Джулия Лэндон - Любовь дьявола
Майкл вскинул брови:
– Кажется, вы только что бросили мне перчатку, Абигайль.-
– О нет, сэр, это вы ее бросили! А я подняла. Предчувствие поражения в затеянной игре начинало раздражать Майкла. Нахмурившись, он долго изучающе смотрел на нее. Несмотря на умение вести игру, в ее фиалковых глазах были гнев и обида. Оно и понятно. Майкл и сам не поверил бы, что способен на такую жестокость, но обстоятельства вынудили его. Он решил предпринять еще одну, последнюю попытку, подошел к Абби почти вплотную, подбоченился, изобразив на лице суровость, посмотрел на нее сверху вниз:
– Я бы не советовал вам противоречить мне в этом вопросе; вам не удастся победить. Мне не нужна жена. и если вы заставите меня вступить в брак, я стану мстить вам за это ежечасно. Хорошенько подумайте о моих словах, Абигайль.
– Вам следовало хорошенько подумать, прежде чем подписывать этот глупый договор, – тихо ответила Абби. Она поднялась, пошатываясь. – Прошу прощения, но я хотела бы немного отдохнуть и освежиться. Все что угодно будет куда приятнее этой беседы. – Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Посмейте мне возразить!
Блеск этих сердитых фиалковых глаз покорил Майкла. Неожиданно для самого себя он схватил ее за плечи и прижал к себе. Абби яростно отбивалась, но он без труда перехватил ее руки и завел ей за спину. Майкл прижимал стройное тело Абби к своему, твердому и мускулистому.. Его взгляд скользнул от ее сверкающих глаз к сжатым губам.
– Я не нападаю на женщин, если я правильно понял ваш испуг. Но вы станете моей женой, и я буду прикасаться к вам всякий раз, как у меня появится желание. – Ее глаза затуманились от страха, и Майклу стало ее жаль. – Абигайль, – продолжал он уже мягче, – в завещании вашего отца сказано, что если мы не поженимся, его деловые партнеры не получат свою долю. Долг моего отца нельзя будет выплатить. Моя семья потеряет дом наших предков, а вы – свое приданое. Но я могу все это уладить, если только вы согласитесь на то, чтобы каждый из нас жил своей жизнью, Я постараюсь выделить вам определенную сумму, чтобы компенсировать потерю приданого, если мы прямо сейчас со всем этим покончим.
Мысли у Абби путались, она беспомощно смотрела на Майкла. Сейчас он казался другим, почти печальным. Что за игру он с ней затеял? Какими бы ни были его мотивы, она не желала быть связанной с человеком, который не только отвергает ее, но и открыто презирает.
– Мне кажется, я вас ненавижу, – прошептала она, прежде чем он успел заговорить. В его серых глазах промелькнула острая обида, и он впился губами в ее губы. Это произошло так быстро и так неожиданно, что Абби не успела среагировать. Он изо всех сил прижимал ее к себе, к своей твердой груди и крепким бедрам. Абби сопротивлялась, но Майкл прижимал ее к себе все сильнее. Жар его тела обжигал Абби. Пытаясь вырваться, она приоткрыла губы, чтобы глотнуть воздуха, и Майкл проник языком в ее нежный, сладкий рот.
К страху Абби примешалось какое-то неведомое ей чувство. Она больше не пыталась высвободиться из его объятий. Его губы стали нежнее и слились с ее губами, а язык проник глубоко внутрь. Эта атака на ее чувства, казалось, никогда не кончится, и когда он наконец поднял голову, по ее спине пробежала дрожь, и она затрепетала.
Ее еще никогда никто не целовал так. Ошеломленная, Абби не отрываясь смотрела на его губы, в то время как по телу медленно разливалось тепло. Он улыбался ей кривой, самоуверенной улыбкой, и, по мере того как волшебство поцелуя теряло свою силу; в ней нарастали смущение и обида. Жестоко было так поступать с ней после всего, что он ей наговорил. Абби сердито оттолкнула его и сделала шаг назад.
– Вы плохо поступили! – воскликнула она. Майкл рассмеялся и скрестил руки на груди. Даже не взглянув на него, Абби прошла мимо и направилась к двери. Майкл опередил ее, рывком распахнул дверь и остановился в проеме.
– Подумайте о том, что я сказал, Абигайль, – с поклоном произнес он.
Абби вперила в него презрительно-гневный взгляд и резко ответила:
– Меня зовут Абби!
В следующую секунду она выскочила из комнаты.
Глава 4
Майкл закрыл за ней дверь и целую минуту стоял, борясь с противоречивыми чувствами и ощущая вкус ее губ. Он ожидал увидеть уродливую старую деву, а не такую женщину.
Майкл разозлился на себя, направился прямо к буфету, налил большую порцию виски и прикончил ее двумя глотками. Она так и лучится светом, он даже не предполагал, что такое возможно. «Очень хорошо, Майкл. Сначала ты ее попытался раздавить, а теперь возжелал. Как очаровательно». Он в глубокой задумчивости подошел к камину. Майкл никак не мог забыть выражение ее глаз, когда он сказал ей, что ни при каких обстоятельствах не сделает ее своей женой. Заразительная улыбка и искрящиеся глаза быстро померкли, и он подумал, что никогда в жизни не видел более удрученного лица. Но он твердо решил ее не жалеть и не проявлять к ней уважения. Он твердо решил отговорить ее от этого смехотворного брака.
Господи, надо же было ей оказаться такой красавицей!
Обстоятельства складывались, мягко выражаясь, отвратительно, с какой стороны ни взгляни. С того дня, когда он получил бумаги от поверенного Каррингтона мистера Стрейта, его не покидало чувство возмущения и ярости. В письме мистера Стрейта было ясно сказано, что если Майкл откажется от брака, то нарушит абсолютно законный договор, и не исключено, что половина жителей Лондона подаст на него в суд. Вдобавок ко всему Абигайль Каррингтон потеряет деньги, оставленные ей отцом, Все, кроме скудного ежегодного содержания, уйдет на уплату его долгов. Майкл смог бы пережить эти две неприятности. Он был уверен, что отстоял бы свои права, если бы оспорил этот нелепый договор в суде. Жаль, конечно, что эта бестия потеряетсвои деньги, но он готов выделить ей некую сумму, которая позволит обеспечить жизнь с относительным комфортом до конца дней. Однако его приводила в отчаяние мысль о реальной возможности потерять дом, доставшийся ему в наследство от предков, пока он будет разбираться со всей этой запутанной историей. Он не вправе снова втаптывать в грязь доброе имя семьи. Более того, Каррингтон был партнером некоторых весьма влиятельных бизнесменов Англии. Если они понесут убытки из-за того, что Майкл нарушил договор, то именно ему будет нанесен непоправимый ущерб, даже если он выиграет дело в суде. Никто не захочет вести с ним дела; его будут сторониться, а его мощное транспортное предприятие обанкротится. Он станет изгоем общества – еще раз. Короче говоря, ему останется только уехать из Англии и начать все с нуля. Морщинка прорезала его лоб при воспоминании о том, что его собственные поверенные подтвердили трактовку юридических документов Стрейтом. Обида до сих пор жгла его. Рассудком Майкл понимал, что подписал юридическое обязательство в девятнадцать лет, в том возрасте, когда человек несет полную ответственность за свои поступки. И еще он понимал, что его отец приложил руку к тому, чтобы Майкл расплачивался с долгами до конца жизни. От отца он этого ожидал, но не от Каррингтона. Майкл мог лишь предполагать, что тот не сказал ему о долге, чтобы заставить жениться на своем дьяволенке. И Каррингтон постарался подсластить пилюлю перспективой богатого приданого. Но это служило для Майкла плохим утешением – ему не нужны деньги этой женщины. Он найдет выход из этого положения. Поселится в просторном доме в Брайтоне, будет плавать по морям, а она пусть гниет в Блессинг – Парке, Ребекке, конечно, это не понравится, впрочем, в последнее время ей мало что нравится. Эта женщина никогда не бывает довольной. Майкл подозревал, что, пока Ребекка не получит его имя и городской дом в районе Мэйфер, она не успокоится. Он не счел нужным сообщать Ребекке, что не имеет намерения жениться на ней, – к такому решению он пришел задолго до прибытия документов, в которых сообщалось, что он обязан жениться на этом дьяволенке. Несомненно, Абби с радостью выйдет замуж за маркиза. Ее благодарность за то, что его имя ее защитит и даст возможность приобрести известность, вероятно, будет так велика, что она пообещает стать хорошей женой и родить ему целую кучу сыновей. Он согласен на сыновей, но не желает иметь с ней больше ничего общего. Майкл налил себе еще виски и заметался по комнате. Подошел к окну, сердито отдернул тяжелые бархатные шторы и уставился в даль невидящим взглядом. Он слышал, как кто-то вошел, но не обернулся.
