Карен Хокинс - Похищенный жених
– Нет, я, разумеется, этого не сказал, но подумал. – Он положил руку ей на талию и слегка привлек к себе. – Не каждый жених с таким пониманием отнесется к своей невесте в свадебную ночь. – Он обхватил ладонью ее лицо, большим пальцем коснулся щеки. – К счастью для тебя, я терпеливый мужчина.
У Фионы странно заныло под ложечкой, ее тело покрылось гусиной кожей. Он всегда обладал способностью заставить ее кости плавиться от одного простого прикосновения. Джек был так уверен в себе, в то время как она терзалась от неуверенности. Впервые в жизни Фиона не знала, что готовит ей будущее, и это ее пугало.
Джек провел пальцем по ее губам, не спуская при этом с них глаз.
– У тебя самый красивый рот, Фиона. Красивый и чувственный, словно земляника, собранная вовремя, красный и сладкий…
Джек наклонился к ней и мягко приложился к ее губам. Это не был поцелуй. Скорее это было обещание, шепот о том, что могло бы быть.
Фиона снова ощутила дрожь и жар в теле, груди ее напряглись. Она должна воспротивиться этому влечению. Воспротивиться и держать свои чувства под контролем. Но вся последняя неделя состояла из одного лишь контроля, и она устала от отсутствия чувств и прикосновений. Ей хотелось комфорта, согласия и страсти. После недели смерти она хотела вкусить жизнь. Вкусить и насладиться ею.
Фиона обвила рукой его шею и поцеловала.
Джек уловил точный момент, когда она отдалась страсти, которая витала между ними. Пока она спала в его объятиях и он ощущал аромат ее волос и тепло кожи, ему приходилось контролировать свое желание прикоснуться к ней, вкусить ее, обладать ею. Это было долгое путешествие в карете. На ухабах ее рука порой падала ему на колени, и он боялся, что взорвется.
Так всегда было между ними. С момента первой встречи их притянуло друг к другу что-то жаркое и не поддающееся объяснению. И сейчас отпущенная на волю страсть вылилась в то, что он прикоснулся к ее губам своими. Джек притянул ее к себе и ущипнул за нижнюю губу, манившую аппетитной полнотой.
Но он хотел не только поцелуя, хотел гораздо большего. Его рука подобралась к ее груди, накрыла ее, большой палец коснулся соска, который был слабо защищен топкой материей и тут же затвердел.
Фиона тихонько застонала, рот ее приоткрылся, и Джек скользнул языком между ее губ. Она еще ближе прильнула к нему, крепко обняла за шею.
О Боже, она была такая сладкая! Его поцелуй сделался крепче, его ладонь скользнула по спине к талии, ощущая женственную спелость ее тела, затем к бедрам. Она была такая сочная и аппетитная. Эта женщина была создана для любви, для него.
Внезапная остановка кареты вернула его к действительности.
– Проклятие! – проворчал он. – Мы приехали. – Джек заглянул ей в глаза. Она сидела у него па коленях, ее губы распухли от поцелуев, лицо разрумянилось.
У Джека ныло в паху, однако он проигнорировал это. Она была готова к тому, чтобы он взял ее. Он это знал. Но прежде чем совершить подобный ответственный шаг, он должен со всей определенностью выяснить, не может ли этот брак быть расторгнут.
Тем временем не принесет вреда напомнить ей, кто правит бал. Пусть она ощутит цену брака с мужчиной, который этого не желает. Стиснув зубы, он поправил мантилью Фионы и расправил ей юбки.
В дверь негромко постучали.
– Ах, пусти! – Фиона попыталась соскочить с его колен, однако он удержал ее. – Джек! – прошипела она. – Саймон увидит.
– Пусть видит. – Он еще крепче обнял ее, выражение лица у него было решительным. – Ты теперь моя жена. Это дает мне право обнимать тебе в любое время, когда я пожелаю.
Фиона действовала на него каким-то странным двойственным образом, пробуждая одновременно право собственника и раздражительность. И поэтому была еще одна причина покончить с этим фарсом, и сделать это как можно быстрее.
Дверца кареты открылась, и Саймон покраснел от смущения, увидев Фиону на коленях Джека.
– Лестницу, – приказал Джек.
Саймон кивнул, устремив взор в землю. Он спустил лестницу, сам отошел в сторону.
Джек поднял Фиону, вышел из кареты и понес ее в сторону широкой лестницы, которая вела к входным дверям его дома.
– Джек! – прошипела Фиона. – Опусти меня на землю, иначе это увидят и твои слуги.
– Пусть видят.
Фиона могла, конечно, оказать сопротивление, но побоялась, что это сделает их появление еще более смехотворным.
Пока Джек поднимался по лестнице, Фиона окинула взглядом ее новый дом. Величественный особняк поднимался на высоту пяти этажей. Тяжелая лепнина вокруг огромных окон и дверей свидетельствовала о качестве и мастерстве строителей, что можно было оценить даже при тусклом ночном освещении.
– О Господи! Какая махина!
Джек остановился на последней ступеньке лестницы.
– Я хочу, чтобы ты приберегла эти комментарии до того момента, как мы окажемся в постели, любовь. Там я оценю их еще больше.
Щеки у Фионы вспыхнули.
– Перестань!
Озорная улыбка появилась на лице Джека, когда он подошел к портику. Огромная дверь распахнулась словно по волшебству.
Едва они оказались внутри, дверь закрылась. Фиона успела заметить черные и красные мраморные плиты, богатые ковры и свет, исходящий от огромного канделябра в холле, столики с позолоченными краями и зеркала в золотых рамах.
Джек быстро проследовал мимо неподвижно стоявшего мужчины, который скорее всего был дворецким, и седовласой женщины, связка ключей в руках которой позволяла предположить, что это экономка. В глубине можно было заметить и насчитать по меньшей мере дюжину лакеев.
– Милорд, – сказал дворецкий, когда Джек поравнялся с ним. – Мы не знали о вашем возвращении. В вашей спальне не разожжен камин. Могу я…
– Нет! – ответил Джек, перешагивая сразу через ступеньку. – Этого не требуется. – Он остановился наверху, продолжая ласкать взглядом Фиону. – Пожалуйста, принесите утром большой завтрак. Очень большой завтрак.
Если раньше Фиона полагала, что она уже не может быть смущена больше, чем в тот момент, то она заблуждалась. Кажется, у нее заполыхало от смущения все ее тело. Как смел он делать подобные вещи в присутствии слуг?
«Он зол. Я знала, что он будет злиться». Но она не ожидала, что до такой степени.
Джек понес Фиону по коридору, звуки его шагов заглушались толстым красным ковром.
Фиона подавила в себе раздражение. Завтра она заставит Джека представить ее слугам должным образом, и все пойдет как положено. Сегодня же она хотела бы перестать думать, перестать чувствовать. Она мечтала о том, чтобы забыться глубоким сном на большой пуховой постели среди свежих простыней.
Джек открыл большую дверь и внес Фиону в огромную спальню, где у одной из стен возвышалась кровать. Остановившись у края матраца, Джек с непроницаемым выражением лица посмотрел на нее сверху вниз.
