Барбара Картленд - В поисках любви
Поток разодетых во все сверкающее людей плыл мимо Марины, когда та выходила из экипажа. С завистью разглядывая их пышные наряды, девушка вдруг почувствовала себя донельзя убогой в своем траурном платье.
«Впервые я пожалела, что надела его, — подумала Марина, когда Моника поспешила вперед. — В Париже все выглядят так эффектно, что у меня чувство, будто я только что явилась из деревни. Никому и в голову не придет, что я из Лондона».
— Не нужно так грустить, — сказал Саймон, как будто умел читать ее мысли. — Пойдемте внутрь.
Марина с опаской положила руку на предложенный локоть и постаралась не держаться слишком крепко.
Усевшись за стол, девушка взглянула на меню и внезапно почувствовала растерянность.
В списке не оказалось ни одного блюда, которое ей захотелось бы съесть. Все кушанья были под тем или иным соусом, а ей не хотелось перегружать желудок.
Соланжи, тем временем, оживленно беседовали между собой, пристально изучая меню и шумно радуясь тому, что в нем находили.
— Что вы будете? — спросил Саймон Марину, когда у столика появился официант.
— Мне, пожалуйста, немного жареного палтуса, — нервничая, ответила та.
Но когда палтус подали, он плавал в таком жирном соусе, что она не могла его есть. Девушка внезапно почувствовала себя усталой и захотела домой. Однако Соланжи так весело проводили время, что Марина не находила в себе сил попросить разрешения уехать.
Была почти полночь, когда принесли счет.
— Вы вели себя очень тихо, — заметил Саймон.
— Простите. Я не хочу показаться нелюдимой, просто я еще не отошла после долгого путешествия.
— Конечно. Мы немедленно отправимся домой, — предложил месье Соланж.
Несколько минут спустя Марина уже сидела в экипаже, который уносил их к дому.
По прибытии, поднимаясь на второй этаж, Моника взяла Марину за руку.
— По-моему, ты не на шутку понравилась моему брату, — заговорщицки шепнула она.
— Ах, я приехала в Париж не для того, чтобы заводить романы, — отозвалась Марина, до такой степени уставшая, что едва нашла в себе силы ответить.
— И все-таки будь с ним осторожней. Он неисправимый сердцеед. Спокойной ночи, chérie. Думаю, тебе будет хорошо спаться.
Марина поцеловала Монику в обе щеки, как было принято у французов, и заперла за собой дверь спальни.
К большому удивлению девушки, из смежной двери появилась Элен с широкой улыбкой на лице.
— Мисс Марина! Вы выглядите уставшей.
— Так и есть, Элен, так и есть.
— Но вы должны все мне рассказать!
Марина вздохнула, Элен помогала ей с платьем.
— Ничего, если мы оставим это до утра? Я почти засыпаю на ходу.
— Хорошо, мисс.
Элен пристально взглянула на Марину. Не видно было, чтобы девушка приятно провела время.
Но когда потушили масляную лампу, сон не пришел к Марине.
Сознание было ясным, как днем, не желая уступать место покою.
Вглядываясь в незнакомую темноту, Марина видела перед собой только лицо Саймона, его голубые глаза и сильные руки…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Когда в восемь часов пришла Мари с подносом, Марине не хотелось вставать с постели.
— Боже мой! Я такая уставшая, — сказала она, потягиваясь и зевая.
— Доброе утро, мисс, — послышался веселый голос Элен. — Вы хорошо отдохнули?
— Нет. Я чувствую себя так, будто не спала полночи. Я не привыкла так поздно ложиться спать, а что касается тяжелых блюд на ночь…
Элен поморщила нос, и Марина поняла, что ее дыхание было тяжелым от сытной пищи, которую она вчера ела.
— Мне здешняя еда вообще не нравится, — заявила Элен, хлопотливо кружа по комнате. — Ах, сейчас бы простой бутерброд с маслом!
— Если попросишь повара, я уверена, он тебе не откажет.
— Он и не отказал, но это не такой хлеб, как у нас дома, мисс: он был жестким, и от него болело во рту.
Марина улыбнулась про себя: Элен была женщиной простых вкусов и вряд ли приняла бы французскую кухню с распростертыми объятиями.
— Вам лучше сегодня, мисс?
— Да, спасибо, Элен. Прости, если я показалась грубой вчера вечером. Я не предполагала, что мы так поздно засидимся после долгого путешествия. Это совершенно меня вымотало. Дома мы бы не ужинали в полночь!
Марина смолкла и принялась вспоминать события минувшего вечера. Уж не приснилось ли ей, что Саймон был настолько внимателен? Сейчас все это казалось таким нереальным.
«Он так хорош собой, — подумала Марина, когда Мари забрала ее платье, чтобы постирать, а за ней по пятам отправилась Элен, засыпая француженку градом указаний. — И так внимателен. Думаю, английские джентльмены могли бы многому у него научиться».
— Вы будете завтракать в столовой, мисс? — спросила Элен, вдоволь накомандовавшись Мари.
— Да, спасибо. Мое черное платье из тафты выглажено?
Марине хотелось выглядеть привлекательной для Саймона. Она отметила, что французские женщины смотрятся гораздо ухоженнее англичанок.
— Я хочу, чтобы сегодня утром ты причесала мне волосы на французский манер.
Элен изумленно подняла бровь.
— Это что-то новое… Возможно, мне придется призвать на помощь Мари, мисс.
Марина сделала вид, что не замечает откровенного удивления Элен. Как правило, та без замечаний выполняла любую просьбу госпожи, и оттого Марине сейчас показалось, что она должна объясниться.
— Мне кажется, что пока я в Париже, нужно соблюдать местный этикет, по крайней мере, что касается внешности.
— Хорошо, мисс.
Элен оставила Марину умываться и отправилась за Мари.
Расчесывая волосы перед зеркалом, девушка вновь подумала о Саймоне.
«Никогда еще не видела таких изумительных голубых глаз, — размышляла Марина, — а с черными волосами получается прекрасное сочетание».
Она решила, что Саймон самый красивый молодой человек из всех, кого она видела. Так не похож на бледных английских джентльменов, которых она знала дома.
«И он кажется настолько искушенным по сравнению с Альбертом, — думала Марина, наблюдая, как Элен пытается объяснить Мари, что нужно сделать с ее волосами. — Трудно поверить, что Альберт старше, ведь он по-прежнему ведет себя, точно находится в детской, а всех девочек нужно игнорировать».
Совершенно неожиданно девушку охватило чувство вины. Разве не прошло всего шесть недель с тех пор, как ее дорогую матушку опустили в могилу, а она уже предается фривольным мыслям…
«Я не должна лелеять глупые романтичные мысли, это не к лицу тому, кто носит траур, — строго отчитала себя Марина. — Папа пришел бы в ужас, если бы узнал, что я так поздно вернулась домой, не говоря уже о том, что позволила себе отвлечься от мыслей о маме. Нужно немедленно положить этому конец».
