Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
А вот еврейские советники при христианских дворах в Средние века были достаточно частым явлением. Одним из них был, к примеру, венский еврей Шлом (вероятно, обалгорнивание[13] имени Соломон), который в то время был минцмейстером герцога Австрии Фридриха І и так и упоминался в документах. Однако его сведущую в астрономии дочь Мириам я все же выдумала.
Изображая жизнь евреев в XІІ веке, я пыталась добиться максимальной достоверности. Однако обязательства, требования и запреты в отдельных общинах кардинально различались от местности к местности, от графства к епископству, от города к городу. Выяснение точного свода правил для всех земель, в которых происходит действие моего романа, потребовало бы от меня сизифова труда, и все же оставалась вероятность, что могла вкрасться какая-то ошибка. Если так и произошло, то в основном в том, что касается местных условий. Все упомянутые ограничения, угрозы, запреты на определенные профессии и тому подобное действительно существовали в немецких землях в XІІ веке. Убийство целой семьи в Нойсе также не является выдумкой — оно действительно произошло в 1194 году.
Что касается евреев в Париже, то, разумеется, это правда, что в 1181 году Филипп ІІ изгнал их из города. Действительно ли в столице Франции продолжали действовать тайные общины принудительно обращенных в христианство иудеев, которые содержали синагоги и миквы, я не знаю, однако думаю, что это было возможно. Во всяком случае, в Кастилии в XV веке повелось так, что в течение недели евреи из деловых соображений были христианами, а по субботам без всяких зазрений совести праздновали шаббат. В Испании этому пришел конец с появлением инквизиции. А вот французским евреям в 1198 году Филипп ІІ разрешил вернуться, и Париж вскоре стал одним из главных центров еврейской культуры в Европе.
Герлин и Дитрих, Флорис, Мириам, Авраам и Соломон имеют более или менее известных исторических прототипов, однако их личности являются вымышленными. Хотя крепости, в которых разворачивается действие моего романа, существовали уже в XІІ веке и в Лауэнштайне проживали члены многочисленного и существующего до сих пор рода Орламюнде. Однако Дитрих и Роланд Орнемюнде являются полностью плодом моей фантазии, равно как и Линхардт. К предкам современных Орламюнде они не имеют никакого отношения. Дворянское поместье Штайнбах также существовало в упомянутое время, однако неизвестно, чьими вассалами были его обитатели. В 1487 году Штайнбах уже не подчинялся Лауэнштайну, однако тогда и Лауэнштайн уже давно не принадлежал роду Орламюнде.
То же самое можно сказать о крепости Лош в Турени. Разумеется, исторические факты подтверждают то, что во времена правления Линхардта она находилась в руках Ричарда Плантагенета. Однако кто заново отстраивал мощные оборонные сооружения по требованию короля, покрыто мраком неизвестности. Во время пребывания Ричарда Львиное Сердце в плену Лош заняли французские рыцари. После отвоевания крепости Ричард передал ее преданному ему рыцарю.
В целом я старалась придерживаться исторических фактов при описании военного похода Ричарда Плантагенета. Это касается не только быстрого отвоевания Лоша, но и сражения при Фретевале 3 июля 1194 года. Однако о нем нам мало что известно, и это дало мне право на поэтическую вольность и позволило вовлечь моих героев в боевые действия. Достоверно известно, что Филипп ІІ, услышав о движении войска Ричарда к Лошу, приказал своему войску поспешно отступать от Вандома. Англичане, скорее всего, случайно натолкнулись на его войско и свиту, сам же король выехал намного раньше. Летописцы не оставили точного описания хода сражения, но в деталях описывают захват Ричардом королевского архива (вместе с изобличающими письмами Иоанна Безземельного), а также королевской печати. Эта серьезнейшая оплошность Филиппа в конце концов привела к созданию национального архива Франции. Возить повсюду за королем его печать и важнейшие документы оказалось не такой уж хорошей идеей.
Паломничества, а особенно дальние и утомительные, были очень популярны в Средние века, хотя наверняка в далекий путь достаточно редко отправлялись такие комичные личности, как мой Мартинус Магентиус и его свита. Отношение Церкви к астрологии и дискуссии с Соломоном на научные темы полностью соответствуют духу времени. Возражения Соломона относительно толкования влияния на судьбу человека положения созвездий в момент рождения актуальны и сегодня, однако современные эзотерики так же пропускают их мимо ушей, как и их предшественники времен Средневековья. И все же историки говорят о все возрастающем значении астрологии в XІІ веке как первом шаге на пути к научному мировоззрению.
Вот мы и подошли к вопросам суеверия: да простят меня мои читатели за то, что в этой книге я снова затрагиваю тему подделки реликвий после того, как моя Констанция в «Присяге женщины-крестоносца» смогла благодаря этому промыслу оплатить часть своего путешествия. Должна признаться, что меня всегда забавляло это невероятное мошенничество, характерное для эпохи Средневековья. Прежде всего, именно мусульманские и иудейские торговцы удовлетворяли колоссальный спрос на части тела или предметы, принадлежавшие давно уже упокоившимся святым, и наверняка их христианские сограждане не считали, что те оскорбляют их веру. При виде бережно охраняемых вместилищ с мощами, особенно в южных землях, я всегда задавалась вопросом, кому на самом деле могли принадлежать эти так почитаемые «святые сокровища».
Однако я все же должна признаться в небольшом искажении истории: праздник Пасхи 1194 года я перенесла с 10 апреля на март. Иначе главные герои моей книги верхом добирались бы до Фретеваля до 3 июля — паломники передвигаются очень медленно. Да просят меня сведущие в этом люди — как современные синоптики, так и древненемецкая богиня Остара.
В этом отношении также следует упомянуть и значение мили в этом романе. Собственно миля — это тысяча двойных шагов, и, разумеется, таким образом, ее значение меняется в зависимости от роста и длин ног воинов. Длину мили по-разному определяли в разных регионах. В основном за средневековую милю принимают расстояние от 1450 до 1500 метров, современная же английская миля равна 1,6 километра. На эти параметры мы и ориентировались, описывая расстояния в этой книге.
Напоследок я, как обычно, хочу выразить благодарность всем, кто принимал участие в создании этой книги — в первую очередь, моему всегда скрупулезному редактору Маргит фон Коссарт и, конечно же, моему издательскому редактору Мелани Бланк-Шрёдер. Особенно вторая часть выглядит именно так благодаря их возражениям против поправок, восхвалявших крестовые походы.
