Лаура Кинсейл - Цветы из бури
Он взглянул на жену, встречая испуганный взгляд Мэдди. Пока модистка с помощницей суетились вокруг Мэдди, он сел в кресло с таким видом, будто был большим специалистом по дамским платьям.
Мэдди тихо застонала, когда ассистентка поймала ее руку и попыталась надеть рукав.
— Осторожнее, — резко сказал Жерво. Модистка тут же стала вежливо извиняться. Они стали работать более внимательно. Мэдди знала, что теперь она стояла совсем неприкрытая перед Жерво, а он даже не пытался отвести от нее глаз хоть на мгновение.
Модистка придерживала платье на спине, ибо на Мэдди не было корсета. Жерво подпер подбородок рукой и в первый раз опустил глаза.
— А, — модистка выпрямилась и слегка усмехнулась, — я понимаю, чего вы хотите, ваша милость.
Жерво поднял глаза и оглядел жену с ног до головы. Мэдди покраснела.
Он кивнул.
Ассистентка придвинула большое зеркало, и Мэдди впервые увидела себя.
Она была потрясена. Бледная ткань выгодно оттеняла цвет ее кожи, она мерцала в зеркале слабыми отблесками света и преломляла его в причудливом свечении.
Простой покрой платья в венецианском стиле неминуемо приводил глаза к глубокому декольте на ее груди. Рукава соответствовали простому покрою, они доходили только до локтей, но зато из них как будто струился мерцающий переливающийся свет.
Это была удивительная трансформация простоты и изящества в великолепный пышный наряд.
— Я не могу, — воскликнула она.
— Мадам, — тихо сказала модистка, — оно прекрасно.
Мэдди посмотрела на Жерво.
— Я не могу. Ты должен знать.
Кристиан улыбнулся, но ничего не сказал, как будто знал ее желания лучше, чем она сама.
Модистка подошла, чтобы поправить на ней платье:
— Если мадам не нравится, я заберу платье. Думаю, большая часть моих клиентов сейчас же…
— Нет, — сказал Жерво, — она наденет его. — Он опустил руку в карман и извлек из него коробочку, вид которой был очень хорошо знаком Мэдди.
— О, нет, — сказала она, — не хочу. Мне не нужны украшения. Неужели ты не можешь понять этого?
Жерво поднялся. Он открыл коробочку. Модистка и ее ассистентка не были так наивны, они издали вздох удивления, когда увидели великолепную диадему с тремя камнями, величиной чуть ли не с яйцо. Диадема переливалась всеми цветами. Прекрасные зеленые изумруды были окаймлены аметистами, бриллиантами и жемчугом.
Мэдди уже имела некоторое представление о деньгах и о том, что можно купить на них. Такое украшение может носить только принцесса и королева — одни только изумруды чего стоили!
Она отступила назад, когда он хотел надеть диадему ей на голову.
— Где ты достал ее? — она надеялась, что это была фамильная драгоценность, которую всегда надевают герцогини во время представления обществу. Но Жерво только ответил:
— Купил… Ты думала… украл?
— Жерво, — воскликнула она, — опять? Ты…
Его предупреждающий взгляд остановил Мэдди. Она только вздохнула, когда он продел ободок через ее волосы и закрепил под косой.
— Почему, почему, почему? — спросила она. — Ты же знаешь, я ненавижу такие вещи. Где твое чувство меры?
— Маленький подарок, — ответил Жерво.
— Маленький?! О, не преуменьшай. Ты должен был заплатить за него…
Кристиан прикрыл ее губы рукой. Мэдди отшатнулась. Она не могла разрешить ему дотрагиваться до нее, не могла позволить вновь возникнуть тому чувству любви и желанию, которое он так часто вызывал у нее.
Кристиан отошел от нее.
— Может, тебе и не нравится, — в его голосе послышалась холодная угроза, — но ты… продемонстрируешь свое величие…
Мэдди стояла как вкопанная.
Он опять сел в кресло, вытягивая ноги. Критически изучив жену, он повернулся к модистке и спросил:
— Ваше мнение?
Женщина посмотрела на Мэдди профессиональным взглядом и медленно кивнула:
— Необычайно, шокирующе.
— Король, — спросила Мэдди тихим голосом, — король будет?..
Жерво поднял руку, модистка поспешила снять диадему с волос Мэдди и бережно передала ее Жерво. Украшение вновь исчезло в коробочке. Кристиан встал и направился к двери.
— Жерво, — настойчиво повторила Мэдди. — Король приедет на бал?
Он обернулся и пожал плечами:
— Возможно.
Дверь закрылась за ним.
— Quette chance![1] — модистка скрестила руки на груди. — О, мадам, — взволнованно прошептала она. — Какое событие! Король приедет к вам…
После этого намека слухи поползли по всему Лондону. Жерво больше не рисковал появляться на людях.
Он поручил Дарэму и Фейну уладить все дела и собрать ответы на приглашения.
Один только Бог знал, перерезал ли он себе горло этой последней ставкой не на жизнь, а на смерть. Подготовка к балу поглотила наличность, которую он смог выудить из своего годового дохода.
Когда-то король Георг разменял на мелочи эту диадему. Эту безделушку Бонапарт однажды уступил императрице Марии-Луизе по возмутительной цене пятидесяти тысяч фунтов, выплачиваемой в течение многих лет. Теперь никто не соглашался взять ее, поверенный Его Величества был не настолько честен в политике, чтобы дать настоящую цену, — но Кристиан заплатил.
Приглашения на бал были приняты почти всеми, ибо главное событие — возможность появления короля — имело на всех возбуждающий эффект.
Король был всемогущ. Если он примет приглашение Жерво, значит, родственники герцога поймут, что проиграли.
Кристиан обедал с Мэдди. Он пытался заняться вычислением каких-то математических задач, лишь бы чем-то заняться, кроме наблюдения за тем, как она едва притрагивается к пище, словно несчастная забитая птичка.
Жерво терял Мэдди. Она просто ускользала от него. Ее тело было здесь, но его Мэдди, которая смеялась над его глупыми шутками и всегда восторженно смотрела на него, превратилась в какое-то безмолвное привидение.
Жерво не дотрагивался до нее. Сначала боялся вновь причинить ей боль, потом из-за возросшей в ней чопорности. Мэдди сразу отодвигалась в сторону, когда он подходил к ней. Она сделала из него ходячую энциклопедию правил хорошего тона. Жерво теперь много работал, все время тоскуя по прошедшим веселым временам. Теперь не было у них ни слов, ни будущего, только ее тело и его попытки к общению.
В тот день, когда должен был состояться бал, Дарэм доложил, что королева, возможно, не придет. Кристиан пытался не думать об этом. Он не был уверен, выдержит ли Мэдди бал.
За завтраком она выглядела больной, едва прикасалась к еде, пока Кристиан и секретарь обсуждали некоторые детали.
— Платье? — спросил он Мэдди. — Ты наденешь его?
— Да, — ответила она.
— Перчатки?
