Жанна Монтегю - Укрощенная любовью
– Почему бы и тебе не поехать, Перегрин? Тетя Агата будет безумно рада видеть тебя. Ты можешь остановиться у нее в Джорджтауне!
Беренис, затаив дыхание, ожидала его ответа. В ней зародилась надежда. Но на его лице отразилось такое удивление и смятение, словно леди Чард предложила ему полететь на Луну.
– Я никогда не думал об этом! – пробормотал он. – Америка! Бродячая жизнь…
– О, решайся, дружище! – настаивал Дэмиан, загоревшийся идеей. – Будет ужасно весело! И компания для Беренис…
– Потребуется определенная сила и смелость для такого далекого путешествия, особенно при посещении пограничных районов. – Глубокий, с иностранным акцентом, голос Себастьяна ворвался в разговор: – У вас есть такие достоинства, сэр?
Его глаза сверкали, и Беренис снова с беспокойством ощутила силу, исходящую от него, инстинктивно догадываясь, что он будет безжалостным соперником. Перегрин бросил на него гневный взгляд, все еще страдая от своего позорного поражения в таверне. Он не мог позволить, чтобы кто-то усомнился в том, будто ему недостает мужества и решительности для жизни в колониях.
– Вы не упрекнете меня в трусости, сэр! – парировал он.
Леди Чард ликующе захлопала в ладоши:
– Значит, решено! У нас будет потрясающая свадьба, после которой вы, молодые люди, отправитесь на поиски приключений. Надеюсь, что ты будешь писать мне регулярно, Перегрин, и не забудь привезти красивый подарок!
Все засмеялись, и атмосфера разрядилась. Трапеза закончилась. Дамы удалились в гостиную, а мужчины задержались за портвейном и продолжили беседу. Леди Чард воспользовалась возможностью выяснить мнение Беренис о Себастьяне.
– Моя дорогая, какая вы счастливица! – затараторила она, раскладывая свои кринолиновые юбки на тахте.
– Вы так думаете? – Беренис раскрыла кружевной веер и начала обмахиваться, зная, что ей не избежать этой получасовой пытки вопросами и косвенными намеками.
– Какой замечательный мужчина! Не правда ли, девочки? – втянула она в разговор своих дочерей.
– О да, мама! Необычайно замечательный! – хором отозвались девушки, дебютантки последнего сезона, у которых не было поклонников.
– Как вы можете судить так уверенно? Никто из нас не знает его. Он может быть самым отъявленным негодяем, живущим под солнцем! – Беренис присела на край стула с позолоченой спинкой, вымученная улыбка пробежала по ее лицу.
– Вы, конечно, шутите? Он совсем не такой! – Леди Чард наклонилась и положила на колено Беренис свою пухлую руку, чрезмерная белизна которой претендовала на свежесть молодости. – Я знаю, что говорю, дорогая! Я опытна в таких делах. Бог мой, это же ясно с первого взгляда: такие манеры, такая импозантная внешность… Такой джентльмен – и такое богатство! Если бы только моим девочкам удалось найти кого-то подобного…
– О, мама, если бы нам удалось! – вздохнули они в унисон, завистливо уставившись на Беренис своими глупыми круглыми глазами.
Вскоре к ним присоединились джентльмены. Некоторые стали играть в вист, в то время как маркиз с Себастьяном, поглощенные беседой, прошествовали на террасу.
С притворным нежеланием, хихиканьем и робкими протестами, Джейн и Сара позволили уговорить себя спеть дуэтом. Беренис аккомпанировала им на клавесине. Аплодисменты казались ей фальшивыми, потому что пение девиц было просто отвратительным.
Наконец вечер подошел к концу, и пришло время гостям удалиться. Во время прощальной церемонии и выражения пожеланий доброй ночи Беренис удалось шепнуть на ухо Перегрину:
– Грот, в полночь.
Он коснулся ее руки и кивнул: ей почудился отблеск пламени в глубине его глаз.
– Я пригласил графа остаться в доме на правах нашего гостя, – объявил маркиз, восхищенный этим человеком, которого находил проницательным и умным.
– Вы очень добры, – кивнул Себастьян. – Я, разумеется, найду подходящее жилище по возвращении из Бата.
– Зачем папа это сделал? – сердито проворчала Беренис, когда Дэмиан чмокнул ее в щеку, желая спокойной ночи.
– Граф понравился ему, и мне тоже, – ответил брат, отчего она еще больше разозлилась и оттолкнула его.
– Значит, он и тебя околдовал? Я так и думала! Но меня-то ему не удалось одурачить! – упорствовала Беренис. – Надеюсь, его комната будет как можно дальше от моей.
– Это ненадолго, – напомнил ей Дэмиан с усмешкой.
– Замолчи! – она содрогнулась и побежала вверх по лестнице. Поднявшись по ступенькам, она остановилась, держась одной рукой за перила. Она оглянулась и увидела, как отблеск пламени свечей мерцал на черных волосах Себастьяна, и они казались серебристыми, когда он почтительно склонил голову, слушая маркиза. Звук его голоса, произносившего что-то в ответ, вызвал в ней волну дрожи. Она круто повернулась и со всех ног бросилась под защиту своей спальни.
Глава 3
Войдя в комнату, она застала Миллисент за вытряхиванием подушек из декоративных наволочек. Она взбила подушки, прежде чем аккуратно расположить на загнутом крае обшитой кружевом простыни. Затем помогла Беренис вытащить шпильки из волос, отчего те заструились волнистым потоком почти до самой талии, помогла ей раздеться и облачиться в ночную сорочку и пеньюар.
Все это время Беренис сгорала от нетерпения в ожидании встречи. Она отпустила Миллисент, которая оставила свою подопечную в постели. Взяв книгу с ночного столика, она наклонилась ближе к китайскому подсвечнику. Она была не в силах успокоиться и погрузиться в чтение; взгляд блуждал по комнате, останавливаясь на персидских ковриках, массивном гардеробе с ее одеждой, раздвигающихся портьерах над кроватью, бликах огня, танцующих на потолке. Внизу в холле большие настенные часы пробили без четверти двенадцать. Беренис встала и бесшумно подошла к окну, ее тонкая сорочка и пеньюар ниспадали волнами. Она вглядывалась сквозь оконное стекло в темноту ночи. Дождь прекратился, и полоса лунного света пробивалась через облака, освещая сад. Знакомый пейзаж казался таинственным – лужайки, мощеные дорожки, статуи со слепыми глазами. Беренис вздрогнула от ожидания и страха, гадая, там ли Перегрин, под этими мокрыми деревьями. Сквозь ночную мглу она разглядела очертания церкви, ее купол вырисовывался между ветвями на фоне пасмурного неба. Дом был погружен в тишину, но в нем чувствовалось присутствие Себастьяна, несмотря на то, что крыло для гостей располагалось на другой стороне здания, и Беренис надеялась, что он спит.
Браня себя за трусость, она подошла к алькову, взяла с верхней полки фонарь, вставила свечу, набросила накидку поверх ночного наряда и покинула комнату. Бесшумно проскользнув по коридору и спустившись по лестнице, она вошла в пустынную гостиную. Луч ее фонаря слабо мерцал на вощеном полу, который простирался перед ней, казалось, до бесконечности. К своему огромному облегчению Беренис обнаружила, что ключ был оставлен в двойных стеклянных дверях.
