Мэдлин Хантер - Неисправимый грешник
– Ты разговаривал с ней во время наведения этих справок? – Он представил себе, как Хэмптон изучающим взглядом смотрит на Флер, задавая ей свои адвокатские вопросы, и это его еще больше разозлило.
– Я говорил также с Фартингстоуном…
– К черту Фартингстоуна!
– Ты только выслушай меня. – Хэмптон погладил рукой каменный бордюр окна. – Перемены в поведении твоей невесты после ее разрыва с Леклером хорошо известны. Однако недавно она пошла еще дальше в своей расточительности. Она не просто разбазаривает свой доход. Она продала кое-что из того, что не контролируется трестом, и раздаривает деньги направо и налево. В большинстве случаев это вполне предсказуемые акты благотворительности. Но в прошлом году она направила крупную сумму, не меньше тысячи фунтов, на север во время прекращения работы на угольных шахтах. Деньги пошли на содержание семей горнорабочих и шкиперов.
– Это означает лишь то, что ей не нравится, когда люди умирают с голоду.
– Это свидетельствует также о том, что она может быть связана с некоторыми радикальными группировками, которые действуют в обход закона. И в этой связи возникает вопрос, не убегала ли она, когда ты ее обнаружил, к ним и не замешана ли она в том, что происходило с усадьбами в ту самую ночь.
– Я в это не верю.
– Это также означает, что у Фартингстоуна есть влиятельные люди, которые не хотят, чтобы такая финансовая поддержка повторилась.
К последнему замечанию стоило прислушаться. Не было сомнения, что именно эти облеченные властью люди могли нашептывать судьям в Верховном суде.
– Уменьшение ее состояния было довольно значительным за последние два года. Смерть ее матери, вероятно, каким-то образом связана с ее возросшей щедростью. Фартингстоун может знать все детали. Он считает, что пятьдесят процентов земель ушло. Она продала их.
Неудивительно, что Фартингстоун объявил ее помешанной. Землю копили, наследовали, ее страстно желали.
– У нее и без этого остается богатое состояние.
– Еще один момент. Когда ее спросили, каким образом она решает, какую собственность и когда продать, она заявила, что у нее есть советник. Она не назвала имени это го человека. Фартингстоун полагает, что никакого консультанта у нее нет, что это чистая фантазия.
– Она заявляет, что слышит голоса? Разговаривает с невидимыми друзьями? Надеюсь, ты не веришь…
– В настоящее время она планирует продать самый большой участок земли, усадьбу в Дареме. Она унаследовала ее от своей тети Офелии. Я не сказал, что ее тетя была большой оригиналкой. Похоже, это в крови их семейства.—Хэмптон постарался не выказать своего раздражения, произнося эту фразу.
– Это свойственно моему семейству. Однако я не вижу, чтобы кто-то пытался приклеить моим сестрам ярлык не правоспособных.
– Была также еще одна тетя, несколько лет назад умершая. Настолько странная, что даже эксцентричная тетя Офелия старалась ее изолировать. – Хэмптон говорил дьявольски ровным, бесцветным голосом. – Мисс Монли не сказала, кому она планирует продать собственность в Дареме, и ни я, ни Сент-Джон не смогли выявить имя покупателя. Мы опасаемся, что она может стать жертвой мошенничества. В подобных случаях часто требуется секретность, и по завершении сделки она ничего вообще не откроет.
– Возможно, это объясняется тем, что она считает, что ты, как и Фартингстоун, не имеешь права требовать от нее раскрытия подробностей.
– Да, но у тебя будет такое право, несмотря на приватность ряда условий вашего брака. Я предложил, чтобы она изложила факты в письменном виде, запечатала это в конверт и позволила бы передать это письмо тебе. Она отказалась. «Это не ваше дело», – заявила она.
Ее ответ нисколько не шокировал Данте. Ее столь откровенное заявление делало предельно ясным, что она имела в виду, когда выдвигала свое предложение. Его раздражение отступило, когда он стал анализировать подоплеку.
Жить отдельно, заявила она тогда. Не находиться в реальном браке. Она имела в виду именно это.
– Я снова должен посоветовать тебе не соглашаться на этот брак, – сказал Хэмптон. На сей раз он произнес это не бесстрастным голосом адвоката, а придал ему дружеский оттенок.
– Я уже дал согласие на это, Джулиан.
– Ты можешь не связывать себя контрактом. Сент-Джон заплатит Томпсону, а Леклер по возвращении возместит ему сумму.
– Пятнадцать тысяч – слишком большие деньги даже для моего брата.
– Я знаю, что он может себе это позволить. Только доход виконта может перекрыть эту сумму.
– Значит, сейчас я буду взят на поруки женой брата?
– Это альтернативное решение твоей нынешней проблемы. Что касается принятия предложения, я могу взять это под свою опеку.
Хотя Данте не желал, чтобы Хэмптон опекал его брачный контракт, еще менее он стремился к тому, чтобы Сент-Джон, а затем Леклер выплачивали его долг. Он не хотел альтернативного решения.
Он понимал, что отвергает его по одной простой причине: он не намерен оставлять Флер в беде.
Она, нуждаясь в помощи, пришла к нему, и он согласился с ее планом. Может, она в какой-то степени помешана, но и не исключено, что Флер рациональна, как часы. В любом случае он обещал ей защиту.
– Многое из того, о чем ты рассказал, – всего лишь поступки женщины с добрым сердцем, которая слегка эксцентрична или излишне щедра, Хэмптон. Если она говорит, что у нее есть советник, я уверен, что он есть. Если он злоупотребляет ее доверием, я это выясню и буду иметь с ним дело.
– Что, если она не пожелает быть откровенной с тобой? Она может потребовать твоей подписи на документах, о которых ты ничего не знаешь либо их не одобряешь. По этому соглашению в один прекрасный день ты вынужден будешь поспособствовать плану, который призван ее разорить.
– Я не подпишу ничего без объяснений, которые мне покажутся здравыми в финансовом отношении. В иерархии благородных поступков мой долг защитить ее стоит на первом месте. Независимо от нашего договора она останется моей женой, и я буду нести ответственность за нее.
– Стало быть, ты преисполнен решимости? Коли так, то я, как твой друг и адвокат, намерен помочь тебе, даже несмотря на то что считаю это неразумным. Леклер может потребовать моей головы, но это уже проблема будущего.
Данте рассмеялся:
– Когда мой брат вернется, я объясню ему, что ты делал все возможное для моего спасения и что я, как всегда, жертва собственного безрассудства.
Глава 5
Фартингстоун узнал о предстоящей свадьбе поразительно быстро, настолько, что успел убедить архиепископа задержать выдачу разрешения на венчание без церковного оглашения.
