Татьяна Романова - Кассандра
Элен, графиня Василевская, прохаживалась в тени деревьев, укачивая своего восьмимесячного сына Гришу. А младшая из сестер Черкасских Ольга, незаметно превратившаяся в красивую семнадцатилетнюю девушку, помогала своей невестке Кате расставлять на привезенных из Англии клетчатых пледах тарелки со снедью, приготовленной для пикника. Княгиня подала девушке овальное блюдо с жареной курицей и вытерла руки полотенцем, перекинутым через плечо.
— Ну, вот и все, можно садиться, если дети, конечно, нам позволят, — весело сказала она, и вдруг удивленно замолчала.
Ее муж, обнимавший высокого мужчину, как знала Катя — графа Печерского, вдруг схватил в объятия молодую женщину, приехавшую вместе с гостем и, не отпуская, прижался подбородком к ее макушке.
— Кто это? — удивилась княгиня, указав золовке на странную картину, — твой брат никогда не обнимает посторонних женщин.
Ольга посмотрела на приехавших и побледнела.
— Она не посторонняя… — прошептала княжна. — Только этого не может быть!
Девушка сорвалась с места и кинулась навстречу приехавшей паре. Она бежала, не отрывая взгляда от молодой женщины, которую ее брат отпустил, а потом снова обнял.
— Лиза! — закричала княжна и раскинула руки, — Лиза!..
Алексей разжал объятия, и молодая женщина побежала навстречу младшей сестре. Они обнялись и заплакали от счастья, к ним, передав ребенка няне, уже бежала Элен, а Катя бережно вела под руку тетушку Апраксину. Когда Лизу, наконец, перестали обнимать и целовать, а все женщины успокоились и вытерли слезы, графиня Печерская поведала родным о том, что с ней произошло. Она зря опасалась недоверия близких. Долли давно рассказала родным о ее даре, и все поверили Лизе, когда она объяснила, как сила Кассандры мучительно входила в ее тело, и как вместе с ней она получила и удивительный голос подруги. Закончив, молодая женщина посмотрела на растроганные родные лица и сказала:
— Теперь вы все знаете, но боюсь, что прежней Лизы больше нет, во мне теперь больше Кассандры. Я не знаю, сможете ли вы привыкнуть…
— Дорогая моя, это уже не важно по сравнению с тем, что ты жива. Если бы ты знала, что мы пережили, — вытирая глаза, сказала тетушка. — Я думала, что уже не выживу, так винила себя за твою гибель. Меня спасла Долли, пообещав, что назовет твоим именем дочку. И я стала ждать рождения этой девочки. Теперь в Англии растет маленькая Бетси, которая вместе со своим братом-близнецом Джоржем спасла меня и твою сестру.
— Да, милая, мы примем тебя любой, — поддержал тетушку князь Алексей, — и теперь уже никуда не отпустим. Вы останетесь с нами.
— Но у нас через несколько дней назначено венчание. Мы венчались в Вене по католическому обряду, ведь моя жена считала, что она — испанка. Теперь мы хотим обвенчаться в православном храме, — вступил в разговор Михаил.
— Вы можете обвенчаться в нашей церкви, — предложил Черкасский. — Я должен сам выдать сестру замуж, пока у меня это получилось только с Долли. Элен выходила замуж без меня.
— Хорошо, я пошлю приглашение своим родными в Москву, и они приедут сюда. С моей стороны будут присутствовать дядя, тетушка и три мои кузины с мужьями, — сказал граф.
Вечером Алексей позвал своего старого друга — и нового родственника — в кабинет, чтобы обсудить вопрос о приданом сестры, а Катя повела Лизу во флигель, где одна из комнат была целиком заставлена большими коробками.
— Я заметила, что на тебе наше платье, — весело сказала она, — значит, ты не откажешься получить в подарок от нашего женского общества и свадебный наряд. Я привезла с собой платья для московского магазина, но там пока идет ремонт, и все наряды лежат здесь.
— Я только вчера поняла, откуда эти платья с тонкой вышивкой, которые купила в Милане, а потом в Вене, — ответила Лиза. — Я вспомнила Долли Ливен, Луизу де Гримон и Штерна.
— Штерн и Луиза поженились в Брюсселе. Иван Иванович вывез туда Луизу вместе с племянницей из Парижа во время ста дней Наполеона. А Даша Морозова вышла замуж за капитана Брауна перед самым нашим отъездом сюда. Она осталась в Лондоне. А теперь и ты вернулась. Какое счастье! — воскликнула Катя. — Но давай выбирать платье. Я помню, что было одно прелестное платье как раз для свадьбы: атлас цвета сливок, а рукава и лиф из кружев шантильи.
Княгиня в задумчивости погладила лоб и направилась к одному из штабелей, в которые были сложены коробки. Она читала надписи, сделанные для нее Луизой де Гримон на боковинах коробок и, наконец, нашла то, что искала. Когда она открыла крышку, Лиза ахнула от восхищения. Атлас цвета сливок переливался в свете свечей, играя всеми оттенками от белоснежного до золотистого. А нежные кружева покрывали плечи и руки, оставляя на груди небольшой, почти квадратный вырез.
— Какая красота! — восхитилась Лиза, — простое — и роскошное одновременно.
— Давай померяем, — предложила Катя.
Она помогла золовке снять свое платье и надеть новое. Наряд оказался впору, ничего не нужно было подгонять, нежные кружева плотно обняли руки и плечи, а плотный атлас красиво подчеркнул высокую грудь и тонкий стан молодой женщины.
— Гости в церкви ослепнут, — засмеялась довольная Катя. — Но сейчас давай снимем новый наряд, жених не должен видеть платье до свадьбы.
Лиза послушно сняла свадебное платье, вновь надела свое и в сопровождении невестки отправилась в свою старую спальню. День, полный переживаний, дал о себе знать. Графиня чувствовала, что ее глаза закрываются, но надеялась, что не уснет, а дождется мужа. Михаил вошел в комнату с большой резной шкатулкой в руках.
— Алексей просил тебе передать твою долю семейных драгоценностей, сам он уже не захотел тебя беспокоить, а мужу можно, — весело сказал граф, ставя шкатулку на одеяло рядом с женой.
— Спасибо, — удивилась Лиза, — почему же он не разделил их между сестрами, когда думал, что я погибла?
— Сказал, что просто не мог себя заставить это сделать, — объяснил Михаил. — Но у меня к тебе тоже просьба: давай ты их завтра посмотришь, а сегодня прими мой подарок.
Он вытащил из кармана квадратный футляр и открыл его: на алом бархате лежали серьги. Большие грушевидные жемчужины матово белели под розетками из маленьких бриллиантов.
— Ты забыла сережку в моей постели в Гленорг-Холле, я тогда так надеялся тебя разыскать, что заказал ювелиру в Вене изготовление парной. А потом возил эти серьги с собой в нагрудном кармане. Они были со мной под Ватерлоо, и тогда, когда я выздоравливал. Когда мы поженились, я побоялся подарить их тебе, ведь они были связаны с маленькой цыганкой, которую я любил раньше.
