Татьяна Романова - Кассандра
— Разве богатство стоит того, чтобы убивать беременную женщину? — спросила Кассандра. — Господь не простит такое преступление, богатство не пойдет вам впрок.
— Сразу видно, что ты никогда не была бедной, — засмеялась старуха, — твои рассуждения для дураков. А я себя дурой не считаю. На этом кинжале — кровь моего сына, пусть твоя кровь смешается с ней, и мой Коста будет отомщен. Ведь он погиб из-за твоего мужа.
Кассандра судорожно искала выход из положения, она чувствовала, что старуха приняла решение и через несколько мгновений кинется на нее. Молодая женщина уже прижалась спиной к стене, отступать дальше было некуда. Она стала искать глазами хотя бы палку или скамейку, которые можно было использовать как оружие, но в церкви было пусто, только иконы и фрески на стенах.
Прямо над головой старухи, в простенке, был написан образ: прекрасная женщина с полными слез золотисто-карими глазами и распущенными светлыми волосами смотрела на небо, моля о помощи. В голове Кассандры как будто разорвалась молния. Было такое впечатление, что рухнула плотина, и те воспоминания, которые она так ждала раньше, стремительным потоком хлынули в память. Она теперь знала, что это — образ Святой Елизаветы, который написал брат Киприан, она вспомнила и самого иконописца — необыкновенно светлого, святого человека. Этот образ был написан с нее! Это судьба посылает ей знак. Она должна спасти себя и своего ребенка! Молодая женщина зажмурилась, представила, что под ее ладонями тяжелая доска с написанным образом, и, собрав все свои силы, толкнула невидимую доску в сторону страшной старухи.
Заира схватилась за живот и согнулась, как от удара. А Кассандра снова резко выкинула вперед пустые руки. Теперь старуха, получив сильный удар под дых, упала на колени. Кинжал выскользнул из ее рук и загремел на каменном полу. Молодая женщина приоткрыла глаза, увидела лежащую Заиру и, вновь зажмурившись, подняла руки высоко вверх и резко опустила их вниз. Старуха получила страшный удар по голове, а над ней, как будто кто-то ее задел, закачалась большая лампада, висящая на кованой цепочке. Лежа на полу, Заира с ужасом смотрела, как цепочка оборвалась, и лампада рухнула ей на голову. Горячее масло ослепило ее, а от фитиля запылали волосы. Заира страшно закричала и поползла к выходу.
Аза, стоявшая около входной двери и слышавшая весь разговор старухи с графиней, не поняла, как этой изящной красавице удалось справиться с мощной, костистой Заирой. Но крики, переходящие в вой, не оставляли сомнений, что старая ведьма проиграла. На ее вопли к церкви уже бежал граф, за ним спешил священник.
«Нужно уносить ноги, — подумала Аза. — Отлично, теперь все деньги Заиры достанутся мне. Она думает, что я не знаю, где она их прячет. Очень смешно».
Аза быстро сбежала с крыльца и спряталась за углом. Когда шаги графа прогрохотали по ступеням, а за ним пробежал священник, девушка быстро выскользнула из своего укрытия и кинулась к воротам. Она покинула монастырь беспрепятственно. Сразу же за углом стоял извозчик, на котором они уже несколько дней катались, выслеживая Печерских. Девушка прыгнула на сиденье и крикнула:
— Гони! Червонец за то, что довезешь до квартиры, а оттуда на почтовую станцию!
— Да ради бога, — засмеялся извозчик, — я вам и своего кума в ямщики найду. Вам куда ехать, в какую губернию?
— На Кавказ! — отрезала Аза.
— Так это вам на Новую Калужскую дорогу нужно, — объяснил извозчик, — не сомневайтесь, в момент домчу.
Коляска покатилась под гору, унося Азу к Солянке. Ямщик замолчал, следя за крутым спуском, а девушка откинулась на сиденье и тихо пробормотала:
— Я — племянница тети Саломеи, я защищаю интересы ее семьи, я буду беречь наследство моей тетушки для моего любимого кузена. Пока он не вернется, я буду оберегать его имущество и наследство моей любимой тетушки.
Кажется, получилось неплохо, довольно убедительно, пока суть да дело — много чего может прилипнуть к рукам. Оставалось только убрать Саломею, но это девушку не волновало, тряпичный узелок она давно выбросила в реку, чтобы не накликать беду на себя. Крысиный яд в молоке был гораздо надежнее. Аза улыбнулась. Все складывалось как нельзя лучше.
Михаил Печерский влетел в церковь. Зрелище было ужасным: на полу посреди храма корчилось уже полностью объятое огнем тело, а его жена, сжавшись в комок, сидела у дальней стены, закрыв глаза. Он кинулся к графине, схватил ее за плечи и начал трясти.
— Милая, открой глаза, — умолял он, — скажи хоть слово.
Огромные на бескровном лице глаза распахнулись, в них плескались боль и отчаяние.
— Что случилось?! — закричал Михаил.
— Заира хотела убить меня, но меня спасла Святая Елизавета, — прошептала его жена.
Церковь заполнили люди. Огонь с горящего тела сбили, и над бесформенной грудой, в которую превратилось тело Заиры, склонился священник.
— Женщина мертва, — сказал он и вопросительно посмотрел на графа.
— Милая, попробуй рассказать, как ты спаслась, — попросил Печерский.
— Я представила, что держу в руках образ Святой Елизаветы, и им отталкивала Заиру, она рухнула, а потом лампада, висевшая перед образом, упала и подожгла убийцу.
Михаил беспомощно посмотрел на отца Серафима, не зная, как понять жену.
— Вот — образ Святой Елизаветы, — подсказал батюшка, — и лампада висела как раз перед ним.
Граф взглянул на фреску в простенке и поразился — перед ним была юная цыганка из его прошлой жизни.
Граф с изумлением смотрел на жену, он даже не мог говорить. В это невозможно было поверить. Сбывалось предсказание, сделанное ему больше двух лет назад девушкой, портрет которой висел теперь в храме в центре Москвы. Он вгляделся в лицо своей жены: сейчас, когда оно было растерянным и мягким, она была поразительно похожа на образ Святой Елизаветы, если бы не черные волосы, то можно было бы сказать, что он видит одно лицо.
— Если художник писал твое лицо, значит, он тебя знал, — подсказал граф.
— Да, так все и было, я многие часы проводила в мастерской, где работали монахи. Но этот образ я не видела, — задумчиво вспоминала Кассандра, — он дал мне другой, маленькую миниатюру, которую я увезла с собой в Англию, а потом подарила своей подруге.
Молодая женщина побледнела и пролепетала:
— Она еще смеялась, что художник написал образ с меня, поскольку это — моя небесная покровительница.
— Значит, тебя зовут Елизавета? — поразился Михаил.
— Да, — еле слышно ответила дрожащая Кассандра, — а мою подругу звали Кассандра Молибрани. Она погибла вместе с матерью в Лондоне. А перед смертью она передала мне свою силу.
