Айрис Джоансен - Горький вкус времени
Она торопливо пошла рядом с ним через зал, стараясь не отставать.
– Я отправляю Робера и Мари в Вазаро завтра с картинами и статуэткой. Не уверен, что в Париже они будут в безопасности после нашего отъезда. Если все пройдет хорошо, роль Катрин и Франсуа в этом деле может быть и не раскрыта, и тогда Вазаро будет для них всех спасительным раем.
– Для них? А мы едем не в Вазаро, Жан-Марк?
Жан-Марк спокойно ответил:
– В Чарлстон. Я только что вернулся из конторы Бардо, где давал последние распоряжения о том, как переправить Франсуа деньги для освобождения некоторых бедняг, приговоренных к гильотине, и как забрать драгоценности Анд-реасов. По-моему, тебе к лицу будут рубины. – Жан-Марк втащил Жюльетту за собой в кабинет и захлопнул дверь. – Хочешь посмотреть на них?
– Нет. Я никак не могу понять, почему именно Чарлстон? Из-за этого все эти сборы?
– Идея показалась мне хорошей. Америка кишит дикарями, зато тамошнее правительство не рубит головы и с величайшим уважением относится к предпринимателям-буржуа вроде меня. – Жан-Марк отпустил руку Жюльетты и прошел через кабинет к столу, заваленному бухгалтерскими книгами и бумагами. – Проклятие, не знаю, с чего начать! – Он помолчал и буднично закончил:
– И мальчик там будет в безопасности.
Жюльетта замерла.
– Мальчик?
Жан-Марк поднял голову и улыбнулся ей.
– Вазаро едва ли самое безопасное место для Людовика-Карла. Если бы мы остались где-нибудь на континенте, его в конце концов все равно бы разыскали. Ему будет гораздо безопаснее с нами в Чарлстоне.
– Ты хочешь… оставить его у себя?
– Моя дорогая Жюльетта, у меня нет желания когда-либо снова вступать в эти утомительные заговоры. Я прекрасно знаю, что, если мальчика снова схватят, ты станешь настаивать на том, чтобы отправиться к нему на помощь. Мне будет гораздо удобнее держать его под своим наблюдением.
– И под своей защитой, – приглушенно сказала Жюльетта, – Ты же знаешь, что, как только покинешь страну, Национальный конвент тут же захватит все, что ты имеешь.
– Все, на что сможет наложить лапу, – согласился Жан-Марк. – В последние несколько недель я попытался умерить их аппетиты, потихоньку ликвидируя и отправляя все, что можно, моим агентам в Швейцарию. Но все равно потери будут огромны.
– И ты готов примириться с ними?
– О, я рассчитываю получить полную компенсацию. – Темные глаза Жан-Марка неожиданно заблестели. – В конце концов я не был бы хорошим предпринимателем, если бы не потребовал свою цену. – Он помедлил. – Я хочу сына, Жюльетта.
Жюльетта молча смотрела на него во все глаза.
– И жену. Как ты думаешь, ты сможешь заставить себя оказать мне эту услугу?
– Но почему? – прошептала она. Веселье сошло с лица Жан-Марка.
– Потому что я вовсе не уверен, что смогу без тебя прожить. Ты должна быть счастлива. Ты победила в этой игре, Жюльетта.
– Нет никакой игры. – Жюльетта подошла к Жан-Марку, отчаянно всматриваясь в его лицо. – Не прячься от меня. Мне нужно, чтобы ты это сказал.
– Я не хочу слов. Они разденут меня догола.
– Ты мне очень нравишься без одежды. – Жюльетта неловко улыбнулась. – А я была раздета месяцами.
– К моему бесконечному восторгу. Так ты не пощадишь меня?
– Нет, я просто не могу этого сделать. Жан-Марк с минуту молча смотрел на Жюльетту.
– Я… люблю тебя. – Он помедлил. – Я люблю тебя так же беззаветно и глупо, как мой отец любил Шарлотту д'Абуа.
Жюльетту охватила радость, ее карие лучистые глаза светились от счастья.
– Не глупо. – Она ослепительно улыбнулась. – Мы ведь совсем разные. Она была нехорошей женщиной, а я вполне достойна любви. – Жюльетта бросилась в объятия Жан-Марка. – И я дам тебе столько любви, что ты не… Когда ты это понял? Как нехорошо с твоей стороны скрывать такое от меня!
Руки Жан-Марка обвились вокруг Жюльетты, и, когда он посмотрел на нее, его глаза подозрительно блестели.
– Это не должно тебя удивлять. Я никогда не был особенно добр к тебе.
– Всегда был. – Улыбка сошла с лица Жюльетты, и выражение ее лица стало серьезным. – Даже когда ты не хотел быть таким, ты ничего не мог с собой поделать. У тебя великое сердце, Жан-Марк. Ты давал мне понимание и сочувствие и… А теперь скажи мне: когда?
Жан-Марк взял лицо Жюльетты в свои ладони.
– Ты никогда не сдаешься, правда? Это не поразило меня как удар грома. Оно просто… пришло. По-моему, я всегда это знал. С тех пор, как ты ухаживала за мной в версальской гостинице. Ты вошла в комнату, и ее затопил свет. Ты ушла, и… стало темно. Ты радовала и мучила меня одновременно, но вместе с тем давала мне покой. – Он нежно поцеловал девушку в губы. – И если бы у меня было такое великое сердце, как ты ошибочно полагаешь, я смог бы заставить себя произнести эти слова давным-давно.
– Это не имеет значения. Ты сказал их сейчас. – Жюльетта снова скользнула в объятия Жан-Марка. – Не могу этому поверить. Ты правда любишь меня? Ты не играешь мной? Правда, Жан-Марк?
Руки Жан-Марка крепче обвились вокруг Жюльетты, и с минуту он не отвечал. А когда ответил, его слова звучали тихо, приглушенные ее волосами:
– Tutto a te mi guido.
* * *… – Знаешь, ты очень загадочный человек, Жан-Марк. Как это похоже на тебя – скрывать до последнего дня, что мы едем в Америку. – Жюльетта ласково выговаривала Жан-Марку, когда несколько часов спустя они прогуливались по саду. – Интересно, узнаю ли я когда-нибудь все твои тайны?
– А ты хочешь знать все мои тайны?
Жюльетте неожиданно вспомнилось, каким уязвленным было его лицо, когда он посмотрел на тот набросок-откровение, что она сделала на «Удаче». Пусть держит при себе свои тайны. У Жюльетты не было желания узнавать что-то, что могло причинить ему боль.
– Только если ты сам пожелаешь открыть их мне. Полагаю, что в ближайшие пятьдесят лет я узнаю о тебе все. Жить будет даже интереснее, если ты время от времени будешь преподносить мне сюрпризы.
Жан-Марк переплел свои пальцы с пальцами Жюльетты.
– Я постараюсь.
– Твоя таинственность не так досаждает, как упрямство. Не знаю, как я дошла до того, чтобы влюбиться в такого упрямца. И я была очень несчастна оттого, что ты так долго медлил.
– Ты этого не показывала.
– Из-за гордости. Я отдала тебе свою любовь и не хотела, чтобы ты знал, что то немногое, что ты мне дал взамен, меня не всегда радовало. – С минуту Жюльетта шла молча. – Я долго думала и решила, что, по-моему, тебе было бы лучше застрелить Шарлотту д'Абуа, а не ее любовника. Мы все были бы гораздо счастливее, если бы ты не позволил ей ранить себя.
Жан-Марк рассмеялся:
– Разве я мог вызвать женщину на дуэль?
