Кэтрин Коултер - Песня огня
— Маленькая дурочка, — проскрежетал он.
Но Кассия не обращала на него внимания. Она смотрела на стрелу, засевшую у него в предплечье.
— Спокойно, милорд, — сказала она, сама дивясь своей невозмутимости.
На мгновение Кассия закрыла глаза, набрала в грудь воздуха и взялась за толстое древко стрелы. Потом решительно рванула ее. Грэлэм не издал ни малейшего звука. Он видел, как Кассия подняла юбку и оторвала полосу ткани от своей рубашки. Тотчас же она быстро и ловко перевязала его рану.
— Не думай, что эта рана ослабила меня, жена. Ты ослушалась меня. Я выпорю тебя за неповиновение, потому что ты поставила под угрозу свою жизнь.
— Но я хотела спасти тебя от его предательства! Я знала, что кузен не осмелится сделать мне зло.
Ее взгляд упал на окровавленную стрелу, и она тотчас же поняла, что теперь ей вряд ли удастся убедить мужа.
— Вы правы, милорд, — сказала Кассия послушно. — Но что же нам делать теперь?
— Подождем, пока стемнеет, — ответил Грэлэм лаконично. — Тогда я доставлю себе удовольствие и убью этого дурака.
— Может быть, — начала Кассия, — если я выйду к ним… — Но под яростным взглядом мужа она проглотила недосказанную часть фразы.
Время тянулось медленно, и Кассию начала одолевать жажда. Грэлэм скользнул в сторону от нее и присоединился к своим людям, чтобы посовещаться с ними. Далеко за скалами садилось солнце, бросая свои косые лучи на выступающие утесы. И вдруг Кассия выпрямилась, не веря своим ушам. Нет, это и в самом деле была ее тетка Фелис! Разве могла она не узнать эти гневные вопли!
— Недоумок! — кричала Фелис своим неблагозвучным, как скрежет ржавых петель, голосом. — Тебе повезло, идиот, что один из твоих людей рассказал мне о твоем безумном плане! С каких это пор ты действуешь, не посоветовавшись со мной?
Кассия не расслышала ответа Жоффрея, но на какое-то мгновение ее даже охватила жалость к нему. Не дело, если мать унижает сына при его людях, при солдатах!
— Глупец, они сказали тебе правду! — вновь заскрежетала Фелис. — Черт возьми, Жоффрей! Я достаточно пролила слез из-за нас обоих, но теперь с этим покончено.
Кассия повернулась и увидела Грэлэма, скользнувшего к ней и оказавшегося рядом. На лице его сияла широкая улыбка.
— Еще одна женщина с царственными замашками, — сказал он, довольно рассмеявшись, — и эта мегера ни с кем не сравнится!
— Убьешь англичанина и наживешь врагов, а Бельтер тебе не видать как своих ушей! — бушевала Фелис. — Неужели ты так хочешь жениться на своей кузине? Она придет к тебе без приданого, дурак! Подумай о собственном благе, Жоффрей! Англичанин — могущественный человек! За его жизнь ты положишь свою.
Жоффрей бессильно и беспомощно смотрел на мать.
— Он заслуживает смерти.
— Болван, — презрительно ответствовала Фелис. — Лучше послушай меня, Жоффрей. Когда я узнала, что Морис женился на Мари де Шамфрэ из Нормандии, я изменила планы. Я нашла тебе прелестную девушку, мой мальчик, и она принесет нам в приданое прекрасные земли. Оставь англичанина и его худосочную жену в покое.
— Как имя девушки?
— Ее зовут леди Джоанна. Она англичанка, дочь графа Лестера, и как раз созрела как плод. Ее пора сорвать. Я обратилась к своему доброму другу Орланду де Марстону, чтобы он замолвил за нас словечко. Ее отец даст тебе в приданое за своей дочерью прекрасные земли в Нормандии. Тебе придется отправиться в Лондон познакомиться со своей нареченной. И это произойдет скоро, Жоффрей.
Из груди Жоффрея вырвался тяжкий вздох:
— Ладно, мама, — сдался он наконец. Фелис кивнула, будто и не ждала иного.
— А теперь мне доставит огромное удовольствие сообщить лорду Грэлэму, что мы, что ты… выиграл.
Она доехала до конца тропинки, с силой натягивая поводья своей кобылы.
— Милорд Грэлэм, — позвала она.
— Леди Фелис, — приветствовал ее Грэлэм: — Вы приехали забрать домой своего щенка?
— Не слишком-то веселитесь, милорд, — провещала Фелис холодно, — я не хочу, чтобы мой сын рисковал своей… своим здоровьем из-за этой… девицы. Для него открываются более заманчивые возможности: скоро он женится на леди Джоанне, дочери графа Лестера! Она принесет ему большое богатство, а о красоте ее ходят легенды! Берите свою жалкую жену и уезжайте из Бретани!
Фелис круто повернула свою кобылу и поехала к сыну.
Грэлэм бросил взгляд на жену. Кассия изо всех сил сдерживала смех, но ей это не удавалось. И тут Грэлэм сам разразился громовым хохотом. Его смех не мог заглушить даже хохот его людей.
— Нет, это слишком! — задыхалась от смеха Кассия.
— Джоанна и Жоффрей!
— Не так, милорд: Джоанна, Жоффрей и Фелис!
— О Боже мой! Это достойная судьба для твоего кузена, моя любовь. Пусть получает свою драгоценную Джоанну!
— Нам следует, — сказала Кассия чопорно, — послать свадебный подарок моему кузену и его невесте.
— Да, — задумчиво ответил Грэлэм, прижимая ее к груди. — Думаю, подойдут хлыст и пара оков. Я готов биться об заклад, что Джоанна победит.
Услышав топот копыт, Кассия подняла голову, Жоффрей и его люди уезжали.
— А теперь, милорд, я хочу получше осмотреть твою руку.
— А я, миледи, хочу выдрать тебя после того, как ты ее посмотришь получше.
Грэлэм привлек ее к себе, и рука его ласкающим движением погладила ее пленительные бедра.
— Может быть, я все-таки сделаю это лет через пятьдесят, — сказал он, целуя жену.
Эпилог
Грэлэм осторожно, стараясь не производить шума, открыл ставни и вдохнул бодрящий, свежий воздух раннего лета. Прошло уже полтора года, полтора года с тех пор, как он и Кассия возвратились в Вулфтон. И теперь у него был сын. Де Моретон полуобернулся, и улыбка тронула его губы. Взгляду его предстала Кассия, кормящая грудью их сына Гарри. Теперь ее волосы отросли много длиннее прежнего и струились мягкими локонами по плечам. Цвет золота, меди и бурых листьев, подумал он, цвет осени.
Рыцарь покачал головой, вспоминая свои недавние тревогу и опасения, что она умрет родами. Потом сказал вслух:
— Подумать только, всего четыре часа, миледи, и ты подарила мне вопящего сына. Наверняка в тебе есть капелька крестьянской крови.
Кассия подняла на него глаза, блеснувшие озорной усмешкой.
— Ты же хотел, милорд, племенную кобылу, а теперь жалуешься, что я оказалась недостаточно изнеженной!
Она еще и теперь с трудом могла поверить, что та боль кончилась так быстро. Даже память о ней почти изгладилась. Кассия прижимала к себе сына, чувствуя, как силы возвращаются к ней, и ей хотелось кричать от счастья и радости так, чтобы было слышно на весь Вулфтон.
— Он красивый, правда, Грэлэм?
