздражённо отозвался Георгий Алексеевич.
Недовольные друг другом Вера и Георгий разошлись по разным комнатам. Madame Одинцова была подавлена, свалившимися на неё горькими вестями, а граф злился на её желание непременно соблюсти все условности.
Просидев до полудня в своей спальне, Вера решила всё же ехать в Покровское. Правда предстояло ещё справиться о том, как забрать тело Катерины с тем, чтобы похоронить её, как подобает. Понимая, что самой ей не под силу разрешить все возникшие затруднения, Вера, переступив через собственную гордость, отправилась к кабинету Бахметьева.
- Юра, могу я поговорить с тобой? - заглянула она к нему.
Георгий отложил книгу, что перелистывал, не вникая в содержание, и жестом указал ей на кресло.
- Я не знаю, что надобно делать, чтобы забрать… - сглотнула она ком в горле.
- Я сам всё решу, - отозвался Бахметьев. – Это всё? – поинтересовался он, намекая на свою занятость.
- Да, - поднялась Вера. – Не буду тебе мешать.
Разозлившись на него, madame Одинцова, вышла из комнаты, хлопнув дверью. Ей пришла в голову мысль, что, пользуясь своим присутствием в Петербурге, неплохо было бы нанести визит модистке, с тем, чтобы обновить гардероб, поскольку те платья, что любезно оставила ей мать Жоржа, учитывая её положение, были ей несколько тесноваты.
Она не стала посвящать Георгия в свои планы и уже на следующий день, пользуясь его отсутствием, отправилась по известному ей адресу, к той самой модистке, к услугам которой прибегала, будучи любовницей графа Бахметьева, ещё четыре года назад.
Почти два часа с неё снимали мерки и выбирали ткани для будущего гардероба. Верочка даже успела позабыть о своей бедной горничной, увлекшись истинно женским занятием. Ленты, кружева, шляпки, перчатки заполнили её мысли, оттеснив на задний план всё остальное. Однако стоило ей выйти из салона, и тотчас улыбка её погасла, совесть напомнила об участи бедной Катерины. Верочке даже сделалось неловко оттого, что она наслаждается жизнью, тогда, как бедная девушка погибла, по её, между прочим, пусть и косвенной вине. Глядя себе под ноги, madame Одинцова брела по Невскому. Столкнувшись с какой-то дамой, Вера поспешила принести извинения, а подняв голову, умолкла на полуслове, ибо перед ней застыла madame Вершинина собственной персоной.
- Вот так встреча! – холодно улыбнулась Олеся Андревна. – А вы ничуть не изменились, - окинула она придирчивым взглядом бывшую гувернантку.
- Чего не скажешь о вас, - не сдержалась и съязвила в ответ Вера, позабыв о хороших манерах, до того неприятен ей был этот бесцеремонный осмотр.
Олесю холодный тон гувернантки нисколько не смутил.
- Нашли себе другого покровителя? – с завистью разглядывая отделанную соболем ротонду, поинтересовалась madame Вершинина.
- Нет. Мои пристрастия не меняются, - не удержалась от ответной ядовитой реплики Вера.
- Ваше сиятельство, - торопливо нагнал её Степан, - куда же вы?
Пока слуга грузил свёртки с покупками в экипаж, княгиня успела довольно далеко отойти. И не увидев её рядом, Стёпка запаниковал, предполагая, что барин с него шкуру снимет, коли с его женщиной, что-нибудь случится.
- Я, Стёпа, в книжную лавку зайти хотела, - отозвалась Вера.
Улыбнувшись напоследок совершенно обескураженной madame Вершининой, Верочка прошла к книжной лавке и скрылась за дверью.
- Ваше сиятельство? – пробормотала себе под нос Олеся. – Не может быть того! Он что же разума лишился? Нет, не могу поверить, чтобы Жорж на гувернантке женился, - рассуждая вслух, забралась она в сани.
- Куда прикажете, барыня? – поинтересовался возница.
- На Литейный, к Уваровым, - отозвалась Олеся, спеша поделится пикантной новостью с тёткой.
Глава 55
Княгиня Ольга Михайловна Уварова после трагической смерти супруга почти не выезжала, предпочитая проводить светский сезон в имении - и до Петербурга недалеко, и тихо, спокойно, без навязчивых визитёров. Но видимо, тихая размеренная жизнь всё же наскучила, и прошлой осенью она перебралась в дом на Литейном, намереваясь наверстать упущенное после трёх лет добровольного затворничества. Поговаривали, что у княгини имелась на то веская причина: а именно зачастивший с визитами к красивой вдовушке молодой граф Ланский.
