Валери Кинг - Страсть по расчету (Строптивая леди)
Шарлотта вскинула голову, изучая подругу.
— Ты не можешь считать Павильон чудовищным. Нет, в самом деле! Я согласна, что он довольно странный и в его обстановке нет единства, но я нахожу его восточный колорит весьма веселым, обворожительным. Мод сладко улыбнулась.
— Я не стану спорить с тобой в первый же день твоего пребывания в Брайтоне. Ты и сама скоро убедишься, что очень немногие разделяют твое мнение.
— Я разделяю ее мнение, — возразила своим детским голосом Селина. Это была миниатюрная юная особа, ее голубые глаза искрились, нежную бледную кожу лица нисколько не портили веснушки, вздернутый носик придавал облику пикантность, а довершала картину копна веселых рыжих кудрей, собранных в узел на макушке. — Ну, может, не совсем, но я считаю, что вся бамбуковая мебель и перила сделаны очень искусно.
— Очень верное замечание, — отозвалась Шарлотта, одобрительно кивая.
Ей казалось, что Мод продолжит спор. И в самом деле, она собиралась это сделать, но выражение ее лица вдруг изменилось, девушка прикусила нижнюю губу, устремив взгляд поверх плеча Шарлотты в тот конец галереи, что вел во внутренний приемный зал.
— Невероятно, но он с ней, — только и проронила она, бровь ее неодобрительно поднялась.
Шарлотта повернулась, чтобы узнать, о ком говорит Мод. По ряду причин она была не готова к встрече с лордом Стоунлеем, и потому его появление застало ее врасплох.
Мод стояла справа от нее, Селина — слева. Словно повинуясь какому-то внутреннему сигналу, обе они наклонились к Шарлотте и мрачно известили:
— Стоунлей.
— И правда, — тихо вздохнула Шарлотта.
9
Прикрывшись веерами, Селина и Мод тут же начали переговариваться, но предметом их перешептывания был не Стоунлей, а дама, которую он сопровождал. Шарлотта была не в состоянии следить за их разговором. Едва она увидела Стоунлея, как тут же забыла о подругах, словно все волшебство Павильона сосредоточилось на стройной фигуре лорда и теплой, открытой улыбке, игравшей на его губах. Он непринужденно разговаривал с дамой, которую нежно поддерживал под руку.
Стоя в мягком свете китайских фонариков как раз под изображением бога грома на стеклянном потолке, лорд Стоунлей, казалось, возвышался над всеми. Этому немало способствовало то обстоятельство, что не осталось ни одного равнодушного к его появлению человека, все старались его поприветствовать. Он вежливо раскланивался в ответ, но все внимание сосредоточил на своей спутнице. Такое поведение Шарлотта одобрила. Что-то рассмешило Стоунлея, его лицо стало по-мальчишески задорным, и леди тоже улыбнулась. Она была явно очарована своим собеседником. Но разве могло быть по-другому, когда с ней так внимателен самый красивый джентльмен?
Шарлотта поймала себя на том, что не сводит с него глаз. Он казался самым элегантным, лучше любого из присутствующих мужчин. Хотя одет был просто, но изысканно: белые галстук и сорочка, черные — фрак, жилет, туфли и панталоны, обтягивающие его мускулистые ноги и удерживаемые штрипками, которые охватывали ступню снизу. Несколько джентльменов подняли свои монокли, разглядывая, как завязан галстук лорда, надеясь в один из дней повторить этот способ.
Если бы Шарлотта ничего не знала о нем, то решила бы, что встретила свой идеал. Однако он обвинил ее в притворстве, в том, что она подстроила несчастный случай у магазина часов. Девушка напомнила себе, что подобный характер ничуть не отвечает ее представлению о настоящем мужчине. Шарлотта старалась убедить себя, что Мод и Селина нисколько не преувеличили, описывая Стоунлея. Тем не менее, ей следует сохранять в его присутствии спокойствие. Однако сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди.
— По-моему, он влюблен в миссис Гастингс, — резко прошептала Мод. — Об этом все говорят… ну, что он любит ее уже несколько лет.
Шарлотта почувствовала, как неприятная волна, отхлынув от сердца, опалила жаром лицо. Он любит эту женщину? Он может любить чужую жену? По непонятным ей самой причинам, Шарлотта не хотела, чтобы это оказалось правдой.
Селина прищелкнула язычком.
— Полковника здесь нет, и никто не вмешается, вздумай Стоунлей похитить ее преданность своему мужу. — Она разочарованно тряхнула рыжими кудрями, широко раскрыв голубые глаза.
— Разумеется, никто, — холодно ответила Мод.
Не подумав, Шарлотта выпалила:
— Он никогда так не поступит. Нет, он не может! Я уверена в этом!
Ее слова прозвучали как раз в один из тех любопытных моментов, когда гул и разговоры в переполненном помещении вдруг, как по волшебству, внезапно смолкают, словно все решают сделать вдох, но на самом деле явно для того, чтобы предоставить возможность для таких интригующих заявлений, как Шарлоттино. Головы присутствующих повернулись в ее сторону, щеки девушки вспыхнули.
— О Боже! — Она быстро прикрыла лицо веером, успев против своей воли взглянуть на Стоунлея.
На лице лорда сначала отразилось легкое недоумение, потом черты его смягчила спокойная улыбка. Находясь от Шарлотты на расстоянии еще примерно двадцати футов, он все же поклонился ей. Этот знак внимания вызвал шепот, быстро набиравший громкость и заполнивший тишину.
Шарлотта в ответ присела в реверансе, взгляд лорда скользнул по ее прическе и платью. Что он обо мне думает, мелькнуло в голове у Шарлотты, сердце вновь подскочило к горлу, быстро забилось. Он еще раз кивнул ей и обратил все внимание на свою спутницу.
— Можно подумать, что он знаком с тобой! — не веря своим глазам, прошептала Мод.
Селина перебила ее:
— И ты на его приветствие сделала реверанс. Неужели ты знакома с лордом Стоунлеем? И ты сказала: «Нет, он не может» — потому что узнала его?
— Так получилось, что я с ним познакомилась, — спокойно ответила девушка, но взгляд ее был по-прежнему прикован к лорду. Он разговаривал с миссис Гастингс, возможно, сообщал ей о Шарлотте. Интриговавшая всех присутствующих пара как будто бы пожелала присоединиться к девушке и ее подругам и уже сделала шаг в их сторону, но внезапное появление леди Хертфорд воспрепятствовало их намерению.
Шарлотта не поняла, испытала она облегчение или разочарование, но ей показалось, что, скорее всего первое. Она еще не чувствовала себя способной снова встретиться со Стоунлеем. Однако хоть и с неохотой, ей пришлось признаться себе, что сердце у нее по-прежнему колотилось, и даже немного закружилась голова. Мысль о необходимости отвлечь Стоунлея, чтобы ее отец мог беспрепятственно переговорить с принцем, вдруг показалась ей невыносимой.
На настойчивые расспросы Мод и Селины, где и как она познакомилась с его светлостью, Шарлотта ответила:
