Сабрина Джеффрис - Коварный повеса
— По крайней мере я не разбиваю их сердца, — сказал Энтони, покосившись на Стоунвилла — тот соблазнял танцовщиц, а потом, когда они безумно влюблялись в него, разрывал связь. — Если честно, то я действительно кое о чем задумался. — Ему вдруг пришло в голову, что друзья могут помочь ему с уроками распутства. — Видите ли, один мой знакомый обеспокоен тем, что его дочь может стать жертвой охотника за приданым. Поэтому я согласился пообедать у этого знакомого и объяснить девушке, как избежать опасности. Только я не знаю, что ей сказать…
— Она красива? — осведомился Стоунвилл.
— Кто?
— Дочь, конечно. — Стоунвилл улыбнулся. — Потому что один–единственный поцелуй стоит тысячи слов.
Энтони нахмурился:
— Я вовсе не собираюсь соблазнять эту девушку. — Он повернулся к герцогу, потому что из всех его друзей только он был счастливо женат. — Объясни им, Фоксмур.
— Что именно? — проворчал герцог. — Знаешь, я бы и близко не подпустил тебя к своей дочери. Даже не уверен, что оставил бы тебя наедине со своей женой, хотя я безоговорочно ей доверяю.
— Но ведь Норкорт теперь совсем другой человек, разве ты не слышал? — усмехнулся Керквуд. — Получив титул, он стал образцом добродетели и теперь смотрит на женщин лишь с уважением.
За столом на несколько мгновений воцарилась тишина, а затем последовал взрыв хохота.
Окинув взглядом друзей, которых знал еще со времен учебы в Итоне, Энтони проворчал:
— Мне следовало знать, что не стоит спрашивать совета у вас. Ваши представления о серьезном разговоре ограничиваются обсуждением качества бренди.
— Разве кто–то спорит? — Керквуд постучал ногтем попустой бутылке. — Этот бренди — просто денди. То есть превосходный.
Все рассмеялись, а потом Керквуд потребовал другую бутылку — уже вторую после начала обеда.
— Кроме того, — продолжал Фоксмур, — у меня достаточно серьезных разговоров в парламенте, поэтому я предпочел бы обойтись без них, когда мы собираемся вместе.
— Особенно в тех случаях, когда Норкорт серьезен и задумчив, — съязвил Стоунвилл.
Тут принесли вторую бутылку, и Керквуд, повернувшись к Энтони, добавил:
— Выпей еще бокал. Твоя проблема в том, что ты еще недостаточно выпил, чтобы оценить наше остроумие.
— Недостаточно выпил? — Энтони пожал плечами и протянул Керквуду свой бокал. — Что ж, тогда налей еще.
Бренди действительно был превосходный, но почему–то Энтони не получал от него удовольствия. Осушив бокал, он снова протянул его Керквуду:
— Налей еще.
Керквуд кивнул и наполнил бокал, Фоксмур же, покосившись на Энтони, заметил:
— Если думаешь, что мы вынуждаем тебя напиться, то ты ошибаешься.
— Говори только за себя, — сказал Стоунвилл. — Налей и мне тоже, Керквуд. — Окинув взглядом приятелей, Стоунвилл поднял свой бокал и воскликнул: — За бренди, за бордели и за распутных женщин!
Тут Фоксмур вдруг поставил свой бокал на стол и, поднявшись, заявил:
— Я ухожу, джентльмены. Спасибо за ужин и за приятную беседу.
— Ты уходишь? — удивился Энтони.
— Да, полагаю, пора домой. К тому же завтра мне рано вставать.
«И мне тоже», — подумал Энтони, тотчас же вспомнив о том, что утром ему предстояло отправиться в школу мисссис Харрис. Ему следовало приехать туда в восемь, а это означало, что он должен был встать до шести — чтобы успеть одеться.
Конечно, мисс Прескотт сказала, что он может приехать, когда пожелает, но она сказала так только потому, что не считала его способным встать рано утром. Не считала способным?.. Энтони нахмурился. Вероятно, она полагала, что он появится не раньше полудня, позеленевший от выпитого накануне. Черт побери, если он немедленно не уйдет отсюда, то именно так и произойдет. Да, Стоунвилл непременно потащит его в бордель, где они напьются до умопомрачения. А потом он заснет в объятиях какой–нибудь шлюхи…
Но ведь он вполне может уйти прямо сейчас. А утром явится в школу сияющий и радостный, явится, как и обещал, в восемь утра и тем самым докажет мисс Прескотт, что может держать свое слово, сделать все, что задумал.
И ведь ему все равно придется изменить свой образ жизни, когда Тесса будет жить в его доме. Да, он должен научиться жить по–другому. Так почему бы не начать прямо сейчас? Мисс Прескотт, кажется, назвала его привычки порочными. Что ж, он покажет ей, что может изменить свои привычки, если только пожелает. Бог свидетель, она получит свои уроки распутства в восемь утра, непременно получит.
Энтони встал и тут же обнаружил, что нетвердо стоит на ногах. К счастью, у него была почти вся ночь впереди, чтобы протрезветь.
Герцог уже направлялся к двери, когда Энтони окликнул его:
— Фоксмур, подожди! Ты не подвезешь меня до дома?
Фоксмур обернулся и с удивлением посмотрел на друга:
— У тебя нет кареты?
— Я приехал со Стоунвиллом. — Энтони обошел стол. — А он хочет остаться.
— Чертовски верно, — пробормотал Стоунвилл, поднимаясь. — Почему вы уходите так рано? Сейчас, наверное, и Керквуд отправится домой к своей женушке? С кем я тогда останусь?
— Один, старина. — Фоксмур усмехнулся. — Как говорит Шекспир, «найди себе жену».
Стоунвилл кивнул на Керквуда:
— И проводить вечера в страданиях, как наш друг? Нет уж, спасибо.
— Мы с тобой поедем развлекаться в следующий раз, — сказал Энтони. — А сейчас мне надо уйти, потому что завтра рано вставать. У меня завтра важные дела.
Стоунвилл фыркнул и снова уселся в кресло.
— Прекрасно. Убегай, если должен. А мы с Керквудом еще выпьем.
Когда Энтони с Фоксмуром вышли за дверь, герцог пробормотал:
— Я очень беспокоюсь за Керквуда. Так напиваться на него не похоже.
Энтони пожал плечами:
— Да, пожалуй. А может, случилось что–то новое, помимо его обычных неприятностей с женой?
Фоксмур тяжело вздохнул:
— В любом случае он не скажет об этом.
— Я расспрошу Стоунвилла. Возможно, он что–то знает.
— А я расспрошу жену. Видишь ли, леди Керквуд когда–то училась в той же школе, которую я рекомендовал для твоей племянницы и которой сейчас управляет подруга моей жены.
Они вышли в холл, и Фоксмур вызвал свой экипаж.
— Кстати, об этой школе… — проговорил Энтони. — Я воспользовался твоим советом и устроил туда Тессу.
— И миссис Харрис согласилась? Замечательно! Жаль, что я не мог замолвить за тебя словечко, но… Но я непременно помогу тебе, когда дело дойдет до суда.
— Чтобы мой дядя заклеймил тебя позором так же, как он клеймит меня? — Энтони решительно покачал головой: — Нет, я не хочу, чтобы он оклеветал тебя. Ты теперь в политике и должен заботиться о своей репутации.
— Моя репутация в полной безопасности, — с усмешкой ответил герцог.
