Кэтлин Уинзор - Навеки твоя Эмбер. Том 1
— Я чувствую себя превосходно, — ответил Сэмюэль, и было видно, что он недоволен поведением дочери. — Как поживает мой внук?
— О, ему вчера исполнилось две недели! Он так похож на Джона!
— Спускайся в гостиную, Леттис, — сухо сказал Сэмюэль. — Нам надо немедленно поговорить.
Леттис украдкой бросила взгляд на Эмбер, затворила окно и исчезла. Эмбер и Сэмюэль в сопровождении Нэн и Теней поднялись по лестнице к парадному входу в дом. Дверь им отворил громадный негр в красивой синей ливрее, и они вошли в просторный вестибюль, где были двери в другие помещения. Справа и слева деревянные резные лестницы вели вверх, в холл, отгороженный балюстрадой.
Красивые наборные полы, резная дубовая мебель, гобелены на стенах — все это свидетельствовало о комфорте и богатстве. И тем не менее, создавалось общее впечатление строгой умеренности, а не нарочитой роскоши. Почти унылый консерватизм сквозил во всем — в обитом бархатом табурете, в резном карнизе. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — в этом доме живут спокойные, сдержанные и хорошо обеспеченные люди.
Эмбер и Сэмюэль прошли в левую часть гостиной — не меньше пятидесяти футов — и тут Сэмюэль сообразил, что он совершил ошибку. Здесь над камином висел портрет, на котором был изображен он рядом с первой женой. Картина, написанная лет двадцать назад, столь долго находилась тут, что он совершенно не замечал ее и только сейчас обратил внимание. Но Эмбер, посмотрев на властное, непривлекательное лицо первой миссис Дэнжерфилд, сразу поняла, почему ей удалось женить на себе Сэмюэля, хотя она сомневалась, что это поймет и его семья.
В этот момент за их спиной послышались шаги, Эмбер обернулась и увидела точную копию женщины с портрета. На мгновение Эмбер и Леттис встретились взглядом — быстрым, пронизывающим, всевидящим и недобрым женским взглядом, потом Леттис посмотрела на отца. Эмбер тут же про себя отметила, что Леттис ничего не знает о том, как надо одеваться. Тридцати двух лет от роду, высокого роста, Леттис выглядела в.: своем наряде намного старше. На ней было платье, которое Киллигру заставлял надевать для роли лицемерной пуританки и против которого актрисы всегда протестовали: простое черное платье с большим белым полотняным воротником, плотно закрывавшим горло, и с широкими полотняными манжетами. Ее светло-каштановые волосы почти полностью закрывала маленькая накрахмаленная шапочка, ленты которой спускались до плеч; никаких украшений не было, кроме обручального кольца с бриллиантом. Рядом с такой простотой Эмбер, которая считала себя весьма скромно одетой, выглядела наряженной с вызывающей роскошью.
— Дорогая моя, — обратился Сэмюэль к Эмбер и взял ее за руку, — позвольте представить вам мою старшую дочь Леттис. Леттис, познакомься с моей женой.
Леттис ахнула и побледнела, как мел. После церемонии бракосочетания Эмбер предлагала Сэмюэлю послать курьера известить семейство о событии, но тот настоял на том, чтобы устроить для них, как он сказал, приятный сюрприз.
Несколько мгновений Леттис напряженно глядела на отца, а когда она повернулась к Эмбер, ее лицо выражало откровенный ужас и оторопь. Она вроде бы отдавала себе отчет, но ничего не могла с собой поделать. Эта ее реакция рассердила Сэмюэля. Но Эмбер, уже готовая к недоброжелательному приему, слабо улыбнулась и кивнула головой.
Наконец Леттис обрела дар речи:
— Твоя — жена? Но, отец… — она прижала руку к голове. — Ты, значит, женат? Но ведь в твоих письмах и намека не было… мы не знали… О, прошу прощения… я…
По лицу Леттис было видно, что эта новость причинила ей боль. И высокомерная холодность Сэмюэля сразу растаяла. Он обнял дочь за плечи:
— Ну что ты, моя дорогая, я понимаю, для тебя это сюрприз. Но я рассчитывал, что ты поможешь мне сообщить о моем браке всем остальным. Ну, посмотри на меня и, пожалуйста, улыбнись. Я очень счастлив и хочу, чтобы моя семья тоже была счастлива вместе со мной.
Леттис прижалась лицом к груди отца, Эмбер терпела с растущим раздражением и ожидая истерики со стороны дочери. Наконец Леттис выпрямилась, поцеловала Сэмюэля в щеку и улыбнулась.
— Я рада, что ты счастлив, папа, — она быстро обернулась. — Пойду приготовлю все для обеда, — и выбежала из комнаты.
Эмбер посмотрела на Сэмюэля и заметила странный задумчивый взгляд, которым он провожал Леттис. Эмбер взяла его под руку.
— О Сэмюэль, она не любит меня. Она не хотела, чтобы ты женился.
— Возможно, и не хотела, — согласился он, хотя прежде не допускал такой мысли, — но Леттис вообще никогда не любила ничего нового, неважно, что именно. Подождем, пока она познакомится с тобой поближе. Она еще полюбит тебя, тебя нельзя не любить.
— О Сэмюэль, хотела бы я надеяться на это! Может быть, они все полюбят меня. Я буду очень стараться понравиться им.
Они поднялись в его апартаменты в юго-западном крыле дома, окна которого выходили на задний дворик и сад. Эта часть дома представляла собой вереницу комнат, расположенных анфиладой, которые были обставлены в одном стиле. Все здесь напоминало о первой жене: еще один портрет над камином, гардероб с ее одеждой, каждый предмет, каждый коврик. Эмбер не покидало ощущение, что она идет по комнатам, все еще принадлежащим этой умершей женщине. Эмбер сразу решила произвести здесь некоторые изменения.
Ровно в час дня Сэмюэль с женой вошли в столовую, где их поджидали все члены семейства, находившиеся в доме и достаточно взрослые, чтобы прийти сюда. Почти тридцать человек стояли у огромного стола, в том числе несколько детей, которые, как правило, обедали в детской. Такие большие семьи были обычным явлением среди богатых представителей среднего класса, ибо младенцы не умирали так часто, как у бедняков, а женщины не удерживались от деторождения, как леди Уайтхолла и Ковент Гардена.
Теперь, когда Эмбер и Сэмюэль стояли в дверях комнаты, одна маленькая девочка громко спросила:
— Мама, это и есть та самая женщина?
Мать дала ей подзатыльник, да еще энергично встряхнула, чтобы та не устроила рев.
Сэмюэль не обратил внимания на эту неловкость и начал церемонию представления. Каждый, кого он называл, выходил вперед — мужчины кланялись, женщины делали реверанс — и чмокал в щеку. Дети смотрели на Эмбер во все глаза и неловко приседали. Несомненно, они уже получили от взрослых некоторое представление о новой миссис Дэнжерфилд.
Члены семейства были здоровые и красивые люди, пожалуй, только простое лицо Леттис являло исключение. Перед глазами Эмбер прошли все: старший сын Сэмюэль с женой и шестью детьми; следующий сын по старшинству Роберт, вдовец с двумя детьми; муж. Леттис Джон Бекфорд и их восемь детей; третий сын Джон, который, как и все старшие сыновья, принимал участие в делах отца, также жил в этом доме с женой и пятью детьми; дочь, жившая по соседству, тоже приехала со своими детьми; Джеймс с женой и двумя детьми; и еще трое младших детей — девочки пятнадцати и тринадцати лет и двенадцатилетний мальчик. Были у Сэмюэля и другие дети: один сын в путешествии за границей, другой учился в университете Грэйз Инн, третий — в Оксфорде, еще — дочка, которая жила в деревне, и другая — беременная в первый раз, отчего не смогла присутствовать на церемонии представления.
