Дениза Иган - Грешная женщина
Она всмотрелась пристальнее, и глаза ее расширились – Морган не видела своего отражения уже несколько недель. Похоже, после шести месяцев мучительных «предложений» Ричарда насчет диеты и трех недель жизни на одном супе, хлебе и желатиновых конфетах она приобрела тощую скучную фигуру стильной женщины. Слишком тощую. Когда-то округлые бедра стали угловатыми, а при каждом вдохе виднелись очертания ребер. Желудок неприятно сжался, Морган быстро отвернулась от самозванки в зеркале и скрестила руки на чересчур маленькой груди.
Капитан уже снял галстук и теперь расстегивал пуговицы на сюртуке. Он шагнул вперед, взял Морган за запястья и опустил руки вниз.
– Не закрывайся. Я хочу любоваться тобой.
– Это… этого не может быть. Я слишком тощая.
Его взгляд устремился на ее грудь, Уорд сделал глубокий вдох, сорвал с себя, сюртук и стал дергать пуговицы на жилете.
– Ты очень красивая. Сними башмаки и чулки. Я хочу, чтобы ты была совсем голая.
Эти слова довели ее до состояния паралича. Каждое его слово было таким чувственным, так разжигало кровь. Но каждое слово было командой и побуждало ее к мятежу.
– Нет, – негромко и испуганно ответила Морган. Она боится – кого? Его? Нет, она боялась себя; она пыталась взять себя в руки, при этом отчаянно желая полностью подчиниться Уорду.
– Очень хорошо, – произнес он, и на переносице появились две глубокие морщины. – Тогда помоги мне раздеться.
Он швырнул жилет на пол и начал расстегивать вышитые синим и серебряным подтяжки. Морган обхватила себя руками, пытаясь прогнать прочь слезы досады.
– Нет.
Уорд швырнул подтяжки через плечо и вытянул рубашку из брюк. Не отрывая от нее глаз, он расстегнул рубашку, стащил ее через голову, обнажив мускулистую грудь, покрытую темными шелковистыми волосами, и вскинул бровь:
– Стесняться-то поздновато.
Морган смотрела на него, не в силах произнести ни звука.
Подбоченившись, Уорд внимательно изучал ее, продолжая говорить своим успокаивающим голосом, противоречившим резкости слов:
– Ты предложила мне себя в моей конторе, Морган, а потом еще и в столовой. Ты не жаловалась, когда я овладел тобой там, и не спорила, когда я привел тебя сюда. Если ты передумала, лучше удирай прямо сейчас, потому что когда я разденусь до конца, то раздену и тебя.
– О Господи! – прошептала она. – Неужели обязательно быть таким деспотичным?
Губы Уорда дернулись. Он отошел назад, сел на обитый зеленой парчой диван, стоявший под задрапированным бархатом окном, и стал стягивать с себя башмаки.
– В свое время я был капитаном, мадам. – Один башмак упал на пол. – Я привык командовать. – Второй тоже упал.
– Мне не нравится, когда мной командуют, – сказала Морган, глядя, как он стягивает с себя носки. Сердце ее колотилось все быстрее. На нем остались только штаны и кальсоны, а потом…
– Внизу ты неплохо слушалась, – прервал он ее мысли и встал, чтобы расстегнуть пуговицы на брюках. Веселье из его глаз плавно перетекло налицо, расплывшееся в широкой потрясающей улыбке, которую Морган не видела с тех пор, как они пересекли Атлантику. На левой щеке появилась ямочка, сделав Уорда сразу на несколько лет моложе и лишив Морган силы воли. В течение нескольких секунд она просто не могла дышать.
– Я… я не помню, чтобы ты там командовал, – ответила она, когда к ней вернулся голос. Это нечестно, подумала Морган, зажмуриваясь, чтобы не видеть этой соблазнительной улыбки.
Его брюки соскользнули на пол. Морган услышала скрип половиц, Уорд шел через комнату. Он остановился в нескольких дюймах от нее. От него волнами исходило желание. Пытаясь хоть немного ослабить все усиливавшуюся горячечную лихорадку, Морган сделала несколько глубоких вдохов, но это лишь обострило все ее чувства, потому что от Уорда пахло, как в летний полдень на море, когда погромыхивает гром, а на горизонте сверкают молнии.
Капитан положил руку ей на плечо, Морган открыла глаза. Отблески пламени подчеркивали сильные плечи и плоскую, поросшую негустыми волосами грудь, вздымавшуюся вместе с ударами сердца.
В его добрых глазах сверкала с трудом сдерживаемая страсть. Уорд скользнул рукой с плеча на ее щеку. Поглаживая щеку большим пальцем, он целомудренно поцеловал Морган в лоб, в кончик носа и в губы.
Негромко, хрипловато рассмеявшись, Уорд наклонил голову, покусывая ее ухо и шею, рука его скользила вверх от бедра, через талию к груди. Большой палец задел ее сосок.
– У тебя кожа нежная, как у голубки, – шепнул он ей на ухо, – Потрогай меня еще раз, Морган, как ты это сделала внизу.
– Я не могу, – выдохнула она. – Если я тебя отпущу, я упаду в обморок.
– Я тебя поймаю, – пообещал он, и губы его завладели ее губами, начали посасывать язык, а рука легко поглаживала грудь. Колени Морган подогнулись, и она обмякла на его груди. Последний раз шевельнув языком, Уорд подхватил Морган на руки и отнес на кровать. Та мягко прогнулась, он встал рядом на колени и стал снимать с Морган башмаки и чулки. Он возобновил свои ласки, обеими руками поглаживая ее ноги, перемещаясь так, что оказался между бедер. Потом он скользнул руками вверх по ее обнаженным бедрам, и Морган застонала. Она смотрела на капитана полузакрытыми глазами, а тело ее жаждало, чтобы он вошел в нее.
Его руки скользнули вверх. Уорд наклонился и поцеловал ее в губы жарким влажным поцелуем, спустился ниже, на шею, и проложил дорожку к одной из трепещущих грудей. Там, где прикасались его губы, кожа Морган горела, вся кровь устремилась вниз. Его язык описывал круги вокруг ее соска, и это было невероятное, какое-то искрящееся ощущение. Он лизал сосок медленно, неторопливо, и Морган застонала и вцепилась ему в волосы, чтобы удержать на месте. Уорд накрыл сосок губами. Морган почувствовала его горячее дыхание, и в следующий миг он втянул сосок глубоко в рот. Искрящееся ощущение превратилось в пульсацию внизу живота. Уорд целовал и посасывал одну грудь, лаская рукой другую. Морган испытывала дикое, необузданное наслаждение, заставлявшее ее извиваться. Она больше не могла этого выносить, она схватила Уорда за плечи, думая только об одном – как бы притянуть его поближе, заставить войти и прекратить это. Но его рука скользнула с ее груди вниз, лаская бедро, а потом раздвинула ее трепещущие лепестки и прикоснулась к скрытой внутри жемчужине. Он гладил ее, и Морган забилась в конвульсиях почти непереносимого восторга. Голова ее дернулась, и она громко закричала.
Пальцы Уорда замерли. Морган упала на подушку. Он чуть подвинулся и зашептал ей в ухо низким, веселым голосом:
– Ты не дождалась команды. Будь ты моей служанкой, я бы тебя наказал. Но вместо наказания, – добавил он, – мы лучше насладимся еще раз.
