Линда Миллер - Невеста принца
Обед стал для Анни пыткой. Под предлогом мучительной головой боли Федра не покинула свою комнату, что мистер Хэзлетт воспринял с великолепной кротостью, выразив надежду, что не случилось ничего серьезного. Люсиан был не в духе и свое раздражение направил на сей раз против Анни, а не против Рафаэля. Все время он бросал на нее недовольные взгляды.
Хуже всего, однако, было смотреть на мисс Ковингтон, которую Рафаэль усадил по правую руку от себя. Она занимала все его внимание остроумным разговором и была, к тому же, хороша как ангел. Ее смех звенел как колокольчик, а карие глаза сияли, отражая огонь свечей, стоявших в середине стола.
Анни заставляла себя что-то жевать, зная, что иначе придется потом шарить в темной кухне в поисках чего-нибудь съедобного, а потом, едва чинно вышла из обеденной залы, помчалась что было мочи наверх. На пути ей попались всего несколько слуг.
На своем этаже она остановилась сначала возле двери в комнату Федры. Постояв несколько минут и отдышавшись, она тихонько постучала, потом позвала подругу.
Ответа не последовало, и Анни, испугавшись, вошла в комнату.
— Федра!
В темноте трудно было что-нибудь разглядеть, ведь комната освещалась только огнем в камине.
Анни поднялась по ступенькам, однако на кровати никого не было. В смятении она покинула комнату Федры и побежала к себе.
Служанка зажигала лампы, и Анни поняла, что она меняла простыни.
Женщина робко кивнула.
— Вы не видели вечером принцессу? — спросила Анни, борясь с комком в горле и отцепляя брошь от шелкового коричневого платья, которое она надела к обеду.
Она изо всех сил старалась придумать предлог, чтобы поговорить с Рафаэлем о замужестве Федры. К несчастью, ничего не приходило ей в голову.
— Я думала, у нее болит голова, а ее нет в ее комнате.
Горничная покачала головой.
— Не знаю, мисс. Сегодня в комнате принцессы убирает Салли Дживс, а я не убираю. Спросите ее.
— Нет, — подумав, ответила Анни. — Я уверена, что все в порядке.
Она совсем ни в чем не была уверена, но не хотела поднимать шум. Неужели Федра не дождалась, пока Анни поговорит с Рафаэлем, и убежала?
Анни вздрогнула, несмотря на свой «авантюризм». В Бавии сейчас опасно, потому что страна накануне кровавой революции, и, конечно же, негоже и страшно в такое время беспомощной молодой женщине оказываться одной на улице. Особенно если эта женщина — любимая сестра принца.
Когда горничная ушла, Анни нетерпеливо сбросила платье на пол и бросилась к шкафу на поиски бриджей и рубашки, в которых она была накануне, когда лазала на южную башню. Они исчезли. Наверное, служанка унесла их стирать. И Анни расстроилась. Ей было нелегко добыть их на случай, если, например, захочется покататься на лошади, когда ни к чему путаться в нижних юбках. А если их не вернут? Только этого не хватало!
Она раздумывала, чем бы заменить штаны и рубашку, как вдруг услыхала странный шум за окном и бросилась на балкон. Как раз вовремя, чтобы застать Федру в ее штанах и рубашке, перелезающей через ограждение.
Принцесса окинула подругу насмешливым взглядом, а потом прошептала:
— Джордж, унесите лестницу. И никому не рассказывайте.
Анни взяла Федру под руку и привела в свою комнату.
— Ты сошла с ума? — не помня себя от страха, завопила она. — Ты же могла упасть и разбиться!
Федра в упор смотрела на нее.
— Умеешь ты поговорить, Анни Треваррен! Вчера вечером, насколько я помню, в это же время тебя на веревке тащили с южной башни!
Анни мгновенно растеряла все слова, но продолжала осуждающе глядеть на подругу.
— Извини за вторжение, — радостно проговорила Федра, махнув рукой на балкон. — Я, конечно же, хотела влезть в свое окно, но ошиблась.
Она в вальсе прошлась до двери, которая соединяла комнату принцессы с комнатой Анни, и исчезла, оставив Анни ворчать и хмуриться.
Через несколько минут Федра возвратилась, но уже в ночной рубашке, неся в руке аккуратно сложенные вещи Анни.
— Надеюсь, ты не очень сердишься, что я их взяла. Для приставных лестниц они просто незаменимы.
— Где ты была? — спросила Анни, не в силах сдержать любопытство.
Федра пожала плечами.
— Каталась. Мне надо было подумать, и я решила покататься.
— Одна?
Федра ответила не сразу.
— Нет. Конечно же, нет. Времена беспокойные Опасно даже в замке. Меня сопровождал один из телохранителей Рафаэля.
Анни все еще что-то мучило, хотя она не понимала, что именно.
Она подошла к Федре и взяла у нее свои вещи.
— Ты мне солгала, — проворчала она. — Ты сказала, что у тебя болит голова.
— У меня болела голова, — примирительно проговорила Федра. — Правда, удивительно, что может сделать глоток свежего воздуха? — Она зевнула. — Ладно. Спокойной ночи.
И она направилась к двери.
— А что насчет мистера Хэзлетта? — спросила ее Анни. — Рано или поздно тебе все равно придется с ним встретиться и сказать ему, что желаешь разорвать помолвку.
Федра остановилась, но не повернулась к Анни.
— Надеюсь, Рафаэль поможет мне, если ты с ним поговоришь, — сказала она.
От ее брызжущей через край радости не осталось и следа. Федра ссутулилась и в отчаянии повесила голову.
Анни стало ее ужасно жалко.
— Я пойду к нему завтра утром, — постаралась она утешить подругу.
В эту ночь Анни спала не лучше, чем в предыдущую. Она обдумывала, что ей сказать Рафаэлю и как сказать, и вновь и вновь повторяла свою просьбу, стараясь, чтобы она звучала как можно убедительнее.
Когда она проснулась утром, то сразу же вспомнила, что ей предстоит, и ощутила неимоверную усталость. Она встала, умылась, надела черную юбку для верховой езды, белую кофту с кружевами на груди и темно-синий узкий жакет. Непослушные волосы она старательно затянула в тугой узел на затылке и отправилась вон из комнаты, стараясь внушить себе уверенность, которой совсем не испытывала. Спускаясь по лестнице и пересекая залу, она повторяла про себя все то, что придумала сказать принцу.
После разговора с Рафаэлем она решила вознаградить себя поездкой на Хрустальное озеро. Для купания, правда, было еще довольно холодно, но она сможет там скинуть ботинки и походить босиком.
Погруженная в свои размышления, Анни вздрогнула от неожиданности, столкнувшись вдруг с принцем, который как будто поджидал ее во дворе.
Он опять фехтовал. Анни поняла это, потому что рубашка у него была мокрая от пота и в правой руке он держал рапиру. Следом за ним шел Эдмунд Барретт, который наверняка был его противником.
Настороженно посмотрев на нее и кивнув, Барретт скрылся за дверью, а Рафаэль остался, с любопытством вглядываясь в лицо Анни, словно она выскочила из лампы, как джинн в сказке.
