Гуиллермо Гланк - Девушка по имени Судьба
— Но твоя Милагрос жива, Адальберто! — воскликнула Виктория. — Она мне и рассказала, что ты всегда носил это распятие, а потом подарил его Хуансито. Она родила тебе дочь и назвала ее Асунсьон. Вместе с твоей Милагрос живет и твой отец, Энрике Муньис, который женился на моей сестре Марии…
Услышав о Милагрос, о дочери, Катриэль едва опять не лишился сознания, так велико было его потрясение.
— Узнай уж всю правду до конца, — продолжала Виктория. — Сейчас твоя Милагрос из жалости и сострадания собралась выйти замуж за слепого Августо, который, потеряв свою мать, остался беспомощным калекой…
Услышав о калеке Августо, Катриэль тут же пришел в себя.
— Теперь разгадана и вторая тайна. Тайна ненависти Августо. Теперь я понимаю, почему он хотел убить меня. Но имейте в виду, он обманывает вас всех. Он совсем не слеп. Он только выдает себя за слепого.
— Адальберто! Мы должны как можно скорее вернуться в Санта-Марию! Мы не должны допустить этой свадьбы!
— Боже! Милагрос! Свадьба! Моя крошка Айлен! Представляю себе, как тревожится Мануэла! Что же нам делать, мама?
«Мама»! Он назвал ее «мамой»! Он был ее ребенком и нуждался в материнской помощи!
— Как только ты немного окрепнешь, Адальберто, — быстро сказала Виктория, — мы найдем выход. Я уверена, что можно сойти на ближайшей стоянке и сесть на обратный корабль. Вот и все!
Виктория говорила очень решительно, чувствуя себя всемогущей, — если даже не предполагалось никакой стоянки, она упросит капитана высадить их с сыном в ближайшем порту!
Глава 33
Милагрос поговорила с падре Орестесом о венчании, и он охотно согласился обвенчать их с Августо, но не раньше чем через две недели. Венчание слишком серьезное таинство, и к нему нужно подготовиться всерьез.
Августо рвал и метал, но про себя. Что он мог возразить старичку священнику? Но ждать целых две недели?! Катриэль того и гляди мог опять появиться на их горизонте… Августо не мог этого допустить, он нанял двух верных людей и поручил им всеми правдами и неправдами разыскать Катриэля. А рызыскав, убить.
Августо знал, что уснет спокойно только тогда, когда будет знать, что Катриэль спит вечным сном.
На душе у Милагрос становилось все тревожнее. Она будто видела рядом с собой Катриэля, будто чувствовала его прикосновение и невольно отшатывалась, когда к ней подходил Августо.
— Слепец, несчастный слепец, несмотря на вернувшееся к нему зрение! Как он мог домогаться женщины, которая возненавидит его после первой же супружеской ночи? Которая инстинктивно отворачивается от его поцелуев? Которая, и обвенчавшись, никогда не станет его женой?
Маргарита прекрасно видела, сколько страданий сулит безнадежный брак Милагрос, и пыталась образумить ее, но та упорно твердила: «Я поклялась мертвой Росауре, и я выполню свой долг во что бы то ни стало!»
И Маргарита молилась за двух безумных слепцов, готовых устроить друг другу ад, но верящих, что хотят взаимного блага.
Наемные убийцы начали по совету Августо свои поиски с порта, и вскоре им удалось узнать, что мертвецки пьяный Катриэль отплыл на «Эдуарде II» в Северную Америку. Так рассказывали очевидцы, которые видели, как его несли на корабль. Имени его они не знали, но цвет волос, одежда — все сходилось точка в точку.
— Ну что ж, тем лучше, — усмехнулся про себя Августо, он-то знал, отчего так опьянел Катриэль. И тут же отдал новое распоряжение. — Негодяй может появиться в любую секунду. Один из вас караулит его в порту. Другой охраняет дом.
Августо не отменил своего приказа и тогда, когда разнеслась весть о гибели «Эдуарда II», который попал в шторм и сел на мель, где его и разбило. Про себя Августо ликовал, но предпочел принять меры предосторожности, ведь однажды Катриэль уже спасся от верной гибели…
Вся семья оплакивала гибель безумной Виктории. Энрике даже предложил перенести свадьбу, считая неудобным праздновать ее в дни траура, но Августо и слышать не хотел об отсрочке.
В последнее время он вновь огорчал своего приемного отца, вновь вел себя как малодушный себялюбец. Энрике настаивал, чтобы сын открыл Милагрос правду об атаке на «Эсперансу» — открыл, что он был во главе отряда. Но Августо отказался наотрез. Прошлое должно оставаться прошлым — так он считал. И если его не тревожить, оно никогда не даст о себе знать!
Но Августо ошибался: по его следам уже шел местный полицейский, расследовавший дело об убийстве Франсиско и Хасинты. Он побывал уже и у Браулио и долго расспрашивал его об убитых работниках, и у Августо, все больше убеждаясь, что дело тут нечисто. Недаром хозяин постоялого двора слышал, как громко они ссорились…
Амансио и Мануэла места не находили от беспокойства. Они понимали, что с Катриэлем произошло несчастье, но продолжали ждать его. Они не могли смириться с тем, что их друг останется в прошлом, предпочитая с надеждой смотреть в будущее.
— Мы работаем над его пьесой, и он непременно увидит ее на сцене, — твердила Мануэла. — Айлен давно нам как родная дочка, но я уверена, она дождется своего отца!
Любящее сердце Мануэлы не ошибалось, как не ошибалось и любящее сердце Милагрос: Катриэль был жив, постоянно думая о своих двух дочках и любимой жене.
Как только Катриэлю стало лучше, Виктория отправилась к капитану, чтобы узнать, в каком из ближайших портов собирается бросить якорь его судно.
— Вынужден вас огорчить, сударыня, — отвечал капитан, — но на судне обнаружено опасное заразное заболевание. Мы на карантине, и в течение двух ближайших недель ни один пассажир не имеет права покинуть судно. Советую вам как можно реже выходить из каюты, хотя больных мы надежно изолировали.
И опять Виктория с Катриэлем почувствовали, что судьба поймала их в ловушку. Они метались по каюте, отчаиваясь и негодуя, и волны бурно негодовали вместе с ними. Они вздымались все выше и выше, гневно швыряя корабль, который стал казаться утлой скорлупкой, грозя разбить его, чтобы высвободить тех, кто так страдал на нем.
Вдруг раздался страшный треск, и корабль сел на мель. Матросы проверяли, велика ли пробоина, пассажиры метались в панике, и только двое из них сохраняли хладнокровие и присутствие духа. Воспользовавшись суетой, Катриэль и Виктория сняли шлюпку, спустили ее на воду, и… прощай «Эдуард II»!
Они сделали это, потому что видели впереди берег и не сомневались, что вскоре доберутся до него. И действительно, спустя часа два нос лодки ткнулся в песок. Мать и сын радостно обнялись.
В потемках приветливо светилось окошко небольшого домика. Потерпевшие постучались в него, прося пищи, тепла и крова — они промокли до костей и дрожали от холода. Рыбак охотно приютил их до утра, а наутро дал лошадей.
