Роберта Джеллис - Гобелены грез
Служанка, когда Хью на нее прикрикнул, закрыла рот рукой, плюхнулась на колени и приподняла хозяйку, так что та смогла вздохнуть в полусидячем положении, цепляясь за ее плечо. На этот раз глаза леди, широко раскрывшись, остались прикованными к лицу Хью. Поначалу она казалась все такой же ошеломленной и испуганной, но затем, когда молодой рыцарь мягко и ласково заговорил с ней, из глаз ее полились слезы, а из горла вырвался печальный вздох: — Кенорн, ох, Кенорн!
Хью судорожно сглотнул слюну. Тоска и страдание, выплеснувшееся в этом возгласе, имели подспудный смысл, над которым он меньше всего хотел задумываться.
— Я не Кенорн, я его сын, — смущенно сказал Хью, опасаясь, что леди снова упадет в обморок. Она не сделала этого, но зарыдала так горько и безутешно, что сердце Хью содрогнулось, терзаясь жалостью и досадой одновременно. — Успокойтесь, миледи, — добавил он поспешно, надеясь предотвратить следующий приступ истерики, — я не стану вас больше мучить. Если позволите, я приду завтра, чтобы узнать, как погиб мой отец. Могу ли я надеяться…
— Зачем ты просишь у меня позволения прийти? — горестно воскликнула леди, обливаясь слезами. — Ты же знаешь, что замок твой! Я здесь — ничто!
Глава XXIII
Хью, поперхнувшись недоверчивым возгласом, застыл на коленях. Он был настолько ошеломлен услышанным, что не только не переспросил женщину, но даже не помог ей подняться, когда она, неловко изогнувшись, попыталась это сделать. Заплаканная служанка подозвала двух женщин, и те, подхватив хозяйку под руку, поставили ее на ноги. Хью, так и не очнувшись от шока, тупо смотрел ей вслед, не пытаясь ни окликнуть, ни остановить ее, и только после того, как леди уже удалилась на изрядное расстояние, он поднялся сам, потирая затекшие колени. Слуги, приободренные, по всей видимости, вежливым обращением молодого рыцаря с их хозяйкой, осмелели настолько, что рискнули приблизиться, желая, вероятно, получше рассмотреть нового властителя замка: содержание бреда сэра Лайонела на смертном одре не составляло, разумеется, для них тайны.
Хью, скользнув по лицам слуг рассеянным взглядом, глубоко вздохнул и поманил пальцем того из них, который оказался ближе.
— Где управляющий? — спросил он.
— Сэр Лайонел сам управлял имением, милорд, — смиренно ответил слуга, явно стараясь произвести хорошее впечатление.
Об этом следовало догадаться, подумал Хью. Хозяин умер, и все лишились почвы под ногами. Поэтому заброшены начатые постройки, поэтому кузнецы спорят, чем им заниматься в первую очередь, челядь бездельничает, а латники вконец, похоже, отбились от рук. Будь тут управляющий, он бы всех их моментально приструнил и держал бы в ежовых рукавицах, не позволяя расслабиться. Но в таком случае, кто подтвердит то, что он, как ему показалось, услышал из уст леди? Он глянул в сторону холла, где в последний раз видел странную леди. Слуги не осмелятся остановить его — он имел возможность убедиться, что им наплевать на хозяйку, но… Сердце Хью екнуло, а руки опустились при одной мысли о том, что снова придется истязать несчастную женщину мучительными для нее расспросами. По правде говоря, леди в тот момент, когда она назвала его Кенорном, привела молодого рыцаря в состояние паники, его охватило страстное желание бросить все так, как есть, и немедленно бежать из замка, вернуться к Одрис…
— Одрис! — воскликнул он громко, осознав вдруг, что нет необходимости в повторной встрече с истеричной леди. Одрис лучше с этим управится, она выспросит у нее все что он жаждет узнать, а сам он между тем сможет оглядеться, расспросить мужчин в замке.
Слуга, который все еще стоял рядом, съежился от страха, когда он повернулся к нему.
— Я не знаю, кто это — Одрис, — прошептал он растерянно. — Смилуйтесь, милорд…
— Это ж надо, так застращать людей! — со злостью подумал Хью, окончательно избавляясь от тех минимальных угрызений совести, которыми терзался при мысли о смерти сэра Лайонела.
— Успокойся, — сказал он перепуганному слуге, — тебя это не касается. От тебя я хочу малость: приготовь покои для меня, моей жены и моего ребенка. Займись этим сам, или, если ты не вправе, передай мое распоряжение тому, кому следует. Да, еще одно — пошли за конюхом, пусть приведет моего коня.
Едва с языка Хью слетели слова о коне, как из толпы наблюдавших за ним слуг выскользнул и опрометью помчался в сторону выхода какой-то парнишка. Хью недоуменно и недоверчиво прошелся взглядом по холлу. Неужели этот замок принадлежит ему? Возвести такую громадину не под силу обычным людям — надо обладать воистину невероятным богатством и могуществом… Хью вспомнил, что дядя так и не сумел найти наемника, который взялся бы защищать его интересы на ристалище. Боялись, вероятно, не только самого сэра Лайонела, но и его влияния, трепетали перед веками укреплявшимся авторитетом старинного рода.
Хью с каждой минутой все глубже и глубже погружался в уныние. Он едва не прыгал от радости, когда узнал, что является наследником Ратссонов, он с готовностью принял вызов сэра Лайонела, потому что победа в поединке давала ему возможность окончательно и бесповоротно вступить в права владения имением, которое он собирался отстроить и перестроить, чтобы было куда привести любимую жену. Здесь же, растерянно глядя на возвышавшиеся вокруг стены, он исступленно жаждал одного-единственного: убраться подальше и никогда больше сюда не возвращаться.
Хью въехал в Тревик в таком смятении чувств, что Фрита, первой заметившая хозяина, приближавшегося к саду, где сидела, забавляясь с сыном, Одрис, метнулась к госпоже и дернула ее за рукав, тыча пальцем в его сторону.
— Хью! — воскликнула Одрис, поспешно передавая ребенка служанке. — Хью, ты ранен? — И, подбежав к мужу спросила: — Что стряслось?
— Я, похоже, хозяин Хьюга, — пробормотал он, невольно содрогаясь.
Одрис, протянув руку, пригнула его голову и коснулась губами его лба — горячки не было.
— Ты хозяин Хью? Хозяин самого себя? Ничего не понимаю.
— Не Хью, а Хьюга, — попытался он объяснить. — А, ну да, это звучит так похоже. Я говорю о замке и имении сэра Лайонела.
— Замок и имение сэра Лайонела? — недоуменно переспросила Одрис. — Как это может быть?
— Сам не знаю, — ответил горестно Хью. — Быть может, леди просто-напросто спятила, но…
— Какая леди? — спросила Одрис. — Я думала, ты ездил, чтобы повидаться с сэром Лайонелом?
— Он умер, упокой, Господи, его душу, — голос рыцаря дрогнул при последних словах; Хью вздохнул с облегчением, когда осознал, что его отношение к сэру Лайонелу не претерпело особых изменений после смерти недруга. — А леди?.. Поверь, я даже не знаю, кто она такая… Она так и не назвала своего имени и настолько странно себя вела, что я забыл спросить…