Морин Маккейд - Гордость и грех
Песня стихла, и до слуха Слейтера донеслись приглушенные голоса. Несмотря на ранний час, любопытство выгнало Слейтера из постели. Пока он умывался, Саймон заиграл веселую песню, прогнавшую грусть, навеянную предыдущей композицией. Побрившись и одевшись, Слейтер спустился по боковой лестнице в зал и был несказанно удивлен, когда увидел, что Эндрю уже проснулся и пьет кофе за барной стойкой. Обычно хозяин заведения вылезал из постели не раньше десяти.
Подойдя к плите, Слейтер налил себе крепкого горячего напитка, а потом присоединился к Эндрю. Глори стояла рядом с Саймоном, повернувшись к мужчинам спиной. Вместо короткого рабочего платья она надела сегодня более чем скромную темную юбку и блузку, которая прикрывала декольте и шею, столь бесстыдно обнаженные вчера вечером. И все же эта одежда не могла скрыть от взгляда Слейтера ни женственных линий спины, ни тонкой талии, ни округлых бедер, порождающих лукавые мысли.
Песня закончилась, и Эндрю зааплодировал. Затем он подошел к Глори, взял ее руки в свои и поцеловал сначала одну, а потом другую.
– Это было чудесно, Глори. Когда вы сказали, что поете, я даже и предположить не мог, что вы сможете посоперничать с самой Дженни Линд.
Слейтер едва сдержался, чтобы не закатить глаза, – слишком уж преувеличенной была лесть друга. Впрочем, чуть раньше ему в голову пришло почти такое же сравнение.
Глори покраснела.
– Спасибо, мистер Карни. Я рада, что вам понравилось.
– Очень понравилось. Зовите меня просто Эндрю.
Слейтер знал эту улыбку. Он не раз видел, как его друг одаривал ею женщин, которых хотел уложить в постель. Не было женщины, которая бы ему отказала. Раньше Слейтера не волновала личная жизнь друга, но сегодня он стиснул зубы, чтобы подавить растущее в груди раздражение. Девушка наклонила голову, но ее улыбка слегка померкла.
– Эндрю. – Она взяла в руки ноты и быстро перелистала их. – Я подумала, что лирические баллады и веселые песни стоит чередовать.
– Как скажете. – Эндрю похлопал бывшего раба по плечу. – Твоя игра, как обычно, выше всяких похвал, Саймон. Продолжай.
Глори бросила взгляд на Слейтера, и тот произнес с сардонической ухмылкой:
– Представьте, что меня здесь нет.
В выразительных глазах Глори вспыхнул янтарный огонь, а кончики красиво очерченных губ опустились. Она ничего не ответила и намеренно отвернулась. Но лучше уж молчание, чем не слишком доброжелательный ответ.
Эндрю вернулся к стойке, а Глори с Саймоном принялись обсуждать следующую песню.
– Ну, что скажешь теперь? – самодовольно спросил Эндрю.
Слейтер тихо засмеялся.
– Ты выиграл, только не позволяй ей нагонять уныние на посетителей своими слезливыми балладами. Помни о бухгалтерии.
– За это не переживай. Уверен, они будут так увлечены ею, что не расслышат слов.
Слейтеру ужасно не хотелось признаваться себе в этом, но Карни был прав.
– Мне нужно с тобой поговорить. – Вся веселость Эндрю мгновенно улетучилась.
Его друг еще никогда не был столь серьезен, и Слейтер, нахмурившись, последовал за ним к столику в углу. Нежный голос Глори служил прикрытием, и друзья могли спокойно разговаривать.
– Ты слышал о Викторе Стромане? – спросил Эндрю.
– Хозяине «Оловянного ковша»? Нет. А что?
– Вчера вечером после закрытия кто-то проник в его заведение и покрушил все внутри. Ни одного стула, ни одного целого стола не осталось.
Слейтер пожал плечами. Его взгляд перекочевал на Глори, напевающую очередную печальную балладу.
– Может, кто-то поймал его на шулерстве?
– Кто-то из его игроков и впрямь оказался нечист на руку, но вовсе не значит, что все такие. Кроме того, Виктор уволил мошенника, как только узнал о его махинациях.
– Чтобы защитить себя и остальных своих работников.
– Подозрительный сукин сын. – Эндрю покачал головой. – Нет, тут что-то другое.
– Что? – безразлично спросил Слейтер, ничуть не заинтересовавшись предметом разговора.
Эндрю наклонился над столом.
– Мне кажется, кто-то хочет прибрать к рукам эту часть города. Либо владелец салуна платит, либо его заведение превращается в руины.
Слейтер оторвал взгляд от Глори и внимательно посмотрел на друга. Он знал, что подобное происходило в более крупных городах. Таких, как Новый Орлеан, Сент-Луис и Сан-Антонио, но не в захолустье вроде Оуктри. Может, хозяин напрасно гонит волну?
– Ты что, опиума наглотался?
Эндрю бросил на друга досадливый взгляд.
– Ты же меня знаешь. Эта дрянь не по моей части.
Слейтер не разделял подозрений друга, и все же Эндрю не заслужил этого непочтительного и беспочвенного замечания.
– Но почему ты думаешь, что за всем этим стоит вымогатель, а не обиженный клиент, посчитавший себя обманутым?
Эндрю положил локти на подлокотники и сцепил перед собой пальцы.
– В последнее время случилось еще несколько происшествий. В одном заведении побили игрока, в другом пропал бочонок с виски, в третьем кто-то затеял перестрелку. Взятые по отдельности, эти происшествия – просто издержки бизнеса, но вместе взятые, они начинают дурно пахнуть.
– Ну хорошо. Допустим, я с тобой согласился. Что мы можем сделать? Единственным представителем закона в городе является шериф. Но он носит значок лишь для того, чтобы получать бесплатный обед и выпивку. – На лице Эндрю возникло странное выражение, которое подсказало Слейтеру, что ему не нравится то, что он услышал.
– Ты когда-то был сыщиком, поэтому мог бы…
– Нет. Я больше этим не занимаюсь.
– Почему?
Слейтер многозначительно посмотрел на друга.
– Ты знаешь почему.
– Но ведь прошло уже почти три года.
Слейтер на секунду вновь явственно ощутил зловоние, исходящее от гниющей плоти, немытых человеческих тел и испражнений. Он с трудом прогнал воспоминания. Левая рука Слейтера мелко задрожала. Нервы…
– Это всего лишь воспоминания, Слейтер. – Успокаивающий голос друга и прикосновение его руки позволили Слейтеру сосредоточиться на чем-то другом. Слишком реальные видения померкли, оставив после себя лишь приступ дурноты.
– Извини, – с неподдельным сожалением в голосе произнес Эндрю. – Мне не стоило напоминать тебе.
Слейтер потер лицо руками, стараясь обрести самообладание. Он давно уже не чувствовал прошлое столь остро и теперь проклинал себя за слабость, за то, что позволил воспоминаниям вновь завладеть им.
– Ты тут ни при чем, – горько бросил Слейтер. – Но ведь сам понимаешь, почему я не могу тебе помочь.
Эндрю кивнул:
– Жаль, что ты не хочешь поговорить о том, что случилось во время войны.
– Ну и что изменится %если я поговорю с тобой? Я не нуждаюсь в жалости, – зло произнес Слейтер, хотя совсем не хотел этого.