Кэтрин Гэскин - Сара Дейн
— Как хозяин-то любит, когда сэр Джеффри и мисс Элисон приезжают на Рождество, — сказала она, расправляя свои могучие плечи. — Лучше бы уж сидели все по своим домам и без нужды не выходили.
Кухарка нехотя приподнялась, чтобы помешать огонь.
— Не миновать нам скорой свадьбы, помяните мои слова. Как мисс Элисон-то наш Ричард по нраву, сразу видать. Да и викарий возражать не станет — денежки-то у сэра Джеффри немалые.
Нелл фыркнула, снова усаживаясь.
— Сдается мне, что девице, которая выйдет за молодого хозяина, все ее денежки понадобятся, потому как за ним ничего, кроме личика его красивого, не получит. Да он и не из таких, что дорогу себе пробивать станут, хоть и говорит красиво и обходительность имеет.
Сара откинулась подальше на стуле, страстно надеясь, что тусклый свет очага и свечей не выдаст румянца на ее щеках. Она затихла, слушая шум ветра и тяжелое дыхание кухарки, и все твердила про себя услышанное. Ей было так больно, как будто она неожиданно открыла что-то тайное и сокрытое.
Чтобы привыкнуть к мысли, что Ричард действительно женится на Элисон, ей нужно было уединение и время. Она не могла думать об этом среди досужих сплетен прислуги, в недружелюбной атмосфере комнаты, где ей не были рады. Несмотря на страстное желание уйти отсюда, она заставила себя сидеть тихонько, слушать замечания, которыми они время от времени обменивались, и тихо встать и выйти из кухни, лишь когда сопение кухарки перешло в храп.
В коридоре ее охватил резкий холод, и она услышала ворчливый голос из кухни, сетовавший на сквозняк. Она закрыла дверь, прошла к задней лестнице, поднялась на второй этаж и замерла там. Над ней был чердак, где она спала и где ее могли найти эти женщины, сидевшие в кухне. А рядом с лестничной площадкой была классная комната, вход в которую был ей запрещен, но где можно было затаиться, пока вся семья находилась в гостиной с сэром Джеффри и Элисон. Она колебалась недолго, потому что ей вдруг так понадобилось побыть одной. Дверь не была заперта.
Внутри было темно: окна казались темными квадратами, немного светлее, чем окружавший их мрак. Она на ощупь прошла мимо знакомых предметов к камину, где нащупала свечу. Она зажгла ее, и неверное пламя слабо осветило углы. Ей открылась голая убогая комната, точно такая же, какой она была, когда в ней царил Себастьян. Глаза ее остановились на начисто вытертой грифельной доске, потрепанных книгах на полках, на огромном латинском словаре на подставке. Незанавешенные окна обрамляли пустынные просторы низины, одетые тьмой. Она подошла к столу, за которым сиживал Себастьян, и присела, вдыхая знакомый запах мела и чернил. Было страшно холодно. Она потерла руки, думая, что глупо было вообще возвращаться сюда. Здесь были только воспоминания о Себастьяне, Ричарде и Уильяме — у Уильяма теперь был в этой комнате другой учитель. Пламя свечи дрожало на сквозняке, и по стенам метались послушные тени. Нетрудно было представить, как она снова сидит на этой длинной скамье, и что вот-вот Себастьян, Ричард и Уильям придут сюда тоже. Чувство это было настолько сильно, что сплетни, которые она слышала в кухне, растаяли: сидя здесь, невозможно было поверить, что Себастьян умер, что Ричард служит в армии и что уже поговаривают о его свадьбе.
Увлеченная этими мыслями, она не слышала ничего, пока вдруг не открылась дверь. Она быстро виновато обернулась и увидела Ричарда в дверях.
— Я заметил свет, — сказал он, — и подумал…
Она было приподнялась, но снова села. Прикосновение к столу Себастьяна давало ей ощущение надежности. Она приободрилась, вспомнив, что ее отец был начисто лишен угодливости. Она сказала с нотками вызова в голосе:
— Мне не положено быть здесь, я знаю, но я вошла.
Вместо ответа Ричард вступил в комнату и закрыл за собой дверь.
— Тебе обязательно со мной так говорить, Сара? — спросил он тихо. — Разве все так изменилось, что мы больше не друзья?
Она вскинула голову.
— Изменилось гораздо больше, чем просто мундир у тебя на плечах, Ричард.
Он сделал к ней несколько шагов, замер, затем подошел вплотную. Она настороженно ждала. Он наклонился и взял ее за подбородок.
— Ты выросла за эти месяцы, малышка Сара… И изменилась.
Его прикосновение всколыхнуло ее.
— Ох, Ричард, — воскликнула она, — почему все должно меняться? Если б мы могли вернуться сюда… — Она указала на пустые парты, на закапанный чернилами пол.
— Тебе очень плохо? — спросил он нежно. — Ты очень несчастна?
У нее не нашлось слов для ответа.
— Мне жаль, что тебе плохо в Брэмфильде.
Он отпустил ее подбородок и погладил волосы, убирая их со лба, как это сделал бы Себастьян.
— Мне нестерпимо знать, что ты несчастна.
— Разве тебе это не безразлично? — спросила она, может быть, слишком резко.
Его рука остановилась.
— Конечно нет!
Он выпрямился, опустив руку.
— Это ведь будет недолго, Сара. Теперь осталось всего несколько месяцев. Леди Линтон вернется в любой момент, и ты будешь в Лондоне через каких-нибудь три месяца.
Она не взглянула на него.
— Думаю, в Лондоне можно быть такой же одинокой, как здесь. Ведь так, Ричард?
— Одинокой? Сара! — Он возбужденно рассмеялся. — Какая же ты глупышка! У леди Линтон такой шикарный дом в Лондоне. Да там ни на минуту не соскучишься! Ты забудешь эти места, где нового лица месяцами не видишь. — Голос его стал таким тихим, что походил на невнятный шепот. — И, Сара… там же буду я!
Она подняла голову так быстро, что пламя свечи взметнулось.
— Ты будешь там? Как же?..
Он улыбнулся.
— Ну, не в самом Лондоне. Но достаточно близко, чтобы туда наезжать.
Улыбка его стала шире — вдруг снова повеяло тем духом товарищества, который царил когда-то в этой комнате. Вместе с улыбкой появились искорки в глазах, в уголках губ затаилось предвкушение веселых забав. Сара смотрела на его красивое гладкое лицо, густые черные волосы, на жесткий высокий воротник, придававший голове несколько высокомерное выражение, которое уже стало казаться естественным за эти первые месяцы армейской службы. Она отметила все это про себя и подумала, не дается ли ему все слишком легко за счет приятной внешности и изящных манер. Ричард был сыном сельского священника, без денег или влияния, но ему уже удалось завоевать у военного начальства особое расположение, а сэр Джеффри Уотсон был влиятельным союзником для каждого молодого человека, имеющего честь быть с ним знакомым. Моментальная готовность улыбнуться или рассмеяться выдавали в нем фаворита. Сара сообразила, что Ричард, которому недоставало многих существенных качеств, очевидно, добьется успеха за счет своей привлекательной наружности и очарования.
