KnigaRead.com/

Нина Соротокина - Венец всевластия

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Нина Соротокина - Венец всевластия". Жанр: Исторические любовные романы издательство Вече, год 2013.
Перейти на страницу:

Только после скромной трапезы Санин смог предстать перед игуменом. Оказывается, он видел перед собой Пафнутия во все время своего ожидания, игумен работал наравне с монахами.

Пафнутия в народе называли «страшным старцем», говорили, что тот имеет особый дар. По лицу представшего перед ним человека он мог определить — с дурными или добрыми помыслами пришел тот в монастырь. Очевидно, Иван Санин был кристально чист, потому что после краткой беседы с молодым человеком игумен в тот же вечер постриг его и нарек именем Иосиф.

Устав монастыря был прост — чем больше труда, лишений, аскетизма, тем ближе к Богу. Иосиф прошел все искусы, и когда Пафнутий умер, братия выбрала его игуменом. Человек, когда он полон жизненной силы, и при этом честолюбив, и видит перед собой цель, хочет и дальше идти по стезе усовершенствования. За время своего игуменства в Боровском монастыре Иосиф так «прикрутил гайки», придал чистоте и строгости души и плоти такой ожесточенный характер, что братия возроптала.

Иосиф не опустился до уступок. Зачем укреплять и расширять старый фундамент, если можно создать новый? Вскоре среди волоколамских лесов на берегу двух озер Иосиф основал монастырь, в котором и стал игуменом. Насколько строг был там устав, мы можем судить по качеству запретов, который наложил на священство Собор после казни еретиков. Судя по этим запретам, нравственность духовенства была не слишком высока. Это понятно, иначе откуда взяться ереси?

К слову расскажем здесь о Геннадии, владыке Новгородском. Повторимся… Собор постановил, чтобы митрополит при постановлении епископов не брал взяток ни деньгами, ни подарками, чтоб епископы не брали взяток при постановлении чинов клира, чтоб архиерейским дьякам не брать мзды… И так по всей лестнице. И кто же первый нарушил постановление Собора? Он, великий борец за чистоту рядов священства — Геннадий. Он был низвергнут с занимаемой им кафедры именно за симонию. Вернувшись в Новгород, он потребовал с некого только что назначенного на должность епископа мзду за чин и очень удивился, когда был с шумом отставлен от места. Более того, Геннадию сочувствовало все священство и с полной искренностью утверждало, что Новгородский архимандрит был отставлен местью со стороны светских лиц — еще не окончательно удушенных еретиков.

Пойдем дальше… Собор осудил образ жизни вдовствующих священников, а в вопросах пола Иосиф был особенно строг. Настолько строг, что можно предположить — у него, как у человека страстного, главный искус касался именно женщин. Он запретил женщинам вход в монастырь. Софья была права, когда утверждала, что Иосиф отказал себе даже встретиться с престарелой матерью как существом противоположного пола.

Собор ввел новый общежитский устав, по которому архимандрит должен был иметь общую с братией трапезу, новых иноков принимали теперь только с согласия всей братии. Иноки не имели права есть отдельно по кельям, а только сообща в трапезной, им запрещалось ходить в деревню по своим делам. Под страхом изгнания инокам запрещалось принимать в кельях мед, вино, пиво, квас медвяной и брагу.

Иосиф самоотверженно боролся за нравственную чистоту монашества. В своем труде «Сказание о Святых Отцах монастырей русских» он рассказывает, как боролись Святые Отцы с нарушителями чистоты иноческого общежития. А как боролись? — палкой! В старинных монастырях царила такая бедность, что и делить-то было нечего. Поэтому о любостяжании здесь речи нет. Но в каждом стаде есть паршивая овца. Некоторые монахи вели себя непотребно, иные были слишком болтливы и все говорили — трещали о бесполезных вещах, были и такие, которые дерзали осуждать церковный устав. Вот по их спинам палка и прохаживалась. Иосиф непрозрачно намекает, что неплохо бы и сейчас использовать старинный опыт.

Как совместить это пламенное благочестие, аскетизм, призывы к умеренности, почти к нищете с абсолютно искренней, истовой уверенностью, что чем богаче будет монастырь, тем лучше. Помимо «Просветителя» — разгромной книги, оправдывающей казнь еретиков, время подарило нам еще один литературный памятник, очень скромный по своему содержанию с одной стороны, но важный для освещения личности Иосифа Волоцкого — с другой. Речь идет о «Послании Иосифа Волоцкого княгине Голениной». Это письмо написано после казни еретиков и показывает нам старца как человека делового, цельного и крайне практичного. Письмо подтверждает его лозунг, что «стяжания церковные — суть Божьи стяжания».

Княгиня-вдова Мария Голенина дала в Иосифо-Волоколамский монастырь приношения на сорокоуст в память по своему мужу и детям. С точки зрения княгини монастырь, несмотря на ее приношения, не отслужил панихиды должным образом. Она и возроптала. В письме к старцу она стала жаловаться, что с иных прихожан «в четыре раза меньше берут, чтоб записать в синодик».

Без гнева и отечески мудро Иосиф Волоцкий ей отвечает. Слово «проценты с дохода» тогда не было в ходу, но сам закон уже действовал полной мерой. Иосиф объяснил, что с нищих монастырь вовсе не берет, но горе богатому. Если богатый, хоть и чернец, по средствам монастырю не дает, то его в том монастыре вообще поминать не будут. С каждого богатого будет взято по средствам.

«А что ты писала: “Дать двадцать пять рублей за семь лет — это грабеж, а не милостыня”. Это не грабеж, это мы с тобой заключили добровольное соглашение по воле твоей и по нашей, — пишет Иосиф. — А грабежом это никто не называл, ибо ведомо всем, и тебе ведомо: даром священник ни одной обедни, ни службы не служит. Священники и клирошане и вся братия для жизни должны ежечасно иметь попечение».

Далее Иосиф пишет в пояснение вдове, что годовое поминание осуществляется на основе договора, подкрепленного большой дачей — деньгами или землей. Князь Борис Волоцкий и супруга его Ульяна дали для поминовения села Успенское, да Спасское, да Покровское. «А владыка Новгородский Геннадий дал монастырю сельцо Мечевское, да две деревни, да сельцо Чемесово на Рузе, да колокол за сто рублей… А князь Семен Иванович Бельский прислал двести рублей и велел узнать, где монастырю можно купить земли, и велел вписать в поминание отца, мать, да себя третьим. Да и все, кто писались в годовое поминание, навеки записаны в синодике — как их поминать и какая за них плата».

А ты, вдова, что же хочешь, если на покойной родне экономишь? Прямо так, в упор, Иосиф не обвиняет обиженную прихожанку в жадности, но скрупулезно и подробно объясняет, в чем ее вина. Княгиня написала, что дала на поминовение своего мужа и своих детей более семидесяти рублей. Иосиф уточняет, что денег не было, а было пожаловано платье и кони, за которых братия выручила только половину этих денег. «Какое же здесь навечное поминание? А если кого вписывают в поминание, то каждый год договариваются, — или каждый год давать по уговору деньги, или хлеб, или село по ком-нибудь дадут, тогда навек и вписывают в годовое поминание».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*