Барбара Картленд - Венгрия для двоих
– Мне трудно думать о вас, как о взрослой леди, – признался мистер Хейвуд. – Вначале я видел перед собой крошечного младенца, потом вы стали симпатичной маленькой девчушкой…
– А потом вошла в самый неприятный возраст, – честно призналась Алета. – Я каждую ночь молилась о том, чтобы стать такой же красавицей, как маменька.
– Я не собираюсь говорить вам, что ваши молитвы были услышаны, – произнес мистер Хейвуд. – Пусть этим занимаются молодые люди, с которыми вы будете танцевать в Лондоне.
При этих словах Алета вспомнила, что одного из этих молодых людей ее отец выберет ей в мужья.
Девушка вздрогнула.
Она твердо сказала себе: что бы ни говорил мистер Хейвуд или кто-либо еще, она получит от путешествия удовольствие.
Сейчас она ни от кого не зависела.
Над ней не нависал призрак какого-то незнакомца, который захочет жениться на ней только потому, что она хорошо впишется в его родословную.
Словно желая развлечь Алету, мистер Хейвуд принялся рассказывать ей о временах своей молодости.
Он рассказал, что ее мать, едва появившись в свете, повергла к своим ногам весь Лондон. Позже, выйдя замуж за отца Алеты, она покорила весь Линг.
– А почему вы так и не женились? – спросила Алета.
По его рассказам она поняла, что в молодости управляющий считался весьма привлекательным молодым человеком.
Он промолчал, и Алета спросила:
– Это из-за маменьки.
– Отчасти, – признал мистер Хейвуд. – К тому же, когда я развлекался в Лондоне, я не желал связывать себя.
– Папа говорит, что вы хотели только одного – побеждать на скачках. И вы ведь побеждали!
– Да, я выиграл довольно много скачек, – согласился мистер Хейвуд. – А потом, как вы, должно быть, знаете, наступил крах.
– Как получилось, что вы потеряли все деньги?
– Очень просто, – сказал управляющий. – Но мне не хотелось, бы говорить об этом.
– Да, конечно, – тепло произнесла Алета. – Рассказывайте дальше.
– Потом ваш дед предложил мне работу – надзор за его скаковыми лошадьми. Когда он умер, я продолжал служить уже вашему отцу.
Он не упомянул об этом, но Алета поняла, что, хотя его должность и нравилась ему, его гордость была ущемлена тем, что он должен работать на кого-то.
– Я уверена, что маменька понимала ваши чувства, – вслух произнесла она.
– Ваша мать всегда тепло относилась ко мне, и, как я уже говорил, ее любили все вокруг. Но ей самой нужен был только один человек – ваш отец.
– А папенька думал только о ней, – добавила Алета.
Сделав паузу, она сказала:
– Вот поэтому я и рада, что ему нравится быть с императрицей.
– Конечно, – согласился мистер Хейвуд. – Теперь мы с вами должны найти ему таких лошадей, которые затмили бы всех тех, которыми владеет императрица.
Алета захлопала в ладоши:
– Этим мы и займемся! Они вышли из зала.
В гостиной мистер Хейвуд сказал Алете, что с утра он сразу же уедет к директору испанской школы верховой езды.
– А вы оставайтесь здесь, – приказал он, – и не выходите до тех пор, пока я не вернусь!
– Я хотела бы увидеть Вену, пока мы не уехали, – сказала Алета.
– Уверяю вас, на это у нас будет время после обеда, – ответил мистер Хейвуд. – Поезд на Будапешт уходит только в десять часов.
– Обещайте вернуться поскорее, – потребовала Алета, – не то я ужасно расстроюсь, что меня заперли в отеле, и вылечу в окно!
– Я обещаю вам, что не стану долго задерживаться, – рассмеялся мистер Хейвуд. – Спокойной ночи, Алета!
Впервые он назвал ее просто по имени, без титула.
Улыбнувшись, девушка сказала:
– Вы самый лучший и самый красивый дедушка, которого только можно пожелать!
– Вот теперь вы мне льстите! – отозвался мистер Хейвуд. – Подозреваю, что вы пытаетесь чего-то от меня добиться:
Алета рассмеялась.
Она отправилась в свою спальню и перед сном думала, что ей все-таки удалось уговорить мистера Хейвуда принять все ее предложения.
На следующее утро, проснувшись и одевшись, Алета почувствовала раздражение оттого, что ей необходимо было оставаться в номере.
Их апартаменты были расположены на углу, и из окон можно было смотреть в двух направлениях.
Алета отчетливо видела проходивших мимо людей. По мостовой проезжали кареты, которые вызолотило яркое солнце.
Девушка подумала, что, прислушавшись, она могла бы уловить музыку Иоганна Штрауса.
Маленькие мальчики что-то насвистывали.
Как можно оказаться в Вене и не услышать музыки, которая покорила Лондон – да и все города мира?
Девушка подумала, что вскоре и ей удастся потанцевать под музыку одного из знаменитых вальсов.
Ей снова пришло в голову, что танцевать, вероятно, придется с человеком, которого отец уже избрал ей в мужья.
«Как заставить папеньку понять, что я не выйду замуж, не полюбив?» – спросила она себя.
Ответа на этот вопрос она не знала.
Унылые мысли до того завладели девушкой, что при появлении мистера Хейвуда она издала радостный возглас и подбежала к нему.
– Вы нашли то, что хотели?
– Директор дал мне письмо к одному человеку в Будапеште, – ответил управляющий. – Этот человек – начальник королевских конюшен.
– Вы думаете, что он подскажет нам, где найти самых лучших лошадей? – спросила Алета.
– Я в этом уверен! – воскликнул мистер Хейвуд. – А сейчас в награду за хорошее поведение мы прокатимся по улицам Вены в открытой коляске, а потом пообедаем.
Алета надела шляпку.
Спускаясь по лестнице, она чувствовала себя так, словно у нее выросли крылья.
У отеля их ожидала красивая карета, запряженная двумя белыми лошадьми.
Карета тронулась. Алета с удовольствием принялась разглядывать все вокруг – высокие дома, фонтаны, мосты над рекой и, наконец, огромный собор – знаменитый Стефансдом.
– Можно я войду, внутрь? – спросила девушка у мистера Хейвуда.
– Конечно, – ответил тот.
Он приказал кучеру остановиться, и девушка с управляющим вошли в грандиозный готический храм.
Внутри пахло ладаном.
Алета ощутила благоговейный трепет.
В часовенках мерцали свечи, свечи горели и перед образами у колонн.
Девушку охватило ощущение, совсем непохожее на то, какое она испытывала в других церквах.
Опустившись на колени, она хотела было помолиться за своего отца, но вместо этого вдруг поняла, что молится о том, чтобы найти то, что ищет, – человека, который полюбил бы в ней ее саму, а вовсе не дочь своего отца.
С горячностью, идущей из глубины сердца, Алета продолжала молиться…
И вдруг она каким-то неведомым образом поняла, что ее молитвы услышаны.
Алета почувствовала, будто кто-то – быть может, ее мать – говорит ей, что все будет хорошо.
