Джил Лэндис - Приди, весна
Баку было неприятно извиняться за свой внешний вид в присутствии других людей, но он понимал, что должен что-то говорить, если хочет, чтобы она сошла с поезда и они вовремя отправились бы назад в Блу-Крик. Он взглянул в окно за ее спиной. На небе, к счастью, пока не было ни облачка.
– Сделка есть сделка. Я свои обязательства выполнил, послал вам деньги на билет, и вот вы здесь. А теперь, – он посмотрел на ее саквояж и ящик для письменных принадлежностей, – если это весь ваш багаж, давайте я понесу его и мы поскорее отправимся в путь.
Он потянулся за ее саквояжем, но Анника обхватила его руками, словно защищая от прикосновения мужчины.
– Я буду вам благодарна, мистер Скотт, если вы не будете трогать мои вещи.
Она уставилась на него, впервые за все то время, что продолжался этот кошмар, испытывая страх. При ближайшем рассмотрении он выглядел не таким уж дикарем, но явно был намерен заставить эту Алису Соумс выполнить свою часть соглашения. По тому, с каким отчаянием он смотрел на нее, Анника догадалась, что намечавшийся брак много для него значит. Она попыталась понять, что за человек скрывается за длинными, до плеч, вьющимися волосами, штанами из оленьей кожи и мозолистыми руками. Он все еще сжимал в руках два письма и шляпу и наклонился вперед, не желая, чтобы его слова стали достоянием всего вагона.
Он был моложе, чем казался из-за спутанной бороды и огрубевшей на солнце кожи. Анника решила, что ему нет и тридцати. Но его глаза, ясные и голубые, могли бы принадлежать гораздо более старому человеку. Старые глаза на молодом лице. Внезапно Анника почувствовала себя обязанной объяснить этому человеку, не обижая его, что она не Алиса Соумс.
– Мне очень жаль, мистер Скотт, но, боюсь, произошла чудовищная ошибка. Я не знаю, откуда взялось это письмо, правда не знаю. Я не Алиса Соумс, хотя и из Бостона.
Он наклонился к ней еще ближе и, вытянув руку, провел пальцем по вышитым золотым буквам на ее накидке – АС. Выгнув бровь, он покачал головой.
– Даже ваша накидка выдает вас. Неужели я настолько отвратителен?
Анника взглянула на длинные пальцы, касавшиеся ее груди чуть выше сердца, потом посмотрела прямо в глаза Баку Скотту.
– Меня зовут Анника Сторм, – медленно проговорила она.
Он ответил на ее взгляд, потом обвел глазами ее лицо, волосы, одежду. Он напряженно размышлял, и Аннике казалось, что она почти видит, как работает его мозг. Придя, видимо, к какому-то решению, он резко поднялся, решительно сунул письма в карман, надел шляпу и, нагнувшись, схватил ее саквояж.
– Вы идете, мисс Соумс, или я должен вынести вас из поезда?
– Если вы прикоснетесь ко мне, я добьюсь, чтобы вас арестовали.
– Сделка есть сделка, мисс Соумс.
– Да прекратите вы повторять эту фразу.
Мужчина, сидевший через три места от Анники, выкрикнул:
– Сделка есть сделка, правильно он говорит.
Внезапно все в вагоне сочли необходимым вмешаться и высказать свое мнение.
– Не сдавайте позиций, – громко проговорил какой-то коммивояжер в котелке.
Его поддержал молодой ковбой.
– Давайте, леди, отправляйтесь с ним.
– Вынесите ее из вагона, – посоветовал какой-то старый джентльмен.
– Нечего было и ехать, коли не хотела, – завопила какая-то женщина.
Анника огляделась и заметила топтавшегося у двери проводника. Она обратилась к нему, стараясь перекричать царивший в вагоне бедлам:
– Это смехотворно. Подождите, пока мы доедем до Шайенна. Я уверена, мой брат все разъяснит. Подождите, – она потянулась за своим ящиком для письменных принадлежностей, – я знаю, у меня должно быть что-нибудь, на чем написано мое имя.
Но не успела она открыть ящик, как Бак, наклонившись, схватил его и зажал под мышкой.
– Мы его тоже возьмем.
Он ухватил Аннику за запястья и рывком поднял с сиденья. Она попыталась вырваться, но он был таким большим, что попытка Анники освободиться была подобна попытке пылинки противостоять торнадо. Она оказалась перед открытой дверью вагона прежде, чем успела предпринять что-то еще.
Проводник отступил в сторону. На его круглом лице отразилась нерешительность.
– Вы не можете стоять просто так, ничего не предпринимая, – снова обратилась к нему Анника.
Проводник с безнадежным видом посмотрел на массивную фигуру Бака.
Бак Скотт сошел с поезда на неровную землю и стянул на собой Аннику.
– Ему нечего сказать по этому поводу, Алиса. Сделка есть сделка, это все знают. Кроме того, если ты не собираешься выполнять условия нашего соглашения, я добьюсь, чтобы тебя арестовали за кражу моих денег.
– Каких денег? – закричала Анника.
Он наклонился ближе и очень медленно и отчетливо, будто разговаривая со слабоумной, произнес:
– Денег, которые я послал тебе на билет.
С этими словами он повернулся и направился к лошадям, таща за собой Аннику. Она уперлась в землю каблуками, он дернул ее. Проводник, сопровождаемый пассажирами, снова сошедшими с поезда, чтобы посмотреть, чем все кончится, поспешил за ними.
Подойдя к лошадям с мулами, Бак хотел было отпустить Аннику, но передумал. Он взглянул на небо и, пытаясь не обращать внимания на поднявшийся сильный ветер, стал раздумывать, каким образом, действуя одной рукой, привязать к мулам ее саквояж и ящик для письменных принадлежностей.
– Если я отпущу вас, вы не убежите?
Анника поверить не могла, что он настолько глуп.
– А вы как думаете?
Он прокричал через плечо, обращаясь к проводнику:
– Подойдите сюда и привяжите эти вещи к переднему мулу.
– Послушайте, мистер, – осторожно заметил проводник, – может, действительно лучше подождать, пока мы прибудем в Шайенн. Вы можете сесть на поезд, а ваших животных отведут в товарный вагон и…
– У меня нет времени.
– Послушайте, – сделал еще одну попытку проводник, – по-моему, не так уж важно, является ли эта леди вашей невестой или нет. Она явно не хочет с вами ехать. Я думаю, будет лучше подождать до Шайенна и там все выяснить.
Бак посмотрел на стоявших вокруг людей. Леди и джентльмены с Востока, фермеры, торговцы, парочка ковбоев, иммигранты с дикими глазами. Все они пристально смотрели на него. Оценивали его силы. Бак сталкивался с подобной реакцией с юношеского возраста. Четырнадцатилетним подростком он был выше большинства взрослых мужчин, и его считали старше и жестче, чем он был на самом деле. И именно поэтому ему время от времени бросали вызов те, кто хотел доказать, что они лучше, чем рослый сын какого-то бродячего охотника на бизонов.
Баку было знакомо и выражение в глазах женщин – неприкрытый страх у одних, презрение у других. Он был здоровым, грубым, плохо одетым и знал это, но его внешность отражала то, что ему довелось пережить в жизни. Измени он свой внешний вид, это нисколько не изменило бы его сути.
