Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 2
– В этом нет нужды. Она отпустит вас на пару дней. – Кирсти умоляюще посмотрела на нее. – Вам нужно проехаться верхом так же, как и мне. Тут слишком душно, и все слишком много сплетничают. А подняться на холмы и поехать в Беннахи и вверх к Драмдарно будет полезно нам обеим.
IXЛошади паслись, опустив головы, пока женщины осматривались вокруг. Невысокие холмы простирались за ними – глухие заросли полыни и вереска, и болота, где небольшие лесные массивы переходили в невысокий березняк. Перед ними возвышался замок Беннахи, четко вырисовываясь на ярком и чистом аметистовом небе. Кирсти остановилась около дороги у древнего кольца из камней. Спешившись, она подошла к Элейн, которой уже помогал спешиться конюх, и они пошли к центру каменного кольца.
– Это особое место, – тихо сказала Кирсти, глядя наверх. На небе не было ни облачка.
– Оно принадлежит древним богам, – улыбнулась Элейн. Воздух был необычно спокоен, не было даже птиц, и ни один звук не нарушал глубокую тишину. Даже конюхи, ждущие на расстоянии нескольких сот шагов, не издавали ни звука на жаре полудня. – Зачем ты привезла меня сюда?
– Мне нужна ваша поддержка. Я решила построить здесь часовню, в честь Пресвятой Девы. У меня столько молитв и просьб… – Она смутилась. – Я построю ей часовню, чтобы она когда-нибудь услышала меня. Когда я стану старой и умру, пусть меня здесь похоронят. – Она подошла к одному из бесформенных камней и дотронулась до него. – Как вы думаете, я поступаю правильно?
Элейн не ответила; она глядела вдаль. Воздух был напоен запахами травы и цветов, едва уловимым ароматом сосен, прозрачный холодок горных камней на жаре был едва ощутим. Вокруг Кирсти плыл жар, отражаясь от камня, на который она положила руку, и заставлял воздух дрожать. Она выглядела бесплотно, почти призрачно – привидением из прошлого или из будущего. Элейн вздрогнула и кивнула.
– Да, – сказала она тихо, – я одобряю.
Стало еще жарче; когда они повернули домой, над холмами парило, воздух был тяжелым и предвещал приближение грозы. Лошадей разморило, они шли медленно, когда навстречу им выехал Джеймс Лесли, один из рыцарей Гратни. Он несся во весь опор, лошадь встала на дыбы, роняя капли пота.
– Госпожа, слава Богу! – Всадник почти кричал от волнения. – Король едет в Килдрамми! Лорд Гратни приехал туда и послал за вами. – Он вытер пот, градом лившийся ему на глаза.
– А я думала, короля взяли в плен.
– Да не король Джон, госпожа! – Человек сгорал от возбуждения. – Король Англии, Эдвард.
– Эдвард? – Ледяная дрожь прошлась по спине Элейн, несмотря на ужасную жару.
Джеймс кивнул, все еще тяжело дыша.
– Он объезжает замки Шотландии, чтобы взять с каждого клятву верности
– Клятву верности с шотландских земель? – Элейн подобралась.
Джеймс кивнул.
– Вчера вечером он был в Элгине. Он едет по дороге на Инверхаррок и заедет к монахам в Кабрак. Миледи, он ждет вас в Килдрамми, чтобы поприветствовать.
Элейн передернуло.
– А где же лорд Map? Он с королем?
– Он был отправлен на юг с другими пленниками, госпожа.
Ее глаза сузились.
– Тогда мне есть что сказать своему английскому кузену. – Она пришпорила лошадь. – И чем раньше, тем лучше. Если он дождется меня в Килдрамми, так будет лучше.
Она проехала последние несколько миль в мрачном молчании, едва замечая, что рядом с ней ехали другие люди.
В Килдрамми пока не было и духу короля Англии или его людей. Элейн отдала лошадь конюху и направилась в свою спальню. У нее было время вымыться душистой водой, сменить одежду и поговорить со старшим сыном, прежде чем она встретит Эдварда.
X12 августа 1296
Когда он приехал, уже смеркалось, и было ясно, что он проведет в Килдрамми по меньшей мере одну ночь, тем самым ввергая Маров в колоссальные расходы, так как надо было накормить сотни людей и лошадей. Элейн и Кирсти спокойно распоряжались приготовлениями; они были в большом зале и сидели на возвышении, когда наконец появился Эдвард. Элейн поднялась, едва поклонившись в знак приветствия; возраст сказывался на ее скованных движениях.
Эдвард в свои пятьдесят семь был высоким, энергичным и видным мужчиной, с острым всевидящим взглядом и жестко очерченным ртом. Одетый в доспехи под расшитым плащом, с золотым обручем на голове, он излучал силу и власть, когда шел к возвышению.
– Леди Map, – официально начал он, – я приехал потребовать от вас клятвы верности и ключи от Килдрамми.
– Неужели? – Элейн жестко встретила взгляд своего кузена. – Ключи должен отдать вам или оставить их у себя мой муж, если он жив.
– Ваш муж присягнул мне, мадам. – Взгляд Эдварда стал жестким. – И эту присягу примет каждый: мужчина, женщина или ребенок, – пока я не закончу объезд.
– Если он присягнул вам, почему он еще не дома? – спросила Элейн с обманчивой мягкостью.
– Потому, что я еще не вполне убежден в том, что он сделал это чистосердечно. Потому что каждый, кто выступил против меня под Дунбаром, должен убедить меня в своей преданности, прежде чем я отпущу его.
Элейн повернулась и намеренно пошла прочь. Она остановилась, но не обернулась.
– Я не приму клятву, пока мне не вернут мужа, – сказала она. – Я обещала мужу слушаться его, а он не давал мне распоряжений клясться в верности врагу этой страны.
– Врагу, мадам? – Голос Эдварда был ледяным. – Я хозяин Шотландии, страны, которая в настоящий момент лишена короля. И какого-либо правительства. Я привез в Англию все символы своей власти: шотландские регалии, которые удалось отыскать, драгоценности короны, серебро, реликвии и черную плащаницу святой Маргарет и… – он сделал паузу и победоносно взглянул вокруг, – после того, как я сжег дворец и аббатство в Скоуне, я забрал оттуда ваш драгоценный камень судьбы. – Слегка улыбнувшись, он отметил, как она вскрикнула. – Он уже на пути в Вестминстерское аббатство и останется там навсегда. Теперь я правитель страны, и мой сын будет следующим монархом, которого коронуют на камне, как велит обряд. Повернитесь же ко мне лицом, мадам, когда я к вам обращаюсь! – загрохотал он.
Элейн повернулась, стараясь не показать свой страх: ей не хотелось, чтобы он заметил, как она была потрясена его святотатством. Она смерила его долгим, презрительным взглядом, сознавая, что зал полон не только прислуги, но и придворных и рыцарей Эдварда. Сотни глаз смотрели на нее, когда она заговорила.
– Вы не сможете лишить Шотландию ее святынь, – уверенно сказала она; ее лицо побелело от гнева. – И вы не добьетесь таким образом клятвы верности от ее народа. Что касается меня, то я не присягну вам в верности, Эдвард, король Англии. Ваш отец объявил меня мертвой! Он отобрал у меня земли, мое наследство, мое имя, даже моих детей! И я вам ничего не должна!
