Кэтлин Уинзор - Навеки твоя Эмбер. Том 2
Все, что Эмбер не удалось устроить в своей спальне в Уайтхолле, она намеревалась сделать здесь. Огромная кровать – самая большая в Англии – была покрыта золотой парчой и украшена фестонами и бахромой из золота. Каждую из четырех колонок венчал букет из страусовых перьев черно-изумрудного цвета. Все остальные предметы мебели будут, по замыслу, позолочены, а сиденья кресел и диванов – покрыты атласом и бархатом изумрудного цвета. Потолок – из зеркал, стены – чередование зеркал и золотой парчи; на полу – персидские ковры из бархата и золотого шитья с отделкой из жемчуга. Обстановка в других комнатах – не менее роскошная.
Однажды жарким августовским днем Эмбер была в своем новом доме и разговаривала с капитаном Уинном – ей хотелось поскорее переехать, и она поторапливала Уинна, а тот возражал: спешка может ухудшить качество работ. В Лондоне стояла летняя жара и духота, но уже ощущалось дыхание осени: ветви ив свисали пожелтевшими плетьми, вокруг – сушь, мертвые листья тихо опадали на землю.
От разговора с Уинном Эмбер отвлекала Сьюзен, которая носилась и весело смеялась, убегая от неповоротливой и неуклюжей няньки и ее расставленных рук. Девочке исполнилось пять лет, она была достаточно большая, чтобы носить одежду взрослой дамы. Эмбер прекрасно одевала ее: бесчисленные платья из шелка и тафты, маленькие туфли, миниатюрные перчатки. Двухлетний Чарльз Стэнхоуп, будущий герцог Рейвенспурский, всем своим поведением, своей не по возрасту серьезностью явно демонстрировал, что будет таким, как отец и как король. Нянька держала мальчика за руку, и он разглядывал дом с неподдельным вниманием, будто понимал свою будущую в нем роль.
Наконец Эмбер, рассердившись, топнула ногой на расшалившуюся Сьюзен:
– Сьюзен! Веди себя прилично, негодница этакая, иначе я задам тебе трепку!
Сьюзен замерла на ходу, оглянулась через плечо на маму и упрямо надула нижнюю губу. Но все-таки потом повернулась, с насмешливой покорностью подошла к няньке и подала ей руку. Эмбер поджала губы и нахмурилась, недовольная дурным поведением дочери. Но тут она неожиданно услышала громкий мужской смех и увидела выходившего из кареты Элмсбери.
– Подождите, когда она вырастет! – смеялся он. – Только подождите! Клянусь, она еще вам задаст лет через десять!
Чем старше становилась Эмбер, тем больше ее страшили годы.
– Надеюсь, это время не придет!
– Придет, куда денешься, – заверил ее Элмсбери. – Все в конце концов приходит, если долго ждешь.
– В самом деле? – резко возразила Эмбер. – Я уже очень долго жду, а то, чего я хочу, не приходит и все тут! – Она снова повернулась к Уинну, чтобы закончить беседу, но что-то в глазах Элмсбери заставило ее повернуться к нему опять и внимательно посмотреть в глаза графа. Тот улыбался ей, очевидно, очень довольный собой.
– Элмсбери, – медленно промолвила Эмбер, и вдруг у нее перехватило дыхание. – Элмсбери, для чего вы приехали сюда?
Он подошел поближе, остановился, заглянул ей в глаза:
– Я приехал, милочка, сказать, что они – здесь. Сошли на берег вчера вечером.
У Эмбер было ощущение, что ее ударили по щеке. Она стояла окаменев и молча смотрела на Элмсбери. Почувствовала, что граф взял ее за плечо, будто поддерживал, чтобы Эмбер не упала. Потом оглянулся, отыскивая взглядом свою карету.
– Где он? – Говорили только губы, она не слышала своих слов.
– Дома. В моем доме. И жена – тоже.
Эмбер бросила на него быстрый взгляд. Головокружение прошло, глаза смотрели жестко и тревожно.
– Как она выглядит?
Элмсбери ответил мягко, будто боясь обидеть ее:
– Она очень красива.
– Не может этого быть!
Эмбер стояла, уставившись на опилки и стружки, на обломки кирпича вокруг. Темные брови сошлись в одну линию, лицо стало почти трагическим.
– Не может этого быть! – повторила она. Потом неожиданно снова взглянула на Элмсбери, словно устыдясь своих слов. Она никогда не боялась ни одной женщины на свете. Какой бы раскрасавицей ни была эта Коринна, ей нечего бояться. – Когда… – Тут она вспомнила о капитане Уинне, стоявшем рядом с ними, и поспешила сменить тему разговора: – Сегодня вечером я устраиваю званый ужин. Почему бы вам не прийти вместе с лордом Карлтоном – и его женой, если она захочет?
– Я полагаю, они несколько дней не будут выезжать – путешествие было очень долгим, и ее светлость утомилась.
– Ах, как жаль, – жеманно произнесла Эмбер. – А его светлость тоже настолько утомился, что не может выйти из дома?
– Не думаю, что он может пойти без жены.
– Боже мой! – воскликнула Эмбер. – Вот уж никогда не думала, что лорд Карлтон окажется под каблуком у жены!
Элмсбери не стал спорить с ней.
– В четверг вечером они собираются нанести визит Арлингтону, вы будете там?
– Конечно. Но четверг… – Она снова вспомнила о присутствии капитана Уинна. – Не собирается ли он в порт сегодня?
– Да. Но у него там масса дел. Я бы посоветовал подождать до четверга…
Эмбер так гневно взглянула на Элмсбери, что тот замер на полуслове. Потом изобразил страшный испуг, церемонно поклонился и зашагал к карете. Эмбер глядела ему вслед, хотела броситься за ним и извиниться, но не сделала этого. Не успела его карета исчезнуть из вида, как. Эмбер потеряла всякий интерес к своему дому.
– Мне надо идти, капитан Уинн, – торопливо сказала она. – Позднее мы еще обсудим все вопросы. Прощайте. – Она чуть не бегом направилась к своей карете, за ней следом – няньки и двое детей. – Поедем на Уотер-лейн на Нью Кей! И поскорее!
Но Брюса там не было. Слуга обошел все причалы и спрашивал о корабле Брюса, но – тщетно. Люди видели, как его корабль бросил якорь, они говорили, что видели его все утро, но к обеду он ушел и больше не возвращался. Эмбер прождала больше часа, но дети, устав, начали капризничать, и Эмбер пришлось вернуться домой. Придя во дворец, она сразу же села писать письмо Брюсу, умоляя его навестить ее, но ответ пришел лишь наутро следующего дня. Это была просто торопливо нацарапанная записка: «Дела не дают мне возможности встретиться с тобой. Если будешь в четверг в доме Арлингтона, то могу ли я рассчитывать на один танец? Карлтон». Эмбер порвала записку на мелкие кусочки, бросилась на кровать и горько зарыдала.
Но тем не менее она заставила себя предпринять некоторые практические шаги: если верно, что леди Карлтон действительно красива, то она, Эмбер, должна придумать что-то особенное к четвергу, чтобы затмить Коринну. При дворе к ней привыкли, и давно уже кануло в Лету то оживление и возбуждение, которое она вызвала своим появлением три с половиной года назад. «Если леди Карлтон умеренно миловидна, то она станет объектом всеобщего внимания и предметом обсуждения – одобрения или осуждения. Если только – если только я не надену что-нибудь такое, что просто невозможно будет не заметить».
