Дональд Маккейг - Ретт Батлер
Джон Э. Уилкс, отец Эшли, был похоронен рядом с супругой. Могила Чарльза Гамильтона, офицера Конфедерации, располагалась у стены, рядом с местом упокоения кузин.
Крошечные могильные плиты обозначали могилы младенцев Уилксов.
Ретт Батлер устало опустился на опрокинутое надгробие. Когда он поднял глаза, в них читалось столько боли, что Розмари вздрогнула.
— О Ретт, наша бедная Мели!..
Воротник у Батлера был расстегнут, сорочка испачкалась. Он смахнул волосы с лица, и на лбу осталась полоска красной глины. Голос звучал глухо, словно неживой.
— Все добрые души покинули нас. Бонни, Мэг, Джон и теперь Мели…
Мужчины, покрикивая, прорубали дорогу сквозь чащу, пока катафалк медленно двигался вверх по склону.
— Сестра… — начал Ретт. — Нет, прошу, не прикасайся ко мне. Боюсь, я этого не вынесу, — И добавил: — Я ушел от нee. Все думал… надеялся… — он расправил поникшие плечи, — верил, что мы из одного теста. Столько проклятых лет…
— Что же ты станешь делать, Ретт? Куда теперь двинешься?
— Кого это волнует?
Влажным платком Розмари стерла грязь со лба брата.
Луи Валентин изучал надгробия.
— Смотри, мама, он был совсем малыш.
Не в силах выносить страдания брата, Розмари подошла к сыну и прочитала: «Тернер Уилкс, 14 августа — 10 сентября 1828. Мечта нашего сердца».
Раздался хриплый голос Ретта:
— Старший брат Эшли. Если бы Тернер Уилкс проявил любезность выжить, Мелани вышла бы замуж за него, Эшли мог бы жениться на Скарлетт, а я бы не потратил попусту свою жизнь.
— Ретт, ты не можешь простить ее?
Он устало покачал головой.
— Конечно, я прощаю ее. Она такая, какая есть. Я не могу простить себя.
Стук копыт, скользящих по косогору, грохот гужевых цепей, нервные советы сопровождающих катафалк… Экипаж со стеклянными бортиками достойно вывез покойную из церкви Святого Филиппа, но подъем по частично расчищенной круче был для него опасен. Колючки царапали стекло, и работникам из похоронного бюро приходилось отводить в стороны толстые ветви, чтобы оно не разбилось.
Позади Уилл Бентин вел лошадей семейного выезда. У места захоронения крепкие духом поддерживали детей и немощных. Бо Уилкс с побелевшим лицом вцепился в руку отца. Уэйд Гамильтон осторожно обогнул могилу Чарльза.
Маленькая Элла сжимала букет увядших хризантем. Глаза Скарлетт были полны непролитых слез. Половина округа Клейтон собралась здесь. Уилксы были уважаемой семьей, а сельские жители гордятся своей знатью.
Возраст и лишения оставили след на лицах знакомых Скарлетт. Вот Тони Фонтэйн, наконец вернувшийся из Техаса. А Алекс Фонтэйн женился на Салли Манро, вдове его брата Джо. Беатрис Тарлтон что-то шепчет Уиллу Бентину — наверное, насчет лошадей, их она любит сильнее собственных дочерей. У Рэнды и Камиллы Тарлтон на воскресных туфлях налипла красная грязь; придется их чистить завтра на работу в школу. Бетси Тарлтон держится за матерью, подальше от своего брюзгливого толстяка мужа. Беатрис не обращает на Бетси никакого внимания.
Сьюлин О'Хара Бентин неприязненно поглядывает на Скарлетт. Уилл уже рассказал жене, что Скарлетт после похорон останется в Таре.
Поскольку ее брак разваливался месяц за месяцем, неделя за неделей, а порой Скарлетт казалось, час за часом, она утешалась, вкладывая средства в предприятия. Скарлетт всегда была проницательной. Разве не она устроила две самые прибыльные лесопилки в Атланте? Ретт утверждал, что железные дороги растянуты, что путей построено больше, чем перевозится пассажиров или грузов. Ничего, она ему покажет! И она приобрела облигации железнодорожной компании «Норзерн пасифик».
Ретт после смерти Бонни переместился в какое-то иное измерение — мир, для Скарлетт недоступный. Казалось, ничего из того, что она говорит, его не касается. Все самые искренние признания, равно как и вспышки гнева, его не трогали. Ретт смотрел на жену усталыми, грустными глазами, и у смертного одра Мелани Уилкс Скарлетт сидела одна.
Когда она уже устала сожалеть и виниться, то отправилась в центр города к своему агенту. Железнодорожная компания Джея Кука служила единственной отдушиной в жизни Скарлетт. Без всяких усилий с ее стороны «Норзерн пасифик» неуклонно продвигалась на запад, а ее акции взмыли до небес. Истинно, Чудеса Природы!
Когда иссякли деньги, вырученные с лесопилок, Скарлетт заложила особняк на Пичтри-стрит. В последние дни жизни Мелани Скарлетт деньги брались уже под залог Тары.
Теперь Мелани нет, а железнодорожные акции стоят не больше сундуков денег Конфедерации на чердаке Тары. Пора вернуться домой. Плантация обеспечит ее.
— Милая Розмари, — механически сказала она, — как хорошо, что ты приехала.
— Мелани Уилкс… Мне будет ее очень не хватать.
— Я нуждалась в ней, — ответила Скарлетт, совершенно не обращая внимания на спутника Розмари, словно он был абсолютно чужой для нее.
Губы его дрогнули, однако он, конечно, не произнес ни слова. Говорить было не о чем.
Мужчины, несущие вычурный гроб — Мелани Уилкс никогда бы такой не выбрала, — спустили его с хрупкого стеклянного катафалка, который она посчитала бы претенциозным.
Пока они шли к могиле, Уилл Бентин спустился помочь и взялся за тяжелые передние ручки гроба, чтобы облегчить ношу для Эшли.
Приходский священник набросил стихарь и начал читать молитву. Невдалеке послышался протяжный крик диких гусей. В кустах каркнул ворон. Беатрис Тарлтон кашлянула.
Скарлетт, заткнув уши, уставилась в пространство.
Негры Уилла взялись за веревки и по его команде «Ну-ка дружно, парни!» поднесли гроб к могиле и опустили его.
Эшли обнял сына и разрыдался. Бо уставился на свои туфли.
В горле у Скарлетт стоял комок горечи. Глотать было больно.
Она бросила горстку красной глины на крышку гроба Мелани Гамильтон Уилкс и вытерла руки о юбку.
Вниз по склону пронесся конь со всадником — так Ретт Батлер ушел из ее жизни.
А сердце Скарлетт осталось в могиле у ее ног.
Часть 3 Тара
Глава 51
УИЛЛ БЕНТИН
Когда мисс Скарлетт переехала в Тару, а дядя Генри Гамильтон выставил ее изысканный дом в Атланте на продажу, Уилл Бентин понял, что она бедствует.
Мисс Скарлетт с капитаном Батлером были в ссоре, об этом все знали.
Когда капитан Батлер ускакал с похорон миссис Уилкс, Уилл даже обрадовался. Как он говаривал своему псу Бу, «каждой твари порой приходится зализывать свои раны».
Но и на мисс Скарлетт тоже было жалко смотреть. У управляющего, начавшего лысеть «крекера»[75] родом из Джорджии, были кроткие глаза, выгоревшие добела волосы и загорелые докрасна, как свежесрезанная свекла, запястья и шея. Голова и грудь у него были массивными, единственная же оставшаяся нога выглядела не толще деревянной, которую он заработал при Геттисберге. Зато пальцы отличались толщиной никак не меньше запястий его дочери Сьюзи.
