Жаклин Брискин - Все и немного больше
— Это пагуба семьи Ферно — позволять себе увлекаться…
— Я позвонила тебе вот для чего… С отъездом Чарльза комната для гостей освободилась… Ты сможешь прилететь в Нью-Йорк в этот уик-энд? — Она хотела произнести это игривым голосом, но ее слова прозвучали как жалобный призыв.
— Хорошо, Алфея, — был ответ. — Хорошо.
— Миссис Штольц, — произнесла Герда со швейцарско-немецким акцентом, сопровождая свои слова легким постукиванием по двери. — Миссис Штольц!
Алфея пробудилась от тяжелого сна, и ее мысли мгновенно завертелись вокруг смерти и невосполнимой утраты.
Она взглянула на часы — девять пятнадцать. Хотя Алфея нередко вставала гораздо раньше, железное правило дома гласило: если она спит, ее не следует будить.
— В чем дело?
— Некий джентльмен настаивает на том, чтобы увидеть вас.
— Нет никакого джентльмена, — раздался голос Билли. — Есть я.
Раздражение Алфеи как рукой сняло. Слава Богу, что он здесь, подумала она. Пытаясь соблюсти приличия перед прислугой, она сказала:
— Входите.
Алфея мельком увидела выражение ужаса на лице Герды, пока Билли закрывал перед ней дверь.
— Где ее учили так нести охранную службу? В Бухенвальде?
— Она швейцарка. — Губы Алфеи, тронула улыбка. — Ты быстро добрался.
— Ночной полет… — Он замолотил кулаками по груди, обтянутой тенниской. — Я Тарзан! И-го-го!
— Да заткнись ты, дурачок! Ты дождешься, что Герда вызовет полицию. — Алфея любовно погладила его по руке — он успел сесть на одеяло с монограммой.
— У тебя потрясающая ночная рубашка! Я не говорил тебе, что кремовый шелк оказывает страшное воздействие на мое либидо!
— Сегодня среда. А как с твоей работой?
— «Рейн Фэрберн шоу» перебьется недельку-другую без меня. Если честно, мой юмор слишком изысканный для шоу.
— Я не собираюсь умыкать тебя.
— Разве? — Умные, проницательные глаза уставились на Алфею сквозь очки. — Давай честно скажем, что твой ночной звонок был не что иное, как cri de coeur[21].
Она отвернулась, соглашаясь.
— Да, было скверно, очень скверно.
Он сочувственно коснулся ее плеча.
— Доктор Ферно излечит тебя от эдипова комплекса.
— Ты завтракал в самолете? Или сказать, чтобы Герда подала нам еду?
— Чуть позже, — ответил он. — Как в романах пишут: многоточие, а затем какое-то время спустя.
Обхватив Билли руками, Алфея втащила его в теплую, пахнущую сном постель. Вначале звучали слабые, отдаленные звуки концерта Моцарта для валторны с оркестром, затем Алфея перестала слышать что-либо кроме ритмичного дыхания Билли над своим ухом.
62
Однажды в начале июня Рой пришла вечером домой, нагруженная покупками, сделанными у бакалейщика, — к ней на обед должна была прийти Сари. Сбросив туфли на высоких каблуках, она поставила тяжелые кошелки на кухонный стол и стала их разгружать.
«Патриция» принесла Рой финансовую стабильность. Сейчас она могла позволить себе жить в более роскошной квартире и держать не только приходящую раз в неделю уборщицу, но и повариху на полной ставке. Однако всю свою энергию она направляла на работу, мысль о необходимости как-то изменить образ жизни приходила ей крайне редко, и единственным символом ее преуспеваемости оставался «мерседес».
Подняв туфли, Рой направилась в гостиную. На стенах, где обычно висели огромные полотна Джерри, остались прямоугольные пятна Картины были временно предоставлены галерее Джерральда Хорака. Большая ретроспективная выставка в Калифорнийском университете откроется 23 июля. На приеме с коктейлями будут присутствовать видные бизнесмены, политики, люди искусства. Когда Рой думала об этой выставке, глаза ее начинали блестеть, а губы складывались в счастливую улыбку.
Рой сняла бежевое с красными полосами платье и поспешно отвернулась от увиденного в зеркале отражения приятно округленных форм, обтянутых колготками и лифчиком. Жирная, как свинья, подумала она.
Она успела надеть широкий шелковый халат с поясом, когда в дверь позвонили.
Сари протянула ей огромный бесхитростный букет роз.
— Я их срезала несколько минут назад.
— Великолепные розы! — Рой зарыла нос в ароматные лепестки. — Сари, дорогая, проходи, а я пока приготовлю отбивные из молодого барашка.
Сари вызвалась сделать салат. Промывая и нарезая овощи, она, сама того не замечая, опустила голову и ссутулилась. За восемь недель после отъезда Чарльза в Стокгольм, Сари как-то завяла, словно куст папоротника без воды, и несколько приободрилась только тогда, когда родители предложили ей отдохнуть в Европе. Подобно многим бездетным тетям, Рой все заложенные природой материнские инстинкты изливала на племянника и племянницу, несколько преувеличивая свою ответственность за их нравственное и душевное благополучие. Она не переставала ругать себя за то, что познакомила сына Алфеи с Билли.
— Как обстоят дела с твоей поездкой? — спросила Рой. — Заказали билеты?
Возясь с авокадо, Сари посмотрела на свои зазелененные пальцы.
— Скорее всего я не поеду.
— Но ведь это подарок на твой день рождения! И потом — как же Люси? — средней дочери Би-Джей Мэрилин и Джошуа сделали такой же подарок якобы в честь окончания Калифорнийского университета, а на самом деле для того, чтобы она составила компанию Сари. — Я думала, вы обе проведете неделю в Швеции.
Кусочки авокадо выскользнули из тонких пальцев Сари.
— Поверь, девочка, меня это очень интересует, — продолжала Рой. — Конечно, если тебе не хочется говорить об этом, я могу понять…
Сари сполоснула руки и вздохнула.
— Вчера вечером звонил Чарльз. Он сказал, что не уверен в том, что будет в Стокгольме, когда мы приедем. У него какие-то дела, связанные с банком.
Рой стала нарезать хлеб.
— Так всегда бывает во время стажировки. Посылают в разные места, чтобы изучить досконально работу.
— Тетя Рой, почему бы мне не удовольствоваться тем, что у нас просто были хорошие отношения? — Шипение бараньих отбивных на сковороде почти заглушило невнятное бормотание Сари.
— Золотко мое, зачем же так говорить? Это не ушло в прошлое. Он ведь звонит и пишет, разве не так?
— Да, но… Чарльз силен во всем, но не в чувствах. Это единственная сфера, где я посильнее. Письма он пишет довольно формальные… А что касается телефона, то ты знаешь эту трансатлантическую связь — либо трещит, либо резонирует после каждого слова…
Рой было больно смотреть на печальное лицо племянницы.
— А почему нельзя съездить в Стокгольм и выяснить все на месте?
