Виктория Холт - Лорд-обольститель
— Это искусство, должно быть, требует огромного терпения, — предположил мсье де Мортимер. — Не так ли?
— Еще какого! — подтвердила я. — А вы живете здесь вместе с вашим кузеном, мсье де Мортимер?
— Нет… нет. Я живу с родителями… в небольшом имении к югу от Парижа. В раннем детстве я… жил здесь некоторое время. А затем, спустя годы, научился управлять поместьем и жить как… comme il faut[7]… вы понимаете? Кузен — мой покровитель… Кажется, у вас это так называется.
— Что-то вроде направляющей руки, глава рода?
— Возможно, — с улыбкой кивнул молодой человек. — В сравнении с ним моя семья весьма… небогата. Кузен нам очень… э-э… полезен…
— Я вас отлично понимаю. Надеюсь, вы не считаете мои вопросы неуместными.
— Уверен, мадемуазель Коллисон, что вы не способны задавать неуместные вопросы. Мне льстит ваш интерес к моей семье.
— Когда мы… когда отец собирается писать чей-либо портрет, он старается как можно больше разузнать о своей будущей модели. Похоже, барон — очень влиятельный человек не только в Сентевилле, но во всей Франции.
— Он и есть Сентевилль, мадемуазель. Я мог бы очень много вам о нем рассказать, но будет лучше, если вы обо всем узнаете сами. Люди часто смотрят на одно и то же явление совершенно разными глазами, и, я полагаю, художник тем более видит по-своему.
Все же мои вопросы показались ему неуместными, подумала я. Этот мсье де Мортимер — воплощение осмотрительности. Но toujours la politesse[8]. Старая французская поговорка. Он прав. Мы должны узнать этого всемогущего барона сами.
Отец заговорил о замке. Было совершенно ясно, что он считает эту тему гораздо более безопасной.
Мы оказались правы в своих предположениях относительно времени строительства цитадели. Около 1066 года. Поначалу замок представлял собой укрепление, предназначенное прежде всего для отражения агрессии, и в нем едва хватало места для гарнизона. В течение последующих веков это сооружение постоянно достраивалось. Шестнадцатый век был эпохой строительства. Мода на перестройку феодальных замков возникла благодаря Франциску Первому, построившему Шамбор[9], который он в дальнейшем неоднократно достраивал и украшал. Сентевилль в годы его правления также претерпел значительные изменения, но это касалось лишь его внутреннего убранства. Кто-то принял мудрое решение сохранить его норманнский внешний вид, благодаря которому, собственно, замок и имел столь внушительный облик.
Мсье де Мортимер с большим воодушевлением говорил о замке и его художественных сокровищах.
— Барон — азартный коллекционер, — пояснил он. — Унаследовав множество шедевров, он всячески стремится приумножить свою коллекцию. Я с большим удовольствием покажу вам здешние редкости.
— Вы полагаете, барон даст на это свое согласие?
— Я уверен. Его, несомненно, порадует ваш интерес к прекрасному.
— Меня несколько беспокоит вопрос о том, где именно я буду писать портрет, — произнес отец.
— Ах да, разумеется. Барон уже не раз приглашал сюда специалистов, так что знаком с требованиями относительно освещенности помещения. Художники всегда работали в комнате, которую мы называем «солнечной». Она находится в самой современной части замка, возведенной в семнадцатом веке. Комната была построена таким образом, чтобы в нее со всех сторон проникал свет. Она высокая, и даже в потолке имеются окна. Вы ее увидите завтра. Думаю, она вам понравится.
— Судя по вашим словам, это идеальное помещение для работы художника, — кивнула я.
Мы пытались продолжать беседу, но разговор явно не клеился. Говорили о проделанном путешествии, о сходстве и различии между английским и французским сельскими пейзажами и прочих вещах такого же рода и значения, пока, наконец, он не произнес:
— Вы, должно быть, совершенно измучены. Позвольте, я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши комнаты. Хорошо отдохнув этой ночью, вы утром будете чувствовать себя намного лучше.
— И будем готовы встретиться с бароном, — добавила я.
Он улыбнулся, и его улыбка была такой теплой и дружеской, что я испытала ответный прилив симпатии. Он мне очень понравился. Безукоризненные манеры делали его отнюдь не женоподобным, как многих молодых щеголей, а просто очень приятным молодым человеком. Я отметила, что у него очаровательная улыбка. И хотя заявления о том, что мы своим присутствием оказали Сентевиллю большую честь, трудно было считать вполне искренними, тем не менее они помогли нам почувствовать себя достаточно непринужденно, что еще больше расположило нас к нему.
В этот вечер я испытывала невыразимое облегчение, но была так измучена путешествием и опасениями относительно того, что нас ожидает в его итоге, что уснула, едва коснувшись головой подушки.
* * *Меня разбудил осторожный стук в дверь. Это одна из служанок принесла petit dejeuner[10], состоявший из кофе и хрустящих булочек с маслом и вареньем.
— Через десять минут, мадемуазель, я принесу горячую воду, — произнесла она.
Не вставая с кровати, я принялась за кофе, который оказался очень вкусным. Затем, почувствовав, что проголодалась, с аппетитом съела булочки.
В высокое окно светило яркое солнце, и я прониклась приятным волнением. Меня ожидало настоящее приключение.
Умывшись и одевшись, я отправилась в комнату отца. Его разбудили тогда же, когда и меня, так что он уже позавтракал и был полностью готов к активной деятельности.
За нами зашел мсье де Марньи. Ему было велено отвести нас к мсье де Мортимеру.
Вслед за ним мы направились в ту часть замка, где обедали накануне вечером. Бертран де Мортимер ожидал нас в комнате с расписным потолком, которую я про себя окрестила приемной.
— Доброе утро, — произнес он, одарив нас приятнейшей улыбкой. — Надеюсь, вы спали хорошо.
Мы заверили его в том, что спали именно так, и в том, что чрезвычайно благодарны за его заботу о нашем благополучии и самочувствии.
Он развел руками. Какие пустяки. Своим приездом мы оказали Сентевиллю большую честь.
— А теперь вы наверняка захотите взглянуть на «солнечную» комнату. Не угодно ли последовать за мной?
Комната привела нас в восторг.
Она была построена одним из баронов, при котором в замке жил и работал штатный художник.
— Смею надеяться, она вас устроит? — поинтересовался Бертран.
— Она просто превосходна! — откликнулась я, и отец со мной согласился.
— Заказчики так часто предлагают мне работать в совершенно неподходящих условиях, — добавил он. — Но это именно то, что нам нужно.
