Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир!
Я кивнула, не находя слов. Ведь даже теперь, оглядываясь назад, я снова видела ту пучину отчаяния, в которую швырнула меня разлука… и из которой я все-таки выплыла, несмотря на все мучения.
И сейчас я стояла рядом с ним, находящимся в расцвете сил, и была просто не в состоянии думать о грядущем спуске с вершины. Джейми наклонился, сорвал пучок травы, растер тонкие стебли между пальцами.
— Человек словно трава луговая, — тихо заговорил он, наклонившись к самому моему уху. — Сегодня она цветет; завтра ее скосили и бросили в овин. — Он поднес листок к своим губам, поцеловал, а потом приложил к моему рту. — Я уже был мертв, моя Сасснек… и все равно я продолжал любить тебя.
Я закрыла глаза, ощущая на губах шероховатость зеленого листа, легкого, как солнечный луч или утренний ветерок.
— Я тоже тебя любила, — прошептала я в ответ. — И всегда буду любить.
Листок исчез. Не открывая глаз, я знала, что Джейми наклоняется ко мне… и вот уже моих губ коснулись его губы теплые, как солнце, легкие, как воздух.
— Пока живо мое тело, и пока живо твое — мы одна плоть, — услышала я. Пальцы Джейми касались меня — моих волос, подбородка, и шеи, и груди, и я дышала вместе с ним, и сливалась с ним… А потом устроилась, положив голову ему на плечо, и сила Джейми питала меня, и его слова становились моими мыслями.
— А когда мое тело исчезнет, моя душа все равно будет принадлежать тебе, Клэр… клянусь тебе в этом своей надеждой на рай. Я никогда не покину тебя.
Ветер зашелестел в листве каштана над нами, и аромат лета, богатые и сочные, окружили нас; пахло соснами и травой и зрелой земляникой, и теплыми от солнца камнями, и прохладной водой… и еще я ощущала резкий, отдающий мускусом запах тела Джейми, лежавшего рядом со мной.
— Ничто не исчезает, Сасснек. Все просто меняется.
— Это первый закон термодинамики, — сказала я, шмыгая носом.
— Нет, — возразил Джейми. — Это вера.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
JE T'AIME
Глава 17
Дом для отдыха
Инвернесс, Шотландия, 23 декабря 1969 года.
Он в десятый, наверное, раз посмотрел в расписание поездов, потом принялся бродить по гостиной пасторского дома, слишком взволнованный, чтобы усидеть на месте. Ждать оставалось еще час.
В комнате царил жуткий беспорядок; везде, где только можно было, громоздились картонные коробки. Он обещал увезти все отсюда до Нового года, кроме тех мелочей, которые Фиона хотела сохранить.
Он спустился в холл, вошел в кухню, ненадолго задержался перед древним холодильником, но решил, что не голоден, и захлопнул дверцу.
Ему хотелось, чтобы миссис Грэхэм и преподобный отец могли бы познакомиться с Брианной, а она — с ними. Он улыбнулся, глядя на пустой кухонный стол, вспоминая, как когда-то в юности он разговаривал с этими двумя пожилыми людьми, — его тогда охватила безумная — и безответная страсть — к дочери табачника, и он спрашивал, как узнать, в самом ли деле ты влюблен.
— Если ты спрашиваешь себя, влюблен ли ты, парень, — ты не влюблен, — заверила его миссис Грэхэм, постукивая ложкой по краю миски, в которой разводила тесто, чтобы подчеркнуть свои слова. — И держи свои лапы подальше от малышки Мэвис Макдовел, иначе ее папаша тебя просто убьет.
— Когда ты полюбишь, Роджер, ты поймешь это без слов, — благодушно произнес преподобный, обмакивая палец в крем для пирожных. И тут же весело отпрянул и засмеялся, потому что миссис Грэхэм угрожающе подняла ложку. — И не вздумай спутаться с юной Мэвис; я еще не настолько старый чтобы становиться дедушкой.
Ну что ж, они были правы. Теперь он знал, знал без слов, знал с того самого момента, когда впервые увидел Брианну Рэндэлл. Но вот чего он не знал наверняка — так это чувству ли Брианна то же самое.
Он больше не мог ждать. Он похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли ключи, сбежал вниз по ступеням и вышел под холодный зимний дождь, который зарядил сразу после завтрака. Преподобный и его жена говорили ему тогда, давно, что холодный душ — очень полезная штука. Впрочем, в случае с Мэвис ему это не помогло.
* * *24 декабря 1969 год.
— Вот, смотри, сначала ставишь в духовку сливовый пудинг, и вон туда, поглубже, — маленькую кастрюльку с густым соусом, — давала последние инструкции Фиона, натягивая на голову пушистую вязаную шапку. Шапка была красная, Фиона отличалась маленьким ростом, и потому весьма напоминала садовую фигурку гнома. — И не прибавляй огонь слишком сильно, имей в виду, а то все сгорит. Но и не приворачивай кран совсем, а то после тебе ее не зажечь будет. А вот тут я написала, как надо завтра готовить птицу, все уже уложено в кастрюлю, вареные овощи я оставила вон в той большой желтой миске, они уже порезаны, надо их будет потом только всыпать в бульон, и… — Она порылась в кармане джинсов и извлекла листок бумаги, сплошь исписанный от руки, — и сунула его Роджеру.
Он похлопал ее по плечу.
— Не беспокойся, Фиона, — сказал он, — мы не сожжем дом, клянусь. И не умрем с голоду, вот увидишь.
Фиона нахмурилась, явно сомневаясь в благополучном исходе дела, и остановилась у порога. Ее жених, ожидавший в автомобиле и начавший уже терять терпение, нажал на сигнал.
— А, ладно… Но ты уверен, что вы не хотите поехать с нами? Матушка Эрни ничего не будет иметь против, и к тому же я уверена, что она сочтет это не слишком приличным — что вы тут останетесь только вдвоем на все Рождество…
— Не беспокойся, Фиона, — повторил он, осторожно выпроваживая ее за дверь. — Мы отлично со всем справимся. Постарайся хорошо провести праздники с Эрни, а о нас забудь.
Она вздохнула, уступая с явной неохотой.
— Ай, ладно, думаю, вы и вправду справитесь. — Короткий резкий гудок, донесшийся снаружи, заставил ее повернуться и через стеклянную дверь посмотреть на машину. — Ну, я ведь уже иду, правда? — сердито пробормотала она. И, снова обернувшись к Роджеру, она вдруг широко улыбнулась, приподнялась на цыпочки и крепко поцеловала его в губы. А потом с заговорщическим видом подмигнула, и ее маленькое круглое лицо хитро сморщилось. — Вот ему, этому Эрни! — шепнула она. И добавила громко: — Счастливого Рождества, Роджер!
После этого она торжественно помахала Роджеру рукой, проскакала на одной ноге по ступенькам и неторопливо направилась к автомобилю, слегка покачивая бедрами.
Мотор возмущенно взревел, машина взвизгнула шинами, разворачиваясь перед крыльцом, и остановилась точно перед Фионой. Роджер стоял снаружи перед дверью, маша рукой и радуясь про себя тому, что Эрни не слишком задиристый парень.
За его спиной послышались шаги, и к двери подошла Брианна и высунулась на улицу.
