Мюриел Болтон - Золотой дикобраз
Позднее, в течение дня, оставшись один с Анной, он заявил:
— Я тут подумал и решил: мы поставили Людовику чересчур жесткие условия.
Анна положила письма, которые держала в руках, и раздраженно на него посмотрела.
— Это следует понимать так, что ты разговаривал с Жанной. Она тоже очень трогательно со мной говорила. Ты очень впечатлительный, Карл, очень уж ты легко поддаешься на уговоры.
Разумеется, она хотела бы, чтобы он поддавался только на ее уговоры. Но он стоял на своем, помня о том, что она всего лишь женщина.
— Да, Жанна была у меня. И в том, что она сказала, много правильного. Нам не следует от нее отмахиваться. Она не хочет приезжать сюда или в Амбуаз, она не хочет жить в Блуа. Она предпочитает оставаться в Линьере, а я, должен заметить, не так уж горю желанием видеть ее при дворе. Не очень-то это будет приятное зрелище. Кроме всего прочего, Людовик ее часто навещает. Вот и все, что она просила. Разве это много?
Анна встала. Ее всю трясло. Значит, все надо начинать сначала. И это после того, как уже сотни раз все было обговорено. Нет, это уже слишком. Она устала, и в какой-то момент ей захотелось закричать: «Очень хорошо, пусть Людовик отправляется, куда хочет. Хочет — в Блуа, хочет — пусть иногда ездит к Жанне или пусть отправляется в Рим и добивается развода. Пусть он женится, пусть любит, пусть умирает, пусть отправляется в Рай или Ад, только пусть он оставит меня в покое. Я до смерти устала думать о нем!»
Но вместо всего этого она спокойно произнесла:
— Ты считаешь, что это единственное, чего он хочет? Только потому, что долгое время не добивается развода? Напрасно ты дал убаюкать себя Жанне. Он заявляет, что у него нет жены. Он говорит об этом везде. И ты должен хотя бы раз подумать, как мы выглядим после этого. Она твоя сестра, сестра короля. Она вышла замуж с благословения Папы и Святой Церкви. А он заявляет, что не женат. Но если это так, то, возможно, он считает, что и ты не женат тоже. Тем более что проявляет к твоей жене нездоровый интерес.
— Будь справедливой, Анна. Ведь именно он ее ко мне и привел.
— Дурак, он это сделал потому, что был обязан. Это я заставила его так сделать.
Она вздохнула.
— Наверное, я не должна тебя осуждать. Жанна очень умная и говорит хорошо. Но ты должен думать не о ней, а о себе. Нельзя позволять Людовику так себя вести. В конце концов он займет и твое место и заберет твою жену. Мне кажется, она не очень будет возражать.
Карл сидел нахмурившись и поджав губы.
— Не стоит воспринимать Жанну слишком серьезно, Карл. Она набожная и проводит время в постоянных молитвах. Она очень мало знает о мире, в котором мы живем.
Он медленно кивнул.
— Ей нечего бояться. Она живет в полной безопасности, — продолжала Анна, — но мы-то живем совсем в другом мире, нам надо все время прилагать усилия, чтобы сохранить свою жизнь. В ее праведном мире царит справедливость и милосердие, но когда-нибудь и она поймет, что мы были правы. Поэтому не надо много думать о нашей маленькой монашке, Карл. Надо только, чтобы Людовик все-таки привел ее в Амбуаз, когда мы переедем туда на следующей неделе.
И опять Карл оказался там, откуда пришел. С кем ни поговори, каждый прав. И Жанна права, и Анна права. Но как определить, кто из них более прав? Конечно, права Анна. Слишком уж он по-глупому милосерден. Так и лишиться трона недолго, да и жены, а то и жизни. Нет, впредь надо быть осторожнее.
* * *В королевской спальне было темно. Единственный огонь горел в камине. Карл из постели глядел на жену. Она с распущенными волосами сидела на низком креслице перед камином и грела руки.
— Анна-Мария, если ты замерзла, — сказал он обиженно, — почему бы тебе не идти в постель?
Она не сразу ответила, а вначале уронила руки на колени и всмотрелась в огонь.
— Сейчас приду.
Он повернулся в постели, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза. Перед ним возникла картина: его жена, сидящая у камина. Красивая. Сейчас она красивее, чем Этьен. Какое-то время, когда они потеряли детей, она подурнела, но сейчас стала красивее даже, чем тогда, когда они поженились. Он вздохнул и представил, что она смотрит на огонь и видит там лицо Людовика.
О этот Людовик Орлеанский! Он везде, даже в моей постели. Все его любят. Моя жена любит его, мои подданные любят его, моя сестра Жанна любит его… вот только Анна… она ненавидит его, и ее ненависть, наверное, и породила всю остальную любовь.
Голос жены отвлек его от этих мыслей.
— Карл, а что ты собираешься сделать, если Людовик не приведет Жанну в Амбуаз?
А Людовик не сделает этого, она это точно знала. А вот чего она не знала, и это ее беспокоило, почему Анна вдруг поспешила с этим требованием, угрожающим Людовику заточением, если знала, что у королевы по-прежнему имеется приказ об его освобождении. Он был тщательно спрятан в ее комнате в Амбуазе. А может быть, его уже там нет? Может быть, за то время, что они в Туре, его там нашли? Если это так, тогда Людовик на следующей неделе…
— Карл, — повторила она нетерпеливо, поскольку он не ответил, — как ты собираешься поступить с Людовиком?
— Мне бы хотелось никак не поступать, просто забыть о нем, и все. Но я и без того долго терпел. Есть же предел.
— Но Жанна в Амбуазе будет очень несчастна. Зачем ей двор. Не лучше ли ей оставаться в…
Он не дал ей договорить.
— Я уже слышал эти трогательные речи. Не надо воспринимать Жанну слишком серьезно. Она мало что знает о мире, в котором мы живем. Сама она живет в безопасности, ей вообще легко живется. Но Людовик женат на ней, и он должен прекратить эти разговоры о том, что у него нет жены.
— Но, Карл, пусть все остается, как есть. Людовик уже давно не добивается свободы. По твоему требованию он забрал назад свое прошение о разводе.
— Но он все равно хочет быть свободным… и ты тоже хочешь быть свободной, — мрачно произнес Карл.
Она повернула голову от огня и посмотрела на него, но в темноте не смогла разглядеть, какое у него выражение лица.
— Вы оба, ты и Людовик, хотите быть свободными. А потом заберетесь вместе на мой трон.
Она встала и направилась к нему, спокойно отвечая на ходу:
— Зачем ты позволяешь своей сестре так настраивать себя против меня, да и Людовика тоже? Карл, ведь ты и я, мы всегда были добрыми друзьями. И как это нехорошо быть таким подозрительным. И к кому? Ко мне. Я была твоим единственным другом, когда у тебя никого не было. Я помогла тебе справиться с сестрой и занять надлежащее место. Я родила твоих детей.
Она села на постель и взяла его руку. Вначале он хотел убрать ее, но потом оставил.
— Карл, мы женаты уже больше шести лет. За это время ты мог много раз убедиться, что я тебя никогда не обманывала.
