Ли Бристол - Нежный ангел
— Ну ладно, маленькая леди! — Он тяжело дышал. — Успокойся. Мы только хотим забрать то, за чем пришли, а потом ты сможешь продолжить свой путь.
Он перевернул сумку, и убогое содержимое, хранившееся в ней, рассыпалось по площадке — старый носовой платочек с нарисованными на нем фиалками, который папа когда-то подарил ей на Рождество, три пенни, ее билет в Денвер… и дагерротип женщины, которая считала себя ее матерью. Когда он бросил дагерротип на пол вместе с другими мелочами, Энджел издала приглушенный крик ярости и сильно ударила его по колену.
Он, охнув, набросился на нее, и его лицо потемнело от гнева.
— Где он, сука? Куда ты его спрятала?
— Я не знаю, о чем вы говорите!
— Крест, черт возьми!
— Раздень ее, — предложил человек, который держал ей руки. Она чувствовала его горячее смрадное дыхание на своей шее. — Она, наверное, носит его на себе.
— Отойди от меня, грязный ублюдок!
Внезапно кто-то оттащил от нее высокого мужчину. Она не заметила, когда появился Адам, но в тот удивительный миг, когда хватка на ее руках вдруг чуть ослабла, она лягнула стоящего сзади нее мужчину и услышала крик, когда ее каблук вонзился в мягкую плоть. Она вырвалась, выхватила нож из чулка и метнула его. Нож попал в цель, и человек низкого роста упал на ограждения как раз тогда, когда Адам бросил туда же высокого. От тяжести доски затрещали, и оба нападавших полетели на землю. Не было слышно ни крика, ни грохота при их падении; были только сломанные перила, стремительный ветер и — тишина.
Адам повернулся к Энджел, тяжело дыша. Из его рассеченной губы капала кровь, но в целом он не пострадал. Его плечи были напряжены, кулаки сжаты, похоже, он ждал от нее каких-то объяснений.
Но Энджел только хрипло пробормотала:
— Я не нуждалась в вашей помощи.
Он приложил ладонь к ранке на губе.
— Я это понял.
Она вложила нож в ножны и нагнулась, чтобы собрать разбросанное по полу содержимое сумочки. У нее дрожали руки, и она не хотела, чтобы он это видел. Ее сердце так бешено колотилось, что было больно в груди.
Он наклонился, чтобы ей помочь, и их руки одновременно коснулись дагерротипа. Она отдернула руку, запихивая носовой платок и монетки обратно в разорванную сумочку. Он протянул ей изображение ее матери, но она долго колебалась, прежде чем взять его. Наконец Энджел выхватила у него портрет и небрежно сунула его в сумку.
— Я провожу вас на место. — У него был усталый голос. — Думаю, вам лучше оставаться там до конца поездки.
Она пристально посмотрела ему в глаза.
— Держите рот на замке. Я не хочу огорчать моего папу.
Адам открыл дверь в вагон и пропустил ее. Она шла впереди, и они не сказали друг другу ни единого слова.
* * *После обеда, когда Джереми спал, а Адам только притворялся спящим, Энджел встала со своего места под предлогом, что собирается выйти по нужде. В маленьком клозете, где стоял горшок, было темно, и лишь небольшая полоска солнечного света, пробившись через грязное окошко под потолком, освещала помещение. Энджел наклонила голову и сняла с шеи крест. Она поплевала на подол нижней юбки и потерла им край креста. Черный слой легко сошел, и под ним показалась гладкая блестящая поверхность.
Это было не олово. Не свинец. Это было серебро. Чистое серебро.
У Энджел пересохло во рту, когда она смотрела на крест.
Серебро. Никто не будет прикреплять к серебру стеклянные бусинки. Это были рубины размером с половину голубиного яйца, по одному на каждой стороне креста, а в середине — созвездие из жемчужин, настоящих жемчужин, в оправе из того, что могло быть только золотом.
Она прижала крест к груди и закрыла глаза, стараясь дышать ровно. Она простояла так очень долго.
Он настоящий. Он принадлежит ей. И он стоит огромных денег.
Глава 4
Денвер оказался веселым, раскинувшимся вширь городом, с широкими улицами, по которым можно прогнать целое стадо коров, с огнями во всех окнах и музыкой, доносившейся из каждой двери. Это был самый большой город, который когда-либо видела Энджел, и он представлял собой сплав скрытых возможностей и опасностей. Здесь можно легко спрятаться. По нему можно передвигаться незамеченным, выслеживая своего врага. Здесь может притаиться убийца из переулка с револьвером или ножом, скрыться еще до того, как упадет на землю тело невинной жертвы.
И когда Энджел сошла с поезда, когда последние серые тени сумерек передавали эстафету ночи, она думала о темных переулках, а не об огнях. На своей шее она носила огромное состояние, и массивное украшение так сильно давило ей на грудь, что она дышала с трудом. Она не представляла стоимости креста в денежном выражении, но знала, что он стоит столько, что за него могут убить. Она знала, что за все пять лет работы на рудниках они с Джереми не выработали серебра даже на одно крыло этого креста. Она отдавала себе отчет, что рубины не растут на деревьях, а жемчуг не продается в магазинах, в которые она обычно ходила за покупками. Она понимала, что, возможно, носит на шее большую сумму, чем видела за всю свою жизнь или о которой когда-либо мечтала.
Но там, в Грин-Ривер, убили человека. И есть еще двое головорезов, живых или мертвых, которые, когда им представится возможность, приложат все силы, чтобы убить ее.
Больше всего она хотела поскорее избавиться от креста и запустить пригоршни в прохладное чеканное золото. Ей так этого хотелось, что у нее даже ныли пальцы. Но она должна быть очень, очень осторожна.
Ее мысли метались, а глаза перебегали с предмета на предмет, подробно рассматривая все, что попадалось ей на пути. Она не могла охватить взглядом все сразу и потому слишком поздно заметила, как Джереми споткнулся о ступеньку, спускаясь на перрон. Адам поддержал его под локоть, и, спохватившись, Энджел поспешила придвинуться поближе, чтобы занять его место, злясь на себя за свою невнимательность.
Джереми засмеялся и попытался ее отстранить:
— Перестань суетиться, малышка. Что, мне нельзя оступиться в темноте?
— Ты устал, папа, — спокойно сказала Энджел, но, посмотрев на него, она ощутила тревогу и вину. Его лицо было серым и изможденным, он тяжело дышал. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила этого раньше… и это было еще одной причиной, по которой она должна как можно скорее избавиться от креста и поменять его на деньги, много денег, которые позволят им с комфортом доехать до Калифорнии и, может быть, даже купить дом. Дом на берегу океана. Папе это понравится.
— Сэр, после горячего ужина и спокойного сна вам станет лучше. Кондуктор говорит, что следующий поезд придет только завтра утром, поэтому нам придется здесь переночевать, — сочувственно произнес Адам.
