Дженнифер Маккуистон - Лето возлюбленных
На фоне фривольной публики и искусно причесанных локонов она выделялась как сигнальный маяк посреди моря. Неудивительно, что Дэвид оказался единственным, кого потянуло к его скалистым берегам.
Несмотря на строгое указание матери заняться мисс Бакстер, Дэвид обнаружил, что движется в направлении Кэролайн, которая не была ни хорошенькой, ни дочерью виконта. Вопреки всякой логике, перспектива провести вечер, болтая с очаровательной, вне всякого сомнения, мисс Бакстер, бледнела в сравнении с возможностью пообщаться с Кэролайн Толбертсон, с ее непосредственностью и свежим взглядом на вещи.
Он двинулся в обход, избегая стаек щебечущих девиц, и, очевидно, застал Кэролайн врасплох, поскольку она ахнула, когда он склонился к ее уху и шепнул:
– Не хотите сыграть в волан?
Любая другая девушка залилась бы румянцем, и, возможно, Кэролайн тоже, хотя трудно было судить, учитывая немодный золотистый оттенок ее кожи.
Но самой заметной ее реакцией было то, как она выпрямилась, напрягшись всем телом, и обежала глазами комнату, прежде чем повернуться к нему.
– Я и подумать не могла, что это и есть то приглашение, о котором вы отзывались столь критически сегодня утром, мистер Кэмерон, – сказала она, понизив голос, в котором прозвучало явное предостережение. – Надеюсь, вы проявите осмотрительность в отношении прежних знакомств.
Дэвид открыл было рот, чтобы заверить ее, что у него нет ни малейшего намерения посвящать кого-либо в их историю, но тут слуга прозвонил к обеду и гости принялись строиться в пары, чтобы двинуться в столовую.
– Вы имеете хоть какое-то представление, как мы будем сидеть за столом? – поинтересовался он, несколько растерявшись. Проклятье! Ему следовало прийти раньше и ознакомиться с правилами.
– Как обычно, полагаю. А это означает, что мы будем сидеть на противоположных концах стола, мистер Кэмерон, – отозвалась Кэролайн и, взяв под руку блондинку в розовом платье, направилась в конец очереди, образованной гостями.
Дэвид готов был двинуться следом, но тут его плеча кто-то коснулся. Обернувшись, он обнаружил, что смотрит сверху вниз на ангельское создание в белом.
В девушке было не более пяти футов роста, рыжие локоны отсвечивали яркими бликами в свете люстры, а глаза казались такими невероятно зелеными, что Дэвиду не пришлось гадать, какого они цвета. Очаровательная мисс Бакстер, предположил он, если верить описанию его матери.
– Мистер Кэмерон, – улыбнулась она. – Мы сидим рядом за столом.
* * *Кэролайн наивно вообразила, будто Дэвид Кэмерон отличается от остальной отпускной публики. Но этим утром он явно заигрывал с ней. Достаточно вспомнить эти шуточки об игре в волан, эти беглые беспечные улыбки.
Но вот он сидит среди гостей – более того, во главе стола. Справа от него мисс Бакстер, болтающая без умолку, что ничем хорошим не кончится. Только вопрос времени, когда он услышит о ее опрометчивом поцелуе или начнет распускать собственные слухи. Ему даже не нужно делать это целенаправленно – хватит случайного упоминания их истории, невинной оговорки, соскользнувшей с языка. Собеседница Дэвида – прирожденная сплетница, и, наверное, будет более чем рада распространить столь приятно возбуждающую очередную.
А это, Кэролайн не сомневалась, положит конец ее надеждам найти мужа.
Весь вечер ее преследовали слова матери о состоянии их финансов. Мама права, как ни печально это признавать: удачный брак решил бы их проблемы. В некотором смысле она вела себя как эгоистка, полагаясь на жалкие сбережения матери, на которые они жили. В сущности, Кэролайн всегда знала, чего ждут от нее, просто не предполагала, что это потребуется так скоро.
К тому же ей уже двадцать три года и откладывать дальше нельзя.
Хотя если сравнить ее и Пенелопу, еще неизвестно, у кого меньше шансов выйти замуж. Она слишком высокая и целуется как юноша, а Пенелопа – застенчивая старая дева, у которой что на уме, то и на языке.
Стоит ли удивляться, что мужчины не осаждают их порог?
Обед тянулся бесконечно, и тем мучительнее, что Кэролайн остро ощущала присутствие мужчины, сидевшего в дальнем конце стола. Минуту за минутой она наблюдала, как Дэвид Кэмерон подпадает под чары прелестной мисс Бакстер. Интересно, как девушке с таким цветом волос удалось избежать веснушек, щедро усыпавших кожу Кэролайн? Дэвид часто смеялся, склоняя белокурую голову к рыжим локонам соседки, и Кэролайн не могла не задаваться вопросом, не над ней ли они потешаются.
Но он казался таким красивым сегодня вечером – почти таким же, как образ мужчины, созданный ее грезами, – что Кэролайн не могла отвести взгляд. Его резко очерченные скулы притягивали внимание. Во время сегодняшней прогулки солнце позолотило его кожу, и он напоминал греческого бога, спустившегося с Олимпа.
Никогда еще ей так отчаянно не хотелось увидеть, как унесут десерт и эта мучительная трапеза закончится. Наконец гости расправились с большим количеством абсента и лучшим вином лорда Эйвери и мистер Дермот пригласил всех в гостиную, где должны были начаться обещанные салонные игры.
И Кэролайн осознала, что никогда в жизни ей так не хотелось, чтобы плохо приготовленный пудинг вернули на стол.
Она расположилась на диване напротив Пенелопы, в дальнем конце заполненной людьми гостиной. Пока ничего особенного не случилось, не считая того факта, что у Пенелопы завязался разговор с рыжеволосым молодым человеком, который оживленно рассказывал о новых достижениях в проявке фотографий. И что более важно, мистер Дермот пока не сделал попытки приблизиться к Кэролайн. Мисс Бакстер встретила их с улыбкой, хоть и несколько неуверенной.
Но эти маленькие чудеса не усыпили бдительности Кэролайн, и она ждала подвоха, не зная, откуда исходит опасность, но настолько уверенная, что атака последует, что едва дышала.
– Что это за запах? – поинтересовалась Пенелопа, прервав беседу с молодым фотографом, и принюхалась.
Кэролайн проследила за взглядом сестры и сморщила нос.
– Сигара? – Может, она и простая девушка из Брайтона, но мать научила их светским приличиям. Даже она знает, что женщины не должны быть предметом подобного неуважения. В этом весь смысл разделения мужчин и женщин после обеда.
Собравшиеся, однако, не проявили никакого интереса к обсуждению этой темы.
– Какой необычный аромат, – заметила Пенелопа.
– Потому что это конопля, а не табак. – Молодой человек, беседовавший с Пенелопой, протянул руку, чтобы в свою очередь затянуться предложенной ему сигарой. Он демонстративно задержал дым в легких, прежде чем выдохнуть через ноздри, чтобы показать свое умение. Исполнив ритуал, он вытащил сигару изо рта и посмотрел на нее, критически выгнув бровь. – Черт, какой перевод добра. Гашиш лучше всего принимать внутрь.
