Бертрис Смолл - Мое сердце
Принесли платья; обе сестры предпочли одеться в бархат — день был прохладный. Платье Дейдры — темно-рубиновое с белой атласной нижней юбкой, расшитой серебряными нитями. Белые с серебром рукава с буфами и разрезами проглядывали из-под тяжелого бархата. Шею охватывала нитка прекрасного жемчуга, к которой было пристегнуто вырезанное из целого рубина сердечко, в ушах — грушевидные жемчужины, подвешенные на маленьких рубинах. Ее черные волосы убрали на затылке во французский шиньон и скрепили драгоценными заколками; на тонких пальцах красовалось несколько прекрасных колец.
Платье Велвет по своему покрою походило на сестрино с очаровательной юбкой колоколом. Оно было темно-зеленым с более светлой нижней юбкой, также расшитой золотом; в разрезы рукавов проглядывала золотая шемизетка. Платье подарили ей ко дню рождения тетя и дядя, и оно было единственной действительно роскошной вещью в ее гардеробе. Прекрасные золотисто-каштановые волосы ниспадали соблазнительными локонами на ее плечи, а вокруг шейки вилась золотая цепочка, с которой свисал кулон в форме сердечка, бывший на самом деле медальоном.
Дейдра одолжила своей младшей сестре миниатюрные сережки из жемчужин, ибо у Велвет, считавшейся еще маленькой, было мало драгоценностей. Лодема, критическим взглядом окинув младшую сестру своей госпожи, послала горничную принести две распустившиеся золотистые розы, стоявшие в вазе. Затем она связала цветки вместе зеленой ленточкой и прикрепила их к головке Велвет. Отступив на шаг назад, она едко заметила:
— Так-то лучше! Теперь вы нас не опозорите!
Дейдра и Велвет поспешили из апартаментов вниз, где их поджидал лорд Блэкторн. Велвет почувствовала себя нескромно подглядывающей, когда ее старшая сестра смахнула несуществующую пылинку с темно-голубого камзола своего смеющегося мужа. Джон — очень красивый мужчина, подумала Велвет, и, по-видимому, в самом соку. Он был на голову выше своей жены, с прекрасной фигурой. Скорее, его можно было назвать худощавым. Он сохранил прекрасные каштановые волосы с легким налетом седины, которые он коротко подстригал. Глаза сияли светлой голубизной, лицо узкое и аристократическое, с тонким носом, прекрасным разрезом глаз и тонкими губами. Несмотря на свою аскетическую внешность, он любил смеяться и высоко ценил хорошую шутку.
Род Джона Бейкли владел Блэкторн-Прайэри со времен Вильгельма Завоевателя. Прайэри и окружающие его земли были подарены его предку, пэру, в награду за то, что он отбил их для Вильгельма у его обитателей, восставших саксонских монахов. Звали его Сьюр Бейкли. Бейкли всегда были добропорядочными англичанами, любившими свою землю и самоотверженно защищавшими ее. Они сражались за Англию под началом Ричарда I и Эдуарда, Черного принца, но никогда не состояли ни при каком дворе и не вмешивались в политику. В этом было их спасение.
Никогда английские монархи не посещали Блэкторн-Прайэри, пока Елизавета Тюдор не узнала — только Богу известно как, подумал Джон Бейкли, — о прекрасных садах Блэкторн-Прайэри, широко известных, впрочем, среди окрестных жителей. За садами, заложенными около двухсот лет назад, тщательно ухаживали, и каждая новая леди Блэкторн вплоть до Дейдры, которая, подобно своей покойной бабке О'Малли, любила и коллекционировала розы, расширяла их. В садах росли не только розы, но и почти все известные в Англии цветы, включая несколько клумб с редкими персидскими и турецкими тюльпанами, вывезенными с Востока кораблями О'Малли. Был здесь и хитрый самшитовый лабиринт, а королева, как известно, обожала лабиринты. Сейчас сады горели в огне поздних тюльпанов, нарциссов, примул и водосборов. Елизавета не останется разочарованной.
Вдруг на тщательно разровненную гравийную дорожку, ведущую к Блэкторн-Прайэри, вылетел босоногий сынишка главного садовника, оглушительно крича: «Едут! Едут!»
— Прочь с дороги, парень! Прочь с дороги! — закричал мажордом Прайэри, и мальчишка с ужасным шумом скатился с дорожки на зеленую лужайку.
Молоденькие служанки, выстроенные по старшинству, весело пересмеивались, пока их не заставил замолчать гневный взгляд домоправителя. Все служащие Блэкторн-Прайэри, начиная со старших слуг и кончая последним мальчишкой-поваренком, стояли вымытые и причесанные в ожидании появления королевы и ее двора.
В течение, как казалось, очень долгого времени не было слышно ни звука, даже пения птиц, но вот ветерок принес звон колокольчиков и шум смеющихся голосов. Слуги напряглись и вытянули шеи, чтобы увидеть самый первый момент появления членов двора. Наконец, как по волшебству, на повороте дорожки появились Елизавета Тюдор и ее двор. Ожидающие испустили коллективный вздох восхищения.
Первый всадник гарцевал на прекрасном гнедом мерине и держал в вытянутой руке церемониальный меч государства. Следующей ехала королева на великолепном снежно-белом жеребце рядом с графом Эссекским, своим конюшим, скакавшим на; черном красавце мерине и державшим уздечки королевского коня, что являлось частью его обязанностей. Вокруг королевы плотной группой держалась ее личная охрана, за ними следовал лорд-казначей и другие государственные мужи: королевский казначей — сэр Фрэнсис Кноллиз — любимый кузен королевы; лорд Хандстон — главный камергер двора; сэр Джеймс Крофт — королевский инспектор, другие официальные придворные лица и слуги и, конечно, — сам двор.
Королевский наряд был верхом изящества. Ее платье из черного бархата обшито по краям и вдоль выреза мелким жемчугом. Вдоль рядов жемчуга разбросаны красные шелковые банты, скрепленные шариками из черного янтаря вперемежку с черными шелковыми розами. Валики на плечах украшены подобным же образом, как и корсаж с красной шелковой розой, из центра которой свисала крупная жемчужина в форме слезинки. Под платьем виднелась белая атласная нижняя юбка, отделанная по краям кружевами. Тот же белый атлас просвечивал через разрезы на ее черных бархатных рукавах. Шею королевы охватывал узкий белый накрахмаленный рюш, с которого свисали восемь рядов жемчужин, опускавшихся на черный бархат платья с его вишнево-красными розами. Королева носила ярко-рыжий парик, увенчанный мягкой круглой черной бархатной шапочкой, над которой развевались белые перья, перехваченные внизу ярко-красной рубиновой брошью. Руки были затянуты в надушенные белые кожаные перчатки, расшитые жемчугами, гранатами и агатами.
Вокруг Елизаветы Тюдор на таких же горячих, гарцующих лошадях ехала ее свита, одетая с роскошью, еще больше дополнявшей красоту наряда королевы. С двух сторон королевы скакали сэр Уолтер Рэлей и молодой Эссекс, ее самые приближенные дворяне. Рэлей был нынешним капитаном королевской гвардии и ее личным телохранителем. Эссекс, как ее конюший, занимал ныне тот пост, который ранее принадлежал его отчиму, графу Лестерскому, Роберту Дадли. Дадли, оставаясь ближайшим другом королевы; в последнее время потерял некоторую часть ее расположения из-за своей женитьбы на ее кузине, Леттис Кноллиз, хотя она и доверяла ему по-прежнему.
