Кэтрин Коултер - Песня огня
— Люблю тебя, — прошептала она, крепко прижимаясь к нему.
Он заставил ее положить руку между их соединенными телами, вынуждая прикоснуться к ласкавшим ее пальцам. Ее смущение было кратким и быстро рассеялось.
— Почувствуй, как ты желаешь меня, — прошептал Грэлэм, почти касаясь губами ее губ.
Он услышал ее стон и улыбнулся, удовлетворенный. Кассия высвободила пальцы и, дотронувшись до него, сказала:
— Я чувствую, как ты меня желаешь, милорд!
Глава 34
В мягком солнечном свете они шли рядом — рука Грэлэма обвивала стан жены, головой он склонился к ней, чтобы лучше слышать то, что она говорит.
— Грэлэм, мой отец понял! Недаром он так странно посмотрел на меня сегодня утром! Де Моретон усмехнулся:
— По крайней мере он теперь не считает, что я удерживал тебя в спальне насильно, и понимает, что я тебя не бил. Сияющая улыбка на твоем лице — свидетельство моей невиновности.
— Что касается улыбок — ты заметил, как на нас смотрел Рольф, да и остальные твои люди тоже?
— Я думаю, они радуются и чувствуют облегчение оттого, что их господин больше не похож на упрямого осла.
Кассия подняла на мужа глаза, сверкнувшие плутоватой улыбкой, и ямочки на ее щеках обозначились сильнее.
— Да, милорд, я тоже этому рада!
Грэлэм помолчал, задумчиво глядя на голые ветви фруктовых деревьев.
— Я хочу тебе что-то сказать, Кассия.
Он заметил, как вся она напряглась при этих словах.
— Нет, любовь моя, в этом нет ничего плохого. Это своего рода признание. Я хочу только, чтобы отныне между нами не было недомолвок.
Он снова замолчал, потом поднял ее и крепко поцеловал в губы.
— Это, уверение в том, что мои чувства не изменились и не изменятся никогда.
Она обвила руками его шею и прижалась к нему.
— Мне не нужны никакие признания, милорд.
Он опустил ее на землю.
— Послушай меня, малышка. За то время, что я провел у герцога Корнуоллского, многое стало для меня ясным. Признаюсь тебе, герцог назвал меня глупцом, когда я рассказал ему о нас с тобой. Он сказал правду, хоть я и счел его назойливым и нудным старым козлом. Любить женщину и отдаваться ей полностью — вовсе не значит потерять себя и стать слабым. Мне трудно было принять эту истину, но я ее принял. Я возвращался в Вулфтон, готовый сказать тебе это. Но тебя там уже не было. Две ночи назад, когда я лежал в своем шатре, настолько несчастный, насколько может быть несчастен человек, ко мне прокрался Дайнуолд де Фортенберри. Когда он назвал себя, я был готов свернуть ему шею. Но он сказал, что в долгу у тебя и, чтобы отплатить тебе за добро, должен рассказать мне правду. Мы с ним расстались друзьями.
— Нет-нет, слушай дальше! — воскликнул Грэлэм, заметив испуг в глазах Кассии. — Если бы он и рассказал мне, что ты нанимала его дюжину раз, чтобы бежать от меня, это ничего бы не изменило. Видишь ли, оказалось, что для меня это больше не имеет значения. Я хочу просить тебя простить мне мое недоверие, мое слепое высокомерие и тщеславие. Был ли Дайнуолд в нашей жизни или его не было вовсе — это уже не может повлиять на мои чувства к тебе.
Грэлэм тихонько рассмеялся.
— Думаю, на самом деле он бы с радостью возвратил мне это проклятое ожерелье.
— Он был добр ко мне, Грэлэм, — сказала Кассия. — Когда сэр Уолтер привез его в Вулфтон, я надеялась, что он расскажет тебе правду, и освободила его только потому, что хотела избавить от боли. Но ему нельзя было оставаться. И, думаю, он чувствовал себя очень виноватым.
— Ты не ошиблась. Теперь ты мне веришь, Кассия, веришь, что мои чувства к тебе не изменились из-за его слов?
— Верю, милорд, — ответила Кассия. Глаза ее вдруг прищурились, и она сказала: — Ах, если бы я могла встретиться сейчас с Бланш! Уж я бы укоротила ей язычок!
— А почему бы не пригласить ее и Гая в Вулфтон? Тогда ты сможешь вызвать ее на поединок.
Кассия рассмеялась и, чувствуя себя счастливой, обхватила его и сжала что есть силы.
— На меня напала муха! — улыбнулся Грэлэм, наклоняясь, чтобы поцеловать и прикусить мочку ее ушка. — Ах, моя любовь, я заметил, что твой отец смотрит на нас. Надо ли его заверять, что теперь я не принуждаю тебя ни к чему?
Жоффрей не смел поверить словам своего осведомителя.
Грэлэм де Моретон, его враг, единственное препятствие, стоявшее между ним и Бельтером, в Бретани! В течение всех прошедших месяцев он только бессильно скрежетал зубами, особенно когда выяснилось, что убить Грэлэма в Корнуолле почти невозможно. Этот человек всегда был слишком надежно защищен, а люди его были ему верны. Но сейчас он был здесь, поблизости, и охраняло его не более дюжины солдат.
Жоффрей знал в Бретани каждый пригорок, каждое место, пригодное для засады, и гадал, огорчится ли Кассия, если он прикончит ее мужа. Если это так, то ему понадобится больше времени на то, чтобы приручить ее. Если она пригрозит объявить о его преступлении, он просто запрет ее и поколотит, потому что его задачей было заставить ее немедленно выйти за него замуж, как только она станет вдовой. Он улыбнулся при этой мысли. Его гордая маленькая кузина недолго будет бранить его. Уж он-то, слава Богу, хорошо знал женщин и их нравы. Они были простыми и легко подчинялись силе.
Жоффрей специально уехал из замка, чтобы не встретиться с матерью. Он не видел ее уже много недель, потому что пробыл довольно долго в Париже при дворе и знал, что ее язвительный язычок способен любого человека отвлечь от его мыслей. Но как только Кассия станет его женой, положение его тотчас же изменится и он станет наследником Бельтера после смерти дяди.
Грэлэм и Кассия покинули Бельтер после того, как провели там три счастливых дня. Их путешествие было отмечено наступлением ранней весны, и Грэлэм уверял Кассию, что это добрый знак, посланный им герцогом Корнуоллским, — старик не в шутку считал, что всемогущий Господь жалует его и разговаривает с ним напрямик.
— Возможно, что и папа тоже говорит с Ним, — сказала Кассия, указав на небо, — никогда я не видела его таким довольным!
— Не забудь еще и о своей обаятельной мачехе. Именно ее влиянию мы обязаны тем, что твой отец не вышиб дверь нашей спальни в первый же вечер, когда я приехал. Воистину мудрая женщина! Несомненно, она сразу поняла, кто твой настоящий господин и что ты сдашься на милость победителя.
— Ах ты, самонадеянный негодяй! — добродушно ответила Кассия.
— Я был вынужден сказать ей, что ты не выпустишь меня из нашей постели, — продолжал Грэлэм с напускной серьезностью. — Похоже, она была озабочена тем, что твои непомерные запросы истощат мои силы.
Кассия вспыхнула как маков цвет. Она заметила, что муж собирается продолжать дразнить ее, и решила, что теперь настала ее очередь.
