Кэтрин Андерсон - Талисман
— Я иду. Он зовет меня, и я иду.
Мистер Кортвэлл подошел ближе. Его шляпа была надвинута на самые глаза, поля бросали густую тень на лицо.
— Если ты пойдешь, женщина, назад тебе пути не будет. Пойми это.
— Это правильно! — поддержал его другой мужчина. — Нам здесь не нужны те, кто любит проклятых индейцев. Пойди к нему, и, клянусь Богом, у тебя не будет больше возможности менять свои решения.
Лоретта посмотрела сначала на одного мужчину, потом на другого. Они ответили ей взглядами горящих глаз, полных ненависти. В этот момент она поняла, что, стоит ей перешагнуть за пределы круга, образованного фургонами, ее решение станет необратимым. Внезапно ее охватил страх. Там, в темноте, ожидали команчи, может быть, те самые команчи, которые убили миссис Бартлетт. Военный отряд. Окружавшие ее мужчины были одного с нею происхождения и представителями ее мира. Если она повернется к ним спиной, она повернется спиной ко всему знакомому и дорогому для нее, включая ее собственную семью. Охотник оставил ее однажды. Что, если он пришел теперь не за ней, но только для того, чтобы дать ей знать о своем благополучии?
Лоретта застыла в нерешительности, сглотнула и бросила испуганный взгляд в темноту за фургонами. Если она не пойдет к Охотнику сейчас, он может никогда больше к ней не приблизиться. Она носила его ребенка. Он имел право узнать об этом. Если она пойдет к нему, он не оставит ее. Тем более, если он поймет, что она не может вернуться к фургонам. Но борьба за свой народ имела для него большое значение. Ее народ пролил так много крови в его деревне.
Доверяй. Это было легче сказать, чем сделать. В течение минуты Лоретта боролась сама с собой, не в состоянии прийти к какому-нибудь решению. Чейз Келли Вулф. Индиго Николь Вулф. Ее ребенок имел право знать своего отца. И эта возможность будет утеряна, если она не найдет в себе мужества. Разве хотела она прожить жизнь, разглядывая себя в зеркале, как тетя Рейчел, в поисках самой себя, упрекая себя?
Лоретта вырвала свою руку из руки Генри. Если она решила идти, то ей следует поторопиться, чтобы Охотник не ушел, подумав, что она не придет. Она растолкала плечом окруживших ее мужчин, не обращая внимания на оскорбления, которыми они осыпали ее.
Из темноты появилась Эми. По выражению ее лица Лоретта поняла, что она все слышала. Лоретта задержалась, широко раскинув руки, и заключила свою маленькую кузину в крепкие объятия.
— Я люблю тебя, Амелия Роуз. Никогда не забывай об этом.
Плечи Эми затряслись от рыданий.
— Я не забуду. Я буду скучать о тебе, Лоретта. Очень сильно.
Лоретта еще крепче сжала ее в объятиях.
— Может быть, настанет день, когда мы снова будем вместе. Ты должна подержать на руках моего ребенка!
— Может быть, после того, как Быстрая Антилопа придет за мной, — вымолвила Эми сквозь слезы и вырвалась из ее объятий. — Ты скажешь ему, не так ли? Что я не забыла своих обещаний ему? Что я буду ждать его?
— Я скажу ему.
— Тебе надо идти. — Эми погладила ее по щеке. — Иди! А то как бы Охотник не ушел!
Лоретта с сожалением посмотрела в направлении фургонов.
— Скажи тете Рейчел, что…
— Она знает, ноя скажу ей все равно.
Лоретта коснулась щеки Эми, пытаясь улыбнуться, но опасаясь, что не справится.
— До свидания!
Слова прощания сопровождали Лоретту, когда она пошла в темноту. «До свидания». Когда фургоны остались далеко позади, она почувствовала себя такой одинокой, как никогда раньше. Лунный свет заливал равнину. Лоретта медленно огляделась, но никого не увидела. Если Охотник был здесь, почему он не появлялся?
Зов койота снова взвился к небесам. Лоретта повернулась в том направлении, откуда исходил звук, и побежала к холму. Когда она взобралась по склону, из темноты выступил Охотник, высокий и темный. Волосы его трепетали на ветру. Верхняя часть груди и плечо были перевязаны крест-накрест полосами ткани. Ситец и миткаль.
Замедлив шаги, она направилась к нему, но остановилась. Захочет ли он ее как свою женщину теперь? Так много всего случилось после того, как они виделись в последний раз. Так много боли и горя. Его лицо было в тени, поэтому она ничего не могла определить по выражению лица.
Когда Лоретта остановилась на расстоянии нескольких футов от него, сердце Охотника замерло, а потом бешено заколотилось. Глядя на нее в серебристой темноте, он видел tosi женщину в tosi одежде. Ее бледная кожа и золотистые волосы освещались лучами луны команчей. Точно как предсказывалось в пророчестве, они стояли на высоком холме — она на земле tosi tivo, он, команч до самых костей, на земле своего Народа. Большое расстояние разделяло их, расстояние, перекинуть мост через которое было гораздо труднее, чем преодолеть несколько футов, разделявших их.
Охотнику многое хотелось сказать, но, что бы он ни сказал — этого было бы недостаточно. В этот момент он осознал, что большой каньон, наполненный кровью, был не разрывом земной поверхности, но разрывом в их сердцах. В глазах Лоретты была боль, которая пронизывала все его существо. Он знал, что такая же боль была в его собственных глазах. Его отец, Девушка Высокой Травы, ее родители. Стольких людей они потеряли.
— С тобой все в порядке? — спросила она. Охотник был очень слаб от потери крови. Плечо его горело так, как будто в него погрузили раскаленные докрасна угли.
— Я чувствую себя хорошо. Ты пришла, да? У нас есть много, о чем мы должны поговорить.
— Я видела след копыта твоего хорошего друга на ферме Бартлеттов, — сказала она дрожащим голосом. — Женщина и две маленькие девочки были убиты. Я знаю, что ты был там.
Охотник закрыл глаза. Если бы только он мог с такой же легкостью ликвидировать расстояние, разделявшее их, и заключить ее в свои объятия, но боязнь быть отвергнутым удержала его.
— Маленькая, я…
— Не надо! — Она подняла руку. — Не говори ничего, Охотник. — Рука дрожала, когда она опустила ее. — Я не хочу, чтобы ты объяснял что-либо, правда не хочу. В этом нет никакой необходимости.
Необходимость была большая. Охотник опустил глаза, пытаясь найти подходящие слова. Ничего не приходило ему в голову.
— Я пришел на ферму после. Я говорю правду.
Встретив ее взор, Охотник попытался прочитать ее мысли. Что, если она не поверила ему? Когда он попытался представить себе жизнь без нее, ему виделась только пустота. Она должна поверить ему.
В страхе, подобного которому он никогда в жизни не испытывал, он протянул ей руку с раскрытой ладонью, обращенной вверх. В течение минуты, которой, казалось, не будет конца, она смотрела на вытянутые пальцы его руки, а затем с приглушенным криком бросилась к нему. Когда их руки встретились, Охотник обнял ее хрупкое тело здоровой рукой и прижал к груди с такой силой, что испугался раздавить ее. «Цветы весенней порой. Мягкая, как мех кролика. Теплая, как солнечный свет». Дыхание его было перехвачено рыданиями.
