Джессика Трапп - Грешные удовольствия
Адель с трудом встала. Без трости она чувствовала себя неуверенно. Остекленевшими глазами она огляделась и увидела Бренну.
— Сделай это! — приказала она. — Сделай это сейчас! Бренна не сомневалась в том, что имела в виду ее сестра.
— Это наш единственный шанс.
Пантос залаял и бросился к хозяйке, но солдаты удержали его.
До Бренны вдруг дошло, что на самом деле должно произойти в спальне. Либо она будет изнасилована, либо Покоритель будет убит. Если она не уничтожит этого человека, и она, и Адель, и Гвинет — все они окажутся под солдатами Монтгомери. А Пантоса наверняка убьют.
— Сделай это! — кричала Адель. — Пока они нас всех не изнасиловали и убили! Мы можем спастись, если будем действовать немедленно! Я знаю, куда надо идти, а наши люди ждут нас!
Да, сейчас, пока Монтгомери голый, безоружный и ничего не подозревающий, был самый подходящий момент.
Не дав себе передумать, Бренна выхватила из-за корсета кинжал и бросилась на Монтгомери, целясь в сердце.
— Какого ч…
Гибким движением, словно тигр, которого застали врасплох, Монтгомери увернулся.
Кинжал скользнул по коже, оставив дугообразный след, и воткнулся ему в грудь.
Из горла Монтгомери вырвался какой-то неопределенный звук. Тонкая струйка крови поползла по его груди.
У Бренны сжалось сердце. Что она наделала! Она стояла слишком близко. Надо было метнуть кинжал, а не втыкать его.
К горлу подкатила тошнота, а ноги стали ватными.
Он смотрел на нее в недоумении:
— Всемогущий Бог, девчонка. Что ты сделала?!
В испуге она выскочила из комнаты и побежала по коридору.
Глава 5
Закон требовал, чтобы ее обвинили в измене, так же как ее отца.
Глаза Джеймса налились кровью. Он в ярости схватил жену за руку, потащил ее в спальню и швырнул на кровать. Его гордость была оскорблена и требовала отмщения, Ему даже послышался издевательский голос его отца: «Глупец! Ты слишком мягок, чтобы быть лидером. Ты недостойный сын».
Бренна упала, а Джеймс заставил себя разжать кулаки, чтобы не забить ее до смерти голыми руками.
Лезвие кинжала, которое торчало у него в груди, вибрировало, причиняя невыносимую боль. Он сделал глубокий вдох и отвел взгляд от девушки, чтобы не поддаться соблазну прямо сейчас обернуть этот кинжал против нее.
Резким движением он выдернул кинжал. По лезвию, а потом и по груди полилась кровь.
Девушка встала на колени прямо на кровати. Ее пальцы дрожали, но она смотрела на него с не меньшей яростью, чем он на нее.
Джеймс между тем решил, что пора сосредоточиться на своем долге перед королем.
«Молокосос». Отец опять его поддразнивал, обращаясь к той темной части его души, которая требовала немедленно перерезать ей горло, не задумываясь о последствиях. Пусть люди злословят, обвиняя его в том, что он убил свою невесту.
Усилием воли он заглушил голос отца. Ярость — это не самый лучший способ служить своей стране. Однако в сердцах его солдат поселится недоверие, если они решат, что Монтгомери не смог справиться с собственной женой. Он станет посмешищем армии, из Покорителя превратится в подкаблучника.
Он разжал руку, и кинжал упал на пол. А Джеймс медленными, нарочито размеренными движениями стал натягивать лосины, размышляя о том, что делать дальше. Ему казалось, что записка, в которой невеста приглашала его в их замок, была подсказана ее отцом. Теперь же понял, что и она была одним из ключевых игроков в заговоре против короля.
Если он привезет ее в Лондон, король прикажет ее пытать. Возможно даже, что ее бросят на растерзание солдатам. «Отдай ее своим людям, — подсказывал ему отец, — только слабак может позволить врагу умереть быстрой смертью».
Нет. Этого он не допустит.
Он расправится с ней здесь… Но не в спальне, иначе люди в этом замке, да и все мятежники Англии, сделают из нее жертву.
Приняв решение, он протянул руку к кровати. Бренна отползла назад, при этом ее огромное свадебное платье обмоталось вокруг ее тела.
Она опять не подчинилась, и ярость вспыхнула в нем с новой силой, затуманив сознание.
— Слезай с этой чертовой кровати, или я убью тебя прямо сейчас.
Жилка на шее Бренны бешено колотилась, но она, не отводя от него полного ненависти взгляда, не сдвинулась с места.
Он отступит. Он не поддастся ярости. Он выйдет во двор. А за измену расправится потом.
«Молокосос», — снова услышал он насмешливый голос отца.
Бренна настороженно наблюдала за тем, как Монтгомери застегивает пряжку кожаного пояса и обувает сапоги. Может, закричать? Или броситься на него с кулаками? Или бежать? Она чувствовала себя как собака, которую загнали в конуру.
— Что вы собираетесь сделать со мн…
Бренна похолодела, а слова застряли в горле, когда он встал и взглянул на нее. Его глаза уже не были голубыми.
Они были стального цвета, а в левом глазу светилось какое-то красное пятнышко.
Это был решительный взгляд. И мстительный.
Она поняла, что жизнь ее кончена. Возможно, он и не пырнет ее кинжалом, но все равно так или иначе казнит.
Это было его право, право Покорителя.
Ее охватила паника. Бренна вспомнила предупреждение Гвинет — он убил свою первую жену.
Она посмотрела на дверь, на окна, на гардероб, судорожно соображая, как сбежать. Грудь сжало так, что она почти не могла дышать. Ее загнали в угол. Бежать некуда.
— Твоя игра проиграна, — сказал он, словно прочитав ее мысли. Его рот был упрямо сжат. Он сделал шаг к кровати.
Не дав себе времени подумать, она ринулась вперед, чтобы бежать — бежать мимо него, бежать куда-нибудь, только не оставаться здесь. Но он, словно ожидая этого, схватил ее и приподнял так, что они оказались нос к носу.
— С этой минуты и до того момента, когда тебе отрубят голову, ты будешь получать по три удара плетью за каждую дерзость, которую ты себе позволишь. — Уголки его губ дергались, будто он еле сдерживал себя, чтобы не ударить ее. Будто боялся, что, если начнет ее бить, не сможет остановиться. — Я могу приказать содрать с тебя кожу и оставить умирать от ран, а могу покончить с тобой одним ударом топора по твоей шее.
У Бренны начали дрожать колени. В ее воображении холодный металл топора впивался ей в шею. Однако с показной храбростью, которой не было и в помине, она расправила плечи.
— Я не раскаиваюсь в том, что сделала.
— Будешь бита три раза.
Она разозлилась и вздернула подбородок.
— Делайте со мной что хотите, вам меня не запугать.
Он так сжал ее руку, что ей стало больно.
— Если тебе все равно, что будет с тобой, я могу приказать содрать кожу и с твоих сестер.
