Джейн Фэйзер - Возлюбленный враг
— Я говорила тебе об этом вчера вечером, — напомнила ему Джинни, понимая, что действует неосторожно, но не в силах сохранять тихую покорность. — У них гость из Англии. Он приехал по поручению парламента ознакомиться с работой Палаты самоуправления. — Она помолчала, выкладывая яичницу на тарелку. — Сюзанна сказала, что он был военным и согласился осмотреть здешние укрепления.
— И он, конечно, воевал на стороне парламента, — заявил Гилл, принимая тарелку без единого слова благодарности.
— Надо думать, — ответила Джинни. — Раз он приехал по поручению парламента, то это разумный вывод. Как бы то ни было, — быстро продолжила она, — на следующей неделе у Харрингтонов будет очень много народа со всей округи. — Она занялась грибами, заметив при этом. — Я пообещала Сюзанне помочь ей готовить. Если только ты не запретишь мне, я должна буду провести два дня перед торжеством у Харрингтонов. Я расскажу Лиззи, как заботиться о тебе должным образом.
— Как я могу запретить, если ты уже пообещала? — проворчал Гилл.
— Это сущий пустяк по сравнению с их добротой, — произнесла Джинни и тут же пожалела об этом, увидев, как вспыхнуло лицо мужа.
— Ты обвиняешь меня в неблагодарности? — спросил он с негодованием.
— Я просто излагаю факты. — Она пожала плечами. — Мы перед ними в долгу и только небольшими услугами хотя бы частично отплатим им за доброту. Однако я была бы рада, если б мы смогли обойтись без их помощи еще до начала зимы. — Она произнесла последние слова, уже готовая к очередной гневной тираде, но в этот момент ей было безразлично, разозлит она его еще больше или нет. — Ты должен поехать в Джеймстаун, когда придут следующие корабли, и нанять людей, чтобы мы могли вернуть твоему кузену его работников. Уверена, что они ему самому пригодятся.
— Я поеду, когда придет следующий корабль с рабами, — сказал Гилл удивительно спокойным тоном. — Нам лучше всего купить несколько негров, так будет дешевле.
— У нас нет для них жилья, — ответила Джинни, пряча гримасу отвращения. Было что-то отталкивающее в том, чтобы владеть людьми. Право на свободу — в плоти и крови всех англичан. Как же они могут так легко, во имя собственной выгоды, лишать этой свободы других?
— Они сами построят себе жилье, — ответил Гилл, словно он уже тщательно все продумал. «Вероятно, так и есть», — подумала Джинни с удивлением.
— Скоро наступит зима, Гилл. Им нужна будет крыша над головой.
— Чем им будет холоднее, тем быстрее они станут работать.
Джинни бросила толченый мускатный орех в кастрюлю с грибами и прикусила губу, чтобы не возразить ему. Нет смысла воевать раньше времени, и, по крайней мере, он согласился с ее поездкой к Харрингтонам, знал о присутствии там Алекса, и сам этот факт каким-то образом узаконил для Джинни это присутствие.
Она собиралась изменить мужу, готовила себя к тому, что было так же неизбежно, как восход солнца. И она не чувствовала ни капли вины; сердце ее пело, кровь бурлила, кожа трепетала в сладостном предвкушении. Она снова вверила себя в руки судьбы.
Глава 26
Восточный ветер упрямо гнал дым от главного костра в примитивную хижину из болотного тростника, единственным дымоходом которой была дыра в потолке. Джинни вытерла фартуком слезящиеся от дыма глаза.
Старая индианка, сидевшая у огня и помешивавшая что-то в котелке, совершенно не обращала внимания на едкий дым. Что-то бормоча, она позвала Джинни, указывая на связку высушенной травы и лесных растений. Джинни кивала, слушая рассказ о каждом из них. Все они обладали лечебными свойствами, и Джинни уже давно поняла необходимость найти замену тем травам, что росли на ее родине. Она встретила эту знахарку несколько недель назад, собирая травы в лесу, и с помощью причудливой смеси жестов и нескольких английских слов им удалось достаточно успешно поделиться опытом друг с другом. В прошлом месяце Джинни помогла при очень трудных родах близнецов в деревне индейцев, и с тех пор к ее посещениям индейцы относились более чем терпимо.
Однако она скрывала эти визиты от колонистов, поскольку между ними и индейцами все еще существовало значительное недоверие, и на это были веские причины, хотя уже больше десяти лет сохранялось хрупкое перемирие. Торговля между переселенцами и индейцами процветала, правда, велась она с большой осторожностью, и та легкость, с которой Джинни общалась с индейцами, была бы расценена как преступная небрежность даже таким относительно просвещенным человеком, как Роберт Харрингтон.
Сейчас она предложила старухе небольшой пузырек с «чудесной водой», которую приготовила из гвоздики и других пряностей, недоступных индейцам. Это было отличное средство и очень хорошо успокаивало. Индианка понюхала настойку, сделала глоток и удовлетворенно кивнула, вновь закрыв пузырек пробкой. Расплатившись таким образом за урок, Джинни покинула деревню.
День был мягким и солнечным; несколько опавших листьев зашуршало у нее под ногами, хотя высокие деревья еще не сбросили великолепный багряный наряд, образовывавший красивый свод над ее головой.
Деревня расположилась на просеке, недалеко от ближайшей вьючной тропы, поэтому Джинни прошла две мили от дома пешком, наслаждаясь тишиной и одиночеством, возможностью спокойно поразмышлять о новом повороте своей судьбы, если таковым действительно станет приезд Алекса. Она допускала, что это могло быть и просто совпадение. Едва ли он решил последовать за ней, крепко связанной узами брака с Гиллом Кортни, через полный опасностей океан… или все же решился бы?
Шорох сминаемых листьев, внезапное покалывание в затылке подсказали ей, что она не одна. Может, индейцы? Да нет, ни один индеец не создал бы столько шума! Услужливое воображение рисовало картины одна другой страшнее. Она ускорила шаг, прикидывая, как далеко находится от вьючной тропы и стоит ли бежать. Снова послышался шорох листьев, и она побежала, даже не задумавшись об источнике этого безотчетного страха; все мысли были устремлены к вьючной тропе, как будто, думая о ней, она могла бы приблизить ее к себе. Шорох позади нее становился все громче, потом послышался звук быстрых шагов. Кто-то преследовал ее — или что-то? В лесу водились кабаны, медведи и Бог знает кто еще…
— Цыпленок, во имя всего святого, не беги! — проговорил сзади родной голос с до боли знакомыми нотками раздражения. Застонав, Джинни замерла на месте, сердце бешено колотилось. — Что с тобой? Я не решала окликнуть тебя, опасаясь, что кто-нибудь может услышать. — Алекс нагнал ее, и она медленно повернулась к нему.
— Я думала, это дикий медведь. Или какой-нибудь безумный насильник.
