Эмилия Остен - Верность и соблазны
И тут она просто-напросто струсила. Десять лет надежд и ожидания – это целая жизнь. Анна уже привыкла к этой жизни, привыкла к одиночеству. Может быть, стоит и дальше хранить чудесные воспоминания? Иногда призрак прошлого может оказаться совсем не тем, кого ждешь. Десять лет прошло. Она изменилась необратимо. А вот что эти годы сделали с Айвеном? Даже те почти три года, в течение которых все еще приходили письма, изменили Айвена. И Анна не была уверена, что хочет столкнуться с лордом капитаном МакТирнаном вот так, без подготовки и лицом к лицу, – лишь они двое. А что, если Айвен тоже ожидает увидеть ту Анну, которой давным-давно нет? Вряд ли он думает, что навстречу ему выйдет та девушка, только вот…
Неожиданный звук, донесшийся откуда-то сверху, заставил Анну буквально подпрыгнуть на месте. Испуганная и взволнованная, она все же нашла в себе силы извлечь из ридикюля визитку и написать на ней несколько слов.
Анна Суэверн приглашает лорда МакТирнана пожаловать в Верн на ужин завтра, шестнадцатого мая.
Оставив карточку на столике у дверей, Анна почти бегом покинула странно пустой дом, вскочила в двуколку и заставила лошадку быстрой рысью оставить позади окрестности Тирнана.Айвен с трудом открыл глаза и сел на постели. Болело все тело, от кончиков пальцев до макушки. Ад и преисподняя, морская болезнь. Фрегат ее величества «Внезапный» причалил в Глазго еще третьего дня, затем день в наемном экипаже… Что ж, этот день на суше ничуть не улучшил состояние Айвена, если не сказать, что усугубил. Сколько ему пришлось поплавать по морям за десять лет – и все равно каждый раз, едва ступив на палубу, он падал с приступом тошноты – и потом, сойдя на берег, болел еще несколько дней. И ничего не помогало, даже опиум не приносил желанного забытья и облегчения.
Вчера, проезжая Вернхилл, близлежащую деревеньку, Айвен оставил в почтовой конторе карточку для отправки в Верн. Теперь он сильно об этом сожалел. Это просто какое-то помутнение рассудка. Что подумает Анна, когда вдруг поутру обнаружит на серебряном подносе визитку из Тирнана? Здравствуй, любимая, я вернулся? Ты явилась мне среди кровавых грез – и вот он я? Айвен застонал и рухнул обратно на подушки. Вечером в Тирнане оказался лишь пожилой сторож, так что пришлось наслаждаться минимальными удобствами: постель, хорошо хоть сухая и чистая, стакан воды, а большего возмущенный желудок не принимал, фланелевая ночная рубашка, тесная в плечах и груди – десять лет назад Айвен был строен и гибок. Голова раскалывалась, рот наполнился горькой слюной, а помощи и поддержки ждать неоткуда. Впрочем, не привыкать. Айвен укрылся с головой одеялом и застонал. Звук странно отразился от зачехленной мебели, преобразовавшись в какое-то замогильное завывание. Интересно, явится ли сегодня сторож? И догадается ли привести кого-нибудь из деревенских, желающих поработать в Тирнане в качестве горничных, дворецкого, лакеев… и кто там еще нужен в хозяйстве богатому провинциальному лорду?
Мысли буквально царапали мозг, поэтому Айвен постарался снова уснуть, но какой-то скрип, донесшийся с первого этажа, заставил его насторожиться. Жизнь научила его вообще всегда быть настороже, наготове и во всеоружии. Вот и сейчас он извлек маленький «дерринджер» из-под подушки и проверил, как ходит курок. Легко и бесшумно. Подавив приступ тошноты и стараясь не обращать внимания на вращающийся интерьер, Айвен почти бесшумно выбрался из комнаты и прокрался к лестнице. Он отлично помнил ту точку у лестницы, с которой холл у входа просматривался полностью, а снизу наблюдателя было не разглядеть. Пришлось немного наклониться, что вызвало очередной приступ головокружения. Стараясь не шуметь и не упасть, Айвен вцепился в перила и… замер, даже не дыша и не моргая.
Анна стояла у дверей, в лучах света. Медовые волосы стали чуть темней, чем он помнил, а модная в этом сезоне прическа с гладким пробором и сложным узлом на затылке шла ей неимоверно. Темно-синяя, цвета ночного неба амазонка облегала ее невероятно стройный стан, утративший девичью округлость. Она смотрела куда-то под лестницу, слегка прикусив нижнюю губку. Между бровей пролегла едва заметная морщинка, словно Анна много хмурилась все эти годы. Она была невероятно прекрасной, невероятно прекрасной незнакомкой. Ничего общего ни с его воспоминаниями, ни с его опиумными грезами. Она была совершенством, воплощением красоты, грации и… Айвен не мог подобрать слов. Чистоты? Невинности? Идеала?
Пистолет выпал из внезапно ослабевшей руки, и звук удара металла о паркет гулко разнесся по всему дому. Анна вздрогнула. Айвен лишь на мгновение отвел взгляд, чтобы поднять оружие, а когда снова посмотрел вниз, она уже исчезла.
Маленький бумажный прямоугольник белел на столике у дверей. Визитка. Она пришла и оставила визитку. Айвен почувствовал, что просто физически не сумеет спуститься по лестнице. Но и оставаться в неведении насчет содержания карточки он не мог. От самоубийственной попытки сползти по ступенькам в холл его спасло лишь появление сторожа в сопровождении группы весело щебетавших молоденьких деревенских девушек. Наверное, кандидатки в горничные.Глава 4
Весь следующий день Анна металась по дому, не в силах посидеть на месте хотя бы мгновение. Утром явился Чаттем, но Анна просто не была способна сконцентрироваться на деловых вопросах. Когда она вдруг поинтересовалась у серьезно вещающего что-то про капиталовложения управляющего, какое платье лучше надеть к ужину, голубое или нежно-зеленое, Чаттем захлопнул гроссбух и схватился за голову. Анне едва удалось его успокоить, так разволновался верный помощник. Пришлось, конечно, рассказать ему, что Айвен вернулся. Кажется, что вернулся, ведь сама-то она его не видела. Все равно скоро вся округа будет гудеть, обсуждая новости.
– Леди Анна, – покачал головой Чаттем, – я не знаю, что сказать.
– Так голубое или зеленое?
– Я думаю, что лучше зеленое. Оно… такое зеленое.
Теперь пришла очередь Анны качать головой.
– Хорошо, Чаттем. Давайте отложим все вопросы на завтра. А лучше… Мы с вами уже все это обсуждали. Действуйте, как договаривались. Я полностью на вас полагаюсь.
Проводив Чаттема, Анна сразу же пожалела, что не попыталась сосредоточиться на делах. Все распоряжения насчет ужина были отданы (в том числе и приказание протереть пыль с нижней поверхности столешницы), а до вечера оставалось еще очень много времени, просто бездна. Побродив по дому и посмотрев на суету слуг, Анна поднялась в свою комнату, достала из секретера стопку писем Айвена и вышла в сад. Ночью все же налетела гроза, так что все растения резво потянулись вверх, вдохновленные первым настоящим весенним дождем. Новая жизнь. Как символично.
